Андрей Сандаковский - Государство Сократа

– Ты куда собрался, мы же еще не закончили? – грозно вопрошал Ян. – Нет, я скажу больше – мы еще и не начинали.

В это время Курт, стараясь посветить Бену прямо в глаза, которые тот заслонял ладонью, схватил ладонь Бена и с силой опустил вниз, в результате чего глаза остались беззащитны перед его лазером. Курт дико загоготал, а разозленный Бен ударил по его руке, из которой его донимал красный лучик. Указка отлетела, затерявшись в траве. Гофман взревел и ударил долговязого в живот. В это мгновение на Курта вихрем налетел Клаус и, обхватив его, повалил вместе с собой на траву. Оба быстро поднялись. Курт не стал долго раздумывать и врезал Клаусу по лицу. Удар пришелся по левой щеке. Андрей почувствовал соленый вкус крови во рту, – щека порезалась о зубы изнутри. Заметив, что Ян и Том уже пришли в себя и вот-вот вступят в драку, Клаус врезал кулаком Курту в левый глаз, вложив в удар всю силу, которой располагало жирное тельце хомячка. Тут же он получил удар под дых от Тома, аналогичный вчерашнему, и завалился на травку. Ян еще успел пару раз ткнуть его, лежачего, ногой под ребра, прежде чем на помощь подбежала Эмма.

– Все, хватит, хватит! Лежачих не бьют! – кричала она.

– Нет, не хватит! – тоже начал кричать вышедший из себя Ян. – Что за дела такие? Он зачем к нам лезет? Мы его и пальцем не трогали!

Бена к тому времени уже и след простыл.

– Он псих, он псих! Я же говорил, что он псих! – причитал Курт, прижав ладони к своему левому глазу.

– А вот давайте из него всю дурь и выбьем, чтобы больше такого не повторялось, – предложил Том, показывая окружающим огромный кулак.

Клаус, кряхтя, поднялся на ноги и грозно посмотрел на противников. Из уголка рта у него струился тоненький ручеек крови. Его решительный вид внушал уважение.

– Смотри-ка, толстячок хочет драться! – показал на него пальцем Том, обращаясь к Яну. – Может, наваляем ему как следует?

– Погоди ты, – осадил его Ян, – я хочу спросить: Клаус, ты чего от нас хочешь?

– Я хочу, чтобы вы перестали обижать Бена.

– Вон оно что, – присвистнул Ян, – а Бен тебе кто? Друг? Что-то я не вижу его поблизости, удрапал уже, только пятки сверкали.

– Да, друг, – ответил Андрей. И добавил после паузы: – Только он об этом еще не знает.

Усмехнувшись, Ян с Томом переглянулись, покачав головой, мол, ну и странный этот Клаус.

– Короче, на сегодня закончим этот холивар. Но впредь будь благоразумен, мы больше не будем столь любезны с тобой. – И Ян повернулся к дружкам.

Когда противоборствующие стороны разошлись, Эмма сказала Клаусу:

– Слушай, ты уже показал им характер. Я думаю, они не будут тебя трогать.

– Посмотрим, – меланхолично ответил он.

Страха больше не было. Получив два дня подряд тумаков, он уже ничего не боялся. Следы побоев на лице – ерунда! До свадьбы заживет. Главное, что он заставил их понервничать, считаться с собой. И они не казались ему теперь такими страшными и непобедимыми. Они тоже боятся, и им тоже больно, как и ему.

Дома Клауса опять никто не ждал. Как и накануне, Анна отсутствовала. Поэтому Андрей решил не тратить время на холодные компрессы, а сразу же побежал к бассейну. Днем он решил продолжать совершенствовать кроль. Ведь рано или поздно на уроках физкультуры будет и этот стиль.

Анна вернулась домой уже почти перед самым приходом родителей и, не обратив на Клауса внимания, прошла в свою комнату. Она была чем-то взволнована или расстроена. «Наверное, у нее в школе тоже не все гладко», – сделал вывод Андрей. Его припухшая губа не сильно бросалась в глаза, так как губы были сами по себе пухленькие. А синяк на щеке мог и вовсе не появиться. Поэтому, возможно, родителям не придется ничего объяснять.

Действительно, мама с папой изменений на лице сына не заметили. Они лишь объявили, что завтра, в субботу, вся семья едет в парк аттракционов.

На следующий день с самого утра в доме Вальтеров была приятная суматоха. Домочадцы куда-то носились, искали одежду, умывались, прихорашивались, поминутно натыкаясь на Чарли, который не понимал, в чем дело, но радовался вместе со всеми.

Парк, в который они собирались, был за пределами зеленой зоны, поэтому мама поставила на голосование вопрос: – Пешком пойдем или на велосипедах поедем?

– На велосипедах! – Мари вздернула вверх руку.

– На велосипеде, мам, зачем пешком тащиться пять километров? – высказалась Анна.

– Я бы пешком прошелся. И так целыми днями в офисе сижу, – мотивировал решение папа.

– Мне все равно, – занял нейтральную позицию Клаус. – Я хотела пойти в парк, надев платье, а если ехать на велосипеде, то придется джинсы или брюки надевать. Поэтому идем пешком, – вынесла вердикт мама.

– Так нечестно, мам, – возмутилась Анна, – голоса разделились два на два!

– А у вас нет права голоса, маленькие еще. Я у папы спрашивала, – отшутилась мама.

– Я не хочу в платье идти, – решила покапризничать Анна в отместку, – мне нечего надеть.

– Как нечего? Помнишь то желтенькое, с кармашками. Ты его давно не надевала. А можешь мое голубенькое примерить, я его в конце весны купила и так ни разу и не надевала.

– Мам, да ты что? Ну, мне же не пятьсот!

– Ой, ладно, ладно, сама тогда разбирайся, не буду к тебе лезть.

Итак, было решено идти пешком. Дамы надели платья, и семья тронулась в путь. Обычно пешая дорога до парковки занимала около часа. Было утро, солнечные лучи еще не обжигали, как днем, а нежно ласкали кожу, обдуваемую прохладным ветерком. На деревьях чирикали птички, на лужайках летали бабочки. Газоны орошались водой из столбиков поливочной системы, поднимавшихся из земли. Оросительная система приводилась в действие по утрам и вечерам. Кусты кизильника, обрамляющие главную улицу, были пострижены очень экзотично: в виде фигурок гномиков в замысловатых позах.

– Какая красота! – Мама пыталась обратить внимание домочадцев на сие великолепие. – Как жаль, что мы так редко ходим на эти лужайки, что вечно заняты и нет времени предаваться здесь блаженству.

– Сейчас у нас есть целый час, чтобы насладиться пейзажами, – ободрил ее Йохан и тут же сделал замечание младшенькой: – Дочь, прекрати бегать, а то у меня от тебя голова закружится еще до новозеландских горок.

– Новозеландские горки, новозеландские горки! Хочу прокатиться на них! – Звонкий голос Машеньки перекрывал шум улицы.

– Нет, Мари, к сожалению, на них можно кататься только с двенадцати лет.

– Ну, мама, ну почему нельзя?! Я тоже хочу! – начала она капризничать.

– Ты прокатишься вместо этого на других горках, ничуть не хуже новозеландских. А также получишь двойную порцию мороженого.

– Я тоже хочу мороженое, – вмешалась в разговор Анна.