Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Я ездил кататься на лыжах с Гвен. Не тогда, а позже. Врал Кей про конференцию в Луисвилле, а сам летел в Вермонт или Уту. Во многих отношениях Гвен была славной девушкой – она горько плакала, когда в аквариуме у нас в приемной сдохла золотая рыбка, – но она явно никогда не нуждалась в Индивидуальных Образовательных Программах для особо одаренных, о которых рассказывала мне Кей.

В конце канатного пути я взял Кэролайн за руку:

– Держись, малыш.

Подъемник не замедлил хода, а жующая жвачку девчонка на верхней площадке предпочла снимать санки с крюков, чем помогать пассажирам, поэтому мы с Кэролайн неловко спрыгнули сами и быстро отбежали в сторону, чтоб креслом не зацепило.

Прислоненные к стене, там стояли в ряд еще санки, с написанными фломастером на днищах названиями типа «Скайуокер», «Икс-15», «Голубая молния». Я выбрал санки с надписью «Славный Поки» и встал в более короткую из двух очередей к трассе.

– Я одна поеду, а, пап?

– В другой раз. – Я сжал руку Кэролайн. Здесь было заметно холоднее, чем внизу. Над склоном горы собирались облака. – Давай попробуем вместе.

Кэролайн кивнула и ответила мне легким пожатием пальцев. Очередь перед нами быстро сокращалась.

Едва научившись стоять на ногах, Скаут всегда безбоязненно кидался в пустоту навстречу Кей или мне – в полной уверенности, что мы его подхватим. Кэролайн никогда так не делала. Даже сидя у меня на закорках, она зорко следила, чтобы ее «лошадка» не споткнулась и не упала. Скаут еще младенцем любил, чтобы его подбрасывали повыше и ловили, и я рассмеялся в голос, когда несколько лет назад увидел начальные кадры «Мира по Гарпу». Кэролайн всегда хотела, чтобы ее кутали, обнимали, баюкали… оберегали и защищали.

Мы с Кей отказывались считать, что все дело просто в разнице между мальчиками и девочками. Мы говорили, что Скаут и Кэролайн – просто маленькие личности с разными характерами, но у меня оставались сомнения. В последние два года они усилились.

Хотите верьте, хотите нет, но я точно знаю, как выглядит Смерть. Это грузовик «Пепси» с огромными черными шинами.

В то лето, когда я вернулся из Вьетнама, я жил в Индианаполисе и принимал инсулин от диабета, который у меня обнаружили только в госпитале на авиабазе Тан-Сон-Нхут и из-за которого меня демобилизовали на пять месяцев раньше положенного срока. Я снимал жилье вместе с тремя парнями – двое из них в прошлом служили санитарами во Вьетнаме, а теперь учились в медицинском колледже, – и наша квартира сильно напоминала съемочную площадку «Военно-полевого госпиталя» – не сериала, а фильма. Мы почти все время ходили в армейских штанах и оливковых футболках, а двое из нас спали на армейских раскладушках. Мы были остроумны, как Дональд Сазерленд, нахальны, как Элиот Гулд, и тесно дружили с выпивкой и травкой. Все четверо водили мотоциклы.

Первой дорожной аварией, происшедшей на моих глазах – мне было четыре, и мы выезжали из Чикаго по Шоссе 66, – стало смертельное ДТП с участием мотоцикла. Я хорошо помню тяжелый глухой стук, с которым мотоциклист врезался в левое заднее крыло «студебекера», одновременно с ним вылетевшего на перекресток. С тех пор я не меньше тридцати раз побывал на местах гибели мотоциклистов, прочитал несколько сотен подробных рапортов о таких случаях и сам с полдюжины раз вылетал из седла. Моя первая самостоятельная поездка на мотоцикле закончилась тем, что я впилился в стену автозаправки «Коноко». Все шло нормально, пока я не заехал для разворота на площадку перед автозаправкой – по-прежнему на третьей скорости – и просто забыл, где находится тормозная педаль. Мне было тринадцать. Когда я врезался под углом в стену и грохнулся на бок, из здания автозаправки вышли три старых пердуна и встали надо мной, придавленным бензобаком и погнутым рулем новенькой двухсотпятидесятикубовой машины Рика. Наконец один из них, с набитым табаком ртом, сплюнул под ноги и проговорил, по-иллинойски растягивая слова: «Что за дела, малый? Ты что, не умеешь управлять этой хренью?»

Но к моменту моей встречи с грузовиком «Пепси» я водил мотоцикл уже много лет. На байке я накатал гораздо больше, чем за рулем автомобиля. Еще во Вьетнаме я купил «кавасаки» у одного морпеха, возвращавшегося домой.

Итак, однажды в Индианаполисе я ехал на «Хонде-450» моего соседа по квартире (мой собственный байк стоял в ремонте) по 38-й улице на запад, в нескольких милях к северу от Автодрома. Передо мной шел минивэн «Эконолайн» без задних окон. Он прибавил ходу, чтобы проскочить на мигающий зеленый на перекрестке 38-й и Хай-Скул-роуд, а потом сбросил скорость. Я пригнулся к рулю и стал обходить минивэн по левому ряду, лихо поддав газу, как вы обычно делаете после нескольких лет уверенной езды на мотоцикле, пока не попали в первую серьезную аварию. Такое впечатление, будто, легко лавируя между всеми этими детройтскими грудами железа в плотном транспортном потоке на городских улицах, мы пытаемся избавиться от чувства неполноценности и уязвимости, которое эти самые груды железа вызывают у нас на скоростной автостраде.

В общем, я обошел «Эконолайн» на скорости сорок пять, пятьдесят миль и только тогда понял, почему он сбавил ход.

Из-за угла автозаправки «Шелл» выехал грузовик «Пепси» и остановился поперек дороги, выжидая момента, чтобы повернуть на встречную полосу. Громоздкий, как металлический носорог, с белой кабиной и знакомой эмблемой «Пепси» на борту. С высокими кузовными стеллажами, забитыми ящиками с пепси. Грузовик занимал весь левый ряд и больше половины правого, остальную часть которого занимал синий «шевроле», шедший перед минивэном «эконолайн». Последний стоял зеленой стеной справа от меня, а в трех футах слева двигался плотный поток встречного транспорта, и кабина грузовика «Пепси» выдавалась футов на шесть на его полосу. Позади меня с визгом затормозил «камаро».

Обычно в стремных ситуациях вы по возможности аккуратнее заваливаете мотоцикл на бок, готовясь ободраться не по-детски, но надеясь на лучшее. Я всегда, даже в те безбашенные дни, ездил в шлеме и обычно в коже и берцах, но тогда стояла середина августа, и я был в теннисных тапочках, обрезанных армейских штанах и традиционной оливковой футболке.

Днище грузовика «Пепси» казалось страшно низким: глушитель, коробка передач, подножка чуть не до земли, трубки, шланги, кардан и хрен знает что еще. Он тихонько полз вперед – недостаточно быстро, чтобы успеть освободить мне путь, но достаточно быстро, чтобы я отчетливо представил, как заднее левое сдвоенное колесо перекатывается через то, что останется от меня и «хонды» моего соседа, когда я подлечу под кузов. Во Вьетнаме мы называли такие грузовики «двойками с половиной». Теперь мне предстояло погибнуть под одним из них. Я решил не класть мотоцикл. Кажется, и я на тормоз-то надавил не особенно сильно, наверняка даже тормозного следа не оставил. Сейчас я видел только переднее колесо грузовика – огромное, выше моей макушки. Я рассудил, что оно всяко помягче железа, и направил мотоцикл прямо в него.