Владимир Алексеев - Чудо [litres]

Разлом действительно находился достаточно далеко от границы. За счет гор на востоке и речной дельты на юге казалось, что это место плотно упаковано внутри страны. Ближайшее государство Сюннустан не так давно еще входило в состав союза государств, а сегодня было одним из стратегических политических и военных партнеров, поэтому по инерции границу с Сюннустаном никто не считал границей во всех смыслах этого слова. Однако удивительное дело – в аналитическом отчете упомянутого института возможная граница Сюннустана была расширена в этом направлении и пролегала практически по территории Разлома. И мы начали разбираться, в чем дело.

Этнически сюнну состояли из большого наслоения разных групп, в которых все же можно было выделить две основные. Автохтонные сюнну в центре и на западе и небольшая группа гунну на востоке. Гунну – это те же сюнну, которые в результате захвата и ассимиляции соседних восточных народов стали мунитами. Сюнну традиционно были шаманистами, а в новейшее время приняли христианство.

Переход сюнну к христианству был связан с выдающейся личностью раджи Закибека. Закибек провел серию успешных реформ, которые преобразовали и военное, и экономическое устройство Сюннустана. Для проведения дальнейших реформ он должен был победить шаманизм. Христианство пришло сюда позже с запада, но без суда над шаманами Закибека этого бы не случилось.

Исторический факт, что раджа вызывал шаманов и требовал публично выполнять различные ритуалы. Например, чтобы вызвать дождь или оживлять мертвых. Если после ритуала успех не достигался при свидетелях, то шамана казнили. Самого Закибека вскоре предательски зарезали, но своего он добился. Шаманизм в Сюннустане ушел в прошлое, освободив дорогу для веры Христовой.

Церковь объединения, или муниты, пришли к гунну, напротив, с востока. Причем у гунну это миролюбивое вероучение наложилось на древние кровожадные обычаи и разбилось на два течения. На классическую Церковь объединения, которая процветала в городах, и более радикальный культ под названием Братство объединения, который преобладал в сельской местности. Малочисленные последователи Братства относились к более бедным слоям населения и в городах притеснялись. Братьям стало трудно находить работу, и многие, а точнее, почти все Братья получали социальные лифты только в армии или полиции.

Этот процесс начался около сорока лет назад. Именно тогда будущий генерал Баязит начал свою карьеру военного. Сегодня это был духовный и политический лидер, объединивший всех Братьев, которые занимали основные посты в армии и полиции Сюннустана. При этом действующий президент страны – Гафу Молодой – был ставленником соседнего государства и не очень любим. Мне уже приходили справки о том, что политическая обстановка в Сюннустане накаляется. Но я не обращал на это особого внимания. Баязита не поддерживало ни одно из соседних государств, а своими силами он вряд ли решится совершить в стране военный переворот.

Тем не менее, несмотря на то что вначале война казалась совершенно нереальным сценарием, теперь появился один из военных мотивов. Дело в том, что многие гунну мигрировали на запад через область Разлома уже много лет. Зачастую здесь они и останавливались, так как многие из них, а именно Братья, были традиционно деревенскими жителями. При этом доля местного населения у Разлома быстро уменьшалась. В 1979 году, когда Братства еще не было, коренное население устроило самосуд над несколькими семьями гунну. В историю Сюннустана это событие вошло как Красная среда. Несмотря на госпропаганду, Баязит помнил про Красную среду, и одним из его предвыборных лозунгов была месть за «геноцид».

То, что не бросилось в глаза сразу, становилось теперь все более очевидным – это пустые деревни у Разлома. Вначале мы подумали, что причиной стал военный полигон или нашествие паломников, но это было не так. Деревни пустели из-за страха перед нарастающей угрозой. Мы опросили нескольких стариков, которым некуда было уезжать, и нам удалось узнать нечто важное. В этих местах уже давно ходила легенда об олене. Это была очень старая и красивая история, но теперь она будто ожила и приобрела совершенно иной оттенок.

Рога оленя похожи на перевернутое дерево, поэтому это животное часто ассоциируется с Древом Жизни. Также его часто называют животным Христа. Более того, в начале имя Христа ассоциировалось не с рыбой, а именно с оленем. Поэтому неудивительно, что местная народная традиция породила образ оленя-спасителя.

Легенда гласит, что в ночь перед Крещением святая Лидия, жившая здесь, увидела сон, что олень с ветвистыми рогами встал перед мостом и не пускает ее на ту сторону. Проснувшись, Лидия пошла в церковь и рассказала об этом. Но в этот день, по местным обычаям, всем следовало идти на освященное лесное озеро, которое было за рекой. Там происходило купание. Отказ пойти на озеро воспринимался как нарушение важной традиции, почти как грех. И сельчане решили все же пойти, решив, что это божье испытание.

Святая Лидия шла первой, чтобы принять на себя кару Господню и первой сгинуть, если сон окажется вещим. Никто не возражал. Но когда люди подошли к мосту, случилось необыкновенное. Явился олень, который, точно как во сне святой, встал перед мостом и перегородил путь через реку. Увидев это, сельчане испугались и стали каяться. И когда их собралось много, подул очень сильный ветер, на другом берегу упало старое дерево и сломало одну из опор моста. Мост пошатнулся и упал в реку, которая была затянута тонким льдом.

После этого случая оленя почитали в этих местах как спасителя от бедствий. Однако у пришедших сюда деревенских шаманистов гунну был свой культ, связанный с оленем. Олень считался у них проводником в мир духов. Поэтому раз в году, весной, старший шаман убивал оленя, надевал его рога и рыскал по лесу в поисках мятежных духов, чтобы их успокоить. Считалось, что это необходимо, дабы беспокойные духи не приходили из леса в село и не тревожили живых. Некоторое время шаманы исполняли этот ритуал, но постепенно гунну смешались с местным населением, и ритуал был почти забыт.

Когда в эти места пришли Братья объединения, самые радикальные из них организовали что-то вроде банды, или, как бы мы сказали, экстремистски настроенную группу религиозных фанатиков и радикалистов. Следуя лозунгу Баязита о мести, они сначала совершили жесткий и кровавый акт самосуда над тремя стариками, которые, по их мнению, участвовали в Красной среде. Однако банда была поймана федеральной полицией. От нее осталось всего несколько человек, которые решили вернуться к шаманским традициям и реанимировать культ оленя. Так в этих местах стало неспокойно. Шамана найти никак не могли, в то же время жуткий обычай, который и без того пугал сельчан, эволюционировал из языческого в дикарский.