Ярослав Васильев - Полночь XXI века

Сначала они таскали дрова, затем Юля под смешки Тимофея разжигала русскую печь — топить девушка не умела, да и видела подобное сооружение первый раз в жизни, и поэтому дрова долго не разгорались. Но зато когда пламя запылало, стало так жарко, что толстый лёд на окне быстро растаял. Колбаса по пути до того замёрзла и затвердела, что ею можно было забивать гвозди — недолго думая, палку колбасы ошпарили кипятком и положили на горячую плиту, поставили чайник. После еды разбирать вещи уже не было сил и желания, тело переполняла сладкая истома, так что они просто разделись и забрались на тёплую печку. Здесь пахло берёзовыми вениками, горячей овчиной и сосновыми щепками. Юля прижалась к Тимофею, чувствуя, как становится жарко от того, что обнажённая кожа прижимается к коже.

— Спасибо. Это… это… это и в самом деле чудесно. Тёплое море там, у меня дома, было. Под куполами городов тропический сектор для отдыха — это считай норма, в отцовском дворце по озеру можно было на яхте плавать ток, что горизонта не видно… А вот снега и таёжного леса у нас никогда не было. Я и подумать не могла…

— Как это здорово. Вот так. Когда только вдвоём…

— И только мы друг для друга.

День не задался с самого утра. И хотя Тимофей винил в этом исключительно мартовскую слякоть и скачки погоды, в глубине души он вынужден был признать, что виноват сам. Нечего было напрашиваться с вечера к Юле «помочь потереть спину». Ибо совместное мытьё в ванной, особенно когда перед эти дней пять видишь друг друга мельком и исключительно по делам, закончиться могло одной единственной вещью. Бурной ночью на смятой простыне, и заснули они в половину четвёртого. А занятия начинались с восьми утра, причём опаздывать было нельзя. Хорошо хоть Юля подумала заранее: горничная барина разбудила и сунула ему горячего крепкого кофе с пирожным. Это взбодрило, но не только парня, но и раздражительность, так что на Олесю он сорвался и наорал. Девушка отнеслась к вспышке гнева спокойно-философски, помогла собраться. Уже в машине Тимофея догнала совесть. И от этого стало ещё противнее.

Вернувшись домой, Тимофей обнаружил, что неприятности продолжаются. Его вызвал к себе отец, причём в кабинете ждал ещё и Дмитрий Алексеевич — на должность начальника охраны он не вернулся, войдя в руководство проекта «Ковчег». Едва дверь захлопнулась, отсекая все звуки, а Тимофей занял свободное кресло, глава корпорации начал:

— Дмитрий Алексеевич сегодня утром прибыл из Петербурга. Владимир Владимирович и его коллеги с интересом приняли наше предложение. Но для участия их компании в нашем деле необходима подпись на документах старшего партнёра их компании, госпожи Собчак. Ты немедленно выезжаешь в Петербург. Ознакомься, — отец подал сыну стопку документов.

Тимофей кивнул и принялся смотреть, непроизвольно морщась. Если перевести всё на нормальный язык, то Дмитрий Алексеевич договорился со структурами бывшей Службы внешней разведки, они готовы поддержать «Ковчег». Но для соблюдения секретности официально и с помпой фирма «Собчак» становится эксклюзивным партнёром, и присоединяется к Петербуржским и Балтийским проектам Конного. А уже в эти контракты незаметно войдёт всё остальное, например, по итогам «успешной работы» компания «Собчак и партнёры» начнёт «расширяться в Сибирь», участвуя в перестройке Междуреченска. Вот только это — потом. А сейчас Тимофею придётся несколько дней побыть свадебным генералом: контракты подобного уровня с питерской стороны должен подписать номинальный глава фирмы, а с московской член совета директоров. Заодно Тимофей должен передать уже Владимиру Владимировичу лично в руки документы по «Ковчегу» — с учётом того, что на самом деле бизнесом руководит именно он, приватные переговоры с ним никого не удивят.

Юля, когда услышала про срочный отъезд и про то, что её хотят взять с собой, на пару секунд задумалась, дальше уточнила:

— У меня завтра было назначено собеседование. Станислав нашёл сразу двух кандидатов на ту самую должность, СБ их тоже одобрила. Перенести? На какое число?

Тимофей вздохнул. Кандидатов заполнить одну специфичную вакансию они искали и не могли найти с самого Нового года. То Юля забракует, то Служба безопасности. А тут сразу два… и как ни печально, в Питер остаётся ехать одному. Да и разум упорно нашёптывал, что не стоит подставлять Юлю лишний раз, появляясь с ней на публичных мероприятиях. Мало ему непонятно с чего повышенного внимания сокурсницы Адель? Если прознают, мол, у Тимофея есть не просто любовница, а место при таком перспективном женихе уже занято…

— Не стоит. Упустим кандидатов… Справлюсь как-нибудь один в этом гадюшнике.

— Ты… — Юля запнулась. — Ты поосторожнее там.

— Ты тоже аккуратнее.

— Я ничего, я привычная. Да и не охотятся за мной как за тобой.

Важного гостя госпожа Собчак приняла в поместье, постаралась обставить визит как можно пышнее и угодить всем, чем можно. Поэтому для Тимофея визит стал тяжким испытанием. И ладно бы просто одно торжественное мероприятие за другим. Попав в поместье, Тимофей сразу оказался окружён бесчисленным множеством прислужников, мастеров на все руки, полных отчаянным стремлением находиться в услужении. И раболепие, которое они всякий раз проявляли, создавало очень тяжёлую, удушливую атмосферу, которая, однако, явно очень нравилась хозяйке. Хорошо хоть лакеи не ложились как в какой-нибудь азиатской стране на голую землю, дабы избавить гостя и хозяина от необходимости ступать в пыль. Но в остальном были также по-азиатски навязчивы. Десять раз за день могли предложить принять ванну — после того, как высморкаешься, доешь фрукты или запачкаешь палец! Они постоянно тенями порхали вокруг барина, пытаясь обнаружить следы беспорядка, чтобы их немедленно устранить. И отказаться не получалось, если поведение Тимофея не соответствовало их ожиданиям, то рушилась целая вселенная. Не желает десерта? Ванна после ужина, а не до? На лице появлялось невероятное смятение, доброго бога больше не существует…

Глядя на выдрессированную искренне раболепствующую прислугу, хотелось показать их Юле, которая раз за разом предлагала ему не забывать про законы гуманизма, даже сейчас считать их необходимыми. Но лакеи из поместья Собчак? Они совсем не мечтали о том, чтобы быть уравненными в правах. Только попробуй воспринимать здешнюю прислугу как равных себе — они будут противиться, считая это несправедливостью. Права у них не равные, они отчаянно просят, умоляют, чтобы вы подавили их своим превосходством, ведь чем больше величие господина в их представлении, тем более жирные крохи будут падать им с его стола.