Татьяна Буглак - Параллельщики [litres]

– Простите, но иногда встречаются совершенно необучаемые стрельбе люди, и вы, к сожалению, относитесь к таким.

Я не расстроилась, а только улыбнулась: значит, тогда, около установки, я сделала все, что могла и что не могла. Но в тир все же ходила, благо что инструктор не был против – деньги-то плачу.

Эмоциональный подъем прошел быстро, снова навалилась тоска, подпитываемая довольно-таки бессмысленной работой в музее. Ну экскурсии, но экспозиция не менялась уже лет двадцать, и от тоски в залах музея даже у манекенов сводит скулы. Ну привозные выставки – копии картин импрессионистов ничем не отличаются от хороших репродукций, а оригиналов-то мы не увидим. Научная же работа сводилась к переливанию из пустого в порожнее и скучным обсуждениям престарелыми сотрудницами давно известных фактов. Да и после работы – кто оценит спортзал и бассейн? Кто порадуется, что я дважды за месяц выбила хотя бы «единичку» в тире? Здесь не было ни вечно сердитого на косорукую ученицу и хвалящего ее ужины Попа, ни так любящей марш-броски по городу Фо, ни спокойно-ироничных Хаука с Лаки, ни остальных моих ребят.

Все же я заставляла себя ходить в спортзал, читать книги по физике и работать над статьей для научного сборника, иначе только на кладбище ползти и помирать, а мне этого очень не хотелось: погостила уже на том свете, больше не тянет, подожду официального приглашения лет эдак в сто. Пока же нужно жить. Ведь стоящий на шкафу «кейс» иногда мигает зеленым огоньком, а на шнурке под одеждой висит круглый медальон, соседствуя с «фонариком», и, значит, есть надежда вернуться. Или хотя бы уверенность, что мои друзья – не выдумка, что они живут, пусть и где-то в непостижимом далеке иного пространства.

На улице было пасмурно и душно после недавнего дождя. Я взглянула на часы и прибавила шаг: меня попросили забрать из мастерской несколько заправленных картриджей к музейным принтерам; мастерская работала до шести, а с работы меня отпустили только в полшестого: «Успеешь добежать». Я позвонила мастеру, умоляя подождать буквально несколько минут и соврав, что уже подъезжаю.

Ну что за день: все сердитые, погода вроде не плохая, а на нервы действует, и ничего запланированного не успела. Может, хоть с картриджами повезет? Их всего четыре, и в большую сумку они все влезут.

Мне на самом деле повезло: троллейбус подошел сразу, я даже успела занять удобное место в углу у поручней. Протянула кондукторше проездной, грустно улыбнувшись про себя: там мне хватило бы просто прижать палец к сенсору экрана.

Хорошо, что остановка совсем рядом с мастерской. Когда-то это был серьезный институт, относившийся то ли к Министерству сельского хозяйства, то ли к пищепрому, но в рыночные девяностые институт развалился, а здание в центре города заполонили мелкие конторы и студии, заботясь больше о доходе, чем о поддержании порядка, да и владельцу не особо хотелось думать о ремонте, так что приходившие сюда люди оказывались в обветшавшем призраке советского прошлого: протертый линолеум, фанерные двери бывших кабинетов, даже мебель кое-где стояла еще советская.

Я заскочила в вестибюль, стараясь не споткнуться о невысокий порожек у самого входа, краем глаза заметила табличку «Распродажа» на двери магазинчика женского белья (в прежние времена там, наверное, находилась курилка) и побежала на третий этаж. Тихо и пусто – конец рабочего дня, студии танцев еще не начали вечерние занятия, а остальные конторы уже закрыты. И нужная мне мастерская – тоже. Ну что за день!

Я поспешила вниз, думая, что просто разминулась с мастером: он мог спуститься по другой лестнице, но мимо вахтерши точно пройдет. Но чуть сердитая пожилая вахтерша сказала, что он ушел еще полчаса назад. Я же просила! И опоздала всего на пять минут – сейчас только начало седьмого.

Вздохнув, вышла из здания, намереваясь зайти в расположенный рядом новый громадный торговый центр – все равно уже здесь. И тут у меня появилось странное ощущение знакомой неправильности. Серое небо, неудачи весь день, и ведь не только у меня, тревожные взгляды людей. Я оглянулась: все они шли из бывшего здания института. Не очень много, но точно не после работы, и лица со знакомым мне выражением страха и желания поскорее попасть домой. Я, заинтересовавшись, вернулась к зданию, и на меня нахлынула такая тоска, что захотелось выть, а лучше уткнуться маме в плечо и просидеть так весь вечер. Несмотря на неудачный день, причин для подобного настроения точно не было, значит, дело не во мне. Подобный эффект вызывает только инфразвук и… установка! Причем еще не включившаяся, иначе бы тут началось сумасшествие. А значит, она где-то рядом.

Я остановилась у стены, чтобы меня не затоптали все более встревоженные люди, обходившие теперь здание, как будто оно проклято, и прикрыла глаза. Если я раньше могла при включенной установке почувствовать, что где находится, то и сейчас должно получиться. Все верно, она в здании института, это самое удобное место: рядом торговый центр, значит, где-то здесь проложен кабель, ведь такая громада требует много электричества. Само же здание института настолько неприметное, да еще и полупустое даже в разгар рабочего дня, что никто ничего не заподозрит, особенно в нашем мире.

У меня есть выбор. Я могу бежать отсюда, постаравшись обезопасить себя на время смещения пространства, и ждать обещанного прихода людей из конторы: запас продуктов и воды в квартире есть, дверь железная, и мародеры с улицы просто так не войдут. Тогда я, скорее всего, не пострадаю, а вот не знающие, что происходит, горожане… Водители, стремящиеся поскорее убраться от этого ужаса и въезжающие в невидимую смертоносную стену блокады, старики с сердечными приступами, сходящие с ума люди, мародеры, которых не смогут остановить даже военные, и наступающий на полумиллионный город голод.

А могу… Установка не сможет работать в полную силу, если рядом с ней параллельщик. Ее создатели сейчас наверняка стремятся уйти подальше, а то и вернулись к себе, наблюдая за происходящим по показаниям приборов и оставив здесь охрану из местных. Только если мне удастся подойти к установке, у меня может не хватить времени дождаться помощи.

Я не думала вот так четко, это были не мысли, а обрывки образов, промелькнувшие, пока я забегала в пустой – бабка-вахтерша убежала одной из первых – вестибюль. Здесь две лестницы с обоих концов здания, черный ход, по нашей раздолбайской привычке, наверняка наглухо заперт, на этажах сквозные коридоры. Значит, пройти, как в первый раз, не получится. Установка, вероятнее всего, на последнем этаже – это обычная практика исконников. И как к ней попасть? Можно, конечно, попытаться найти место этажом ниже, но лучше попробовать добраться до самой системы.