Татьяна Буглак - Параллельщики [litres]

– Не обязательно. – Гость на мгновение сбился. – Они не могут просчитать все настолько точно, как мы, знающие ваши индивидуальные особенности фона, но к этому городу привязаны столь прочно, что искать их где-либо еще не имеет смысла: они попадут именно сюда. И поэтому нам нужно поставить датчики.

– Что это вам дает? Научный эксперимент со мной в качестве лабораторной мышки? Ах да, это же не ваш мир!

– При попытке собрать установку, а в идеале просто проникнуть сюда, датчики передадут сигнал сотрудникам отдела быстрого реагирования, что позволит захватить исконников, не дав им организовать нападение в вашем мире, и исключить в будущем возможность проникновения к вам преступников. Один прибор, основной, мы разместим в вашей квартире: в нем передатчик сигнала нашим специалистам; второй просим носить с собой: он является одновременно и маячком, по которому мы сможем найти вас в случае опасности.

– А если я понесу все это добро нашим ученым? – не выдержала я.

– Вы этого не сделаете. – Оба мужчины улыбнулись, давая понять, что им очень хорошо известен мой характер. И ведь не ошиблись – не понесу.

– Ясно. – Я не могла понять выражения лица Лаки. Этим двум «одинаковым с лица» я не особо верила – они говорили правду, но так, что она все равно оставалась ложью. Лаки едва заметно кивнул. Значит, нужно соглашаться. – Хорошо, ставьте свой датчик.

Мужчины деловито и равнодушно, как при инвентаризации, осмотрели мою двухкомнатную «хрущобу» и установили «кейс» на шкафу в спальне. Потом попросили меня подписать документы, что я обязуюсь хранить прибор, вернув его исключительно лично и под роспись.

– В ближайшие два года не трогайте его, потом он сам отключится, выработав ресурс. Для вас он безопасен, сейчас находится в спящем режиме и активируется только при характерном изменении фона. Ваш маячок. – Мужчина протянул мне небольшой, с двухрублевую монету, круглый медальон. – Он герметичен и сейчас также в спящем режиме. Если в течение двух лет ничего не произойдет, вы можете выкинуть все или использовать по собственному усмотрению: основные контуры рассчитаны на определенный срок службы и потом корродируют.

– Два года? Но… – Я почувствовала, как внутри все обрывается. – Я думала… что смогу…

– Прийти в наш мир? – Первый мужчина снова улыбнулся своей холодной улыбкой. – Это не имеет смысла, к тому же может привести к непредвиденным и неприятным последствиям. Помните классику: «Восток есть Восток, Запад есть Запад, и вместе им не сойтись»? Наши миры тоже не могут сойтись, по физическим причинам. К тому же вы родились здесь и наверняка не захотите навсегда оставлять свою семью. Успехов вам в работе и личной жизни. Долгих лет! Прощайте!

Он нажал кнопку вызова на своей рации, и по моей комнате, разделив ее на две части словно бы стеной горячего воздуха, прошла легкая рябь. Мужчина, равнодушно кивнув мне, шагнул в эту зыбь, буквально растворившись в ней – знаете, как в старых, докомпьютерной поры, фильмах-сказках. Второй кивнул Лаки: «Иди». Парень встал, протянул мне руку:

– Рад был встретиться.

Я сжала его пальцы и почувствовала, как в ладонь больно ткнулась небольшая вещица. Лаки же, отвернувшись, шагнул в «водораздел». За ним, кивнув мне и пожелав удачи, последовал второй мужчина. Комната стала прежней.

Что это было? Сон? Явь? Я не села, а рухнула на диван, еле сдерживая слезы. Ладонь кольнула непонятная вещица, и я разжала пальцы. Крохотная подвеска, напоминающая старинный фонарь: отвинчивающаяся металлическая подставка соединена с наглухо приклепанным к основной части металлическим же колпачком четырьмя обрамляющими прозрачную призмочку витыми столбиками, к верхнему колпачку приклепано ушко для шнурка. Я подняла призмочку к лицу и улыбнулась, поняв, что Лаки сумел мне передать.

В мое детство у нас в городе вдруг пошла мода на стеклянные подвески с лазерной гравировкой внутри и вмонтированной подсветкой; у меня такая до сих пор в шкатулке лежит, правда без батареек уже. На родине Лаки тоже делают подобные вещицы, но все же немного иные: в стекло впаивают прозрачные слайды, причем таким образом, что при включенной в колпачке лампочке они дают на белом экране большое изображение. Обычно слайдов два, расположенных крест-накрест, и лампочек тоже две – по одной на слайд. При желании слайд можно рассматривать и на просвет, но он тогда мелкий совсем, примерно с тетрадную клетку. В этой призмочке, судя по размерам, слайды были двойными – один над другим. Две грани, четыре слайда.

Я заставила себя переодеться, поужинать и только потом, склеив скотчем несколько листов бумаги, выключила свет. На самодельном экране проступили яркие фотографии.

Ясный летний день, цветущий донник у края кадра слегка наклонился под ветром, на дальнем плане зеленеет лес, а на его фоне стоят, обнявшись, девять человек – три девушки и шесть парней. У Фо растрепались волосы, Кью чуть морщит намазанный кремом от загара нос, Сол с Полом привычно делают «рожки» Хауку и Попу, Лот вполоборота – не успел до срабатывания камеры встать как хотел, Лаки тянет меня за руку в центр кадра – я по привычке встала тогда с самого края.

Ниже другой кадр. Пасмурный осенний день, та же компания в грязных спортивных костюмах, черно-белые «близнецы» делают вид, что тащат мешок с картошкой, Хаук украдкой грозит им кулаком, Поп, Лот и Лаки, немного усталые, спокойно ждут, когда снова можно будет взяться за работу, а мы с Фо и Кью пытаемся спрятать за спины рабочие перчатки.

Я ненадолго закрыла глаза, потом повернула «волшебный фонарь». Еще две фотки, теперь уже команда Тихона, пусть так и не ставшая нашей, но все же и они – друзья.

Первый день в поселке, крепкие парни, невысокий Ильдус, и мы – бледные тени то ли подростков, то ли стариков. А я не подозревала, что наше истощение выглядело вот так.

Пикник на озере. Темная хвоя кедрушек, золотистые стволы сосен, солнечная рябь на озере. Мне показалось, что в комнате на мгновенье пахну́ло холодным ветром, сосновой смолой и терпким запахом моховых болот.

Лаки наверняка много заплатил за эту вещицу – индивидуальный заказ ведь. Но сделал то, что стало для меня ценнее всего в этом мире: он подарил кусочек дружеского тепла, память о тех днях, которые все чаще стали казаться мне лишь сном.

Ночью я не могла заснуть, думая о последних четырех месяцах. Я вернулась не просто в свой мир, но и почти в то же самое время, всего на несколько часов позже, чем пропала. В волшебство я не верила – и так реалистка, а общение с Хауком, Лаки и остальными тем более убедили меня, что в первую очередь нужно искать научное объяснение даже самым невероятным событиям, и оно обязательно находится, не требуя ненаучного. Так что мое путешествие во времени наверняка объяснялось какими-нибудь особенностями фона пространства.