Владимир Алексеев - Чудо [litres]

Проезжая мимо лагеря святых старцев, я не заметил, как оказался в толпе паломников. Все шли туда же, куда ехал я. Шли очень медленно, и объехать их не представлялось возможным. Включить фары и погудеть, чтобы расступились? Нет, это привлечет внимание, а я этого не хотел. До входа на территорию части оставался всего километр. Минута раздумий, и я решил бросить машину. Навряд ли братья причинят мне вред, подумал я, и начал прокладывать себе дорогу к холму.

Христос обычно совершал чудеса в субботу. Эта водная суббота, к счастью, подходила к концу. Я верил, что чудес больше не будет, что Екатерина Армстронг поможет пролить свет на то, что пока было темным пятном. Но я не хотел звонить ей. Я должен был смотреть ей прямо в глаза, улавливая мельчайшие сокращения мышц лица. Скорее всего, на первой встрече она была не откровенна. Она должна была знать про космическое ведомство, про пробы почвы для построения космодрома и про гуманоидов с одинаковым ДНК, которых я сию секунду расталкивал в стороны, чтобы пройти, стараясь не смотреть в их лица.

Неожиданно толпа, в которой я шел, остановилась, и взоры стоящих рядом обратились куда-то на юго-восток. Я услышал тихий гул, какое-то приглушенное жужжание. Пчелы? – подумал я с ужасом и оценил расстояние до части, а потом до своей машины. Нет, вперед.

Жужжание усиливалось наконец я разглядел темную тучу над горизонтом, которая росла, видимо, приближалась. Звук становился все громче. Вдруг раздались выстрелы, похожие на автоматные очереди, и я увидел уходящие под углом вверх красные точки. Вслед за первой раздалась и вторая, и третья автоматная очередь. А потом присоединились и пушки. Канонада выстрелов, направленных в сторону тучи, оглушила пространство. Паломники, будто в трансе или шоке, продолжали стоять и смотреть. Кто-то рядом со мной упал в обморок.

Я со всех сил ринулся через толпу к части. Оставалось метров триста. Но тут случилось еще кое-что. Снизу мне было видно, как с территории части, высоко подняв большой деревянный крест, при всем параде и в клобуке спускается вниз отец Казимир. В свете канонад можно было подумать, что клобук красный. Фигура святого отца медленно плыла вниз и оказалась уже на другой стороне склона.

– Безумец! – крикнул я. – Назад!

Но меня, конечно, уже не было слышно. И тут я увидел, что жужжание, которое доносилось издалека, производили дроны. Большая часть из них была уже сбита, но сильно поредевшее облако продолжало движение по направлению к огромной толпе. Люди начали метаться, сбивая друг друга с ног. От удара я упал на колени и машинально закрыл голову руками.

Раздались взрывы, которые звучали как-то иначе. Помимо звука, теперь тряслась еще и земля под ногами. Удары сыпались один за другим. Я ощутил вкус земли. В ушах звенело. Вдруг в ушах будто что-то лопнуло, огромные руки подняли меня и опрокинули в сторону. Я почувствовал ужасный удар в живот и что-то теплое на своем лице. И отключился.

Не знаю, долго ли я был без сознания, видимо, не больше десяти минут. Когда очнулся, выстрелов уже не было слышно. Или, может быть, я оглох. Черт! Кругом кровь! Надо было выбираться… из-под тела молодой женщины, которая лежала на мне. У нее не было руки и части лица. Как?! Как это произошло?! «Я мог и все еще могу умереть», – пронеслось в голове. Ужас и отвращение сковали рассудок. Произошедшее точно не могло быть проделками лицедея Пафнутия. Настоящая смерть смотрела на меня со всех сторон. Нужно срочно мчаться в укрытие.

Было около шести, стало совсем светло. Когда я, превозмогая боль, поднялся на колени, рядом что-то зажужжало. Что это? Знакомое ощущение вибрации. Мой телефон.

– Борис Андреевич! – крикнул Кузнецов. – Где вы находитесь?

– Что? Не слышу! Что вы говорите? Я в трехстах метрах на запад от главных ворот.

– Не двигайтесь. Мы вас заберем.

Я не слышал, но все понял. Боже, какое облегчение! Я увидел, как несколько солдат с носилками бегут в мою сторону. Спасибо. Я бросил взгляд в сторону, где последний раз видел Казимира, но из-за сумятицы сначала ничего не увидел. Хотя нет. Вот крест, который он нес в руках, стоит, воткнутый в землю. Я присмотрелся. С крестом было что-то не так. Он горел. Я посмотрел по сторонам и ужаснулся. Мне не приходилось бывать на войне. Зрелище меня поразило безобразной реальностью.

Я почувствовал, как кто-то взял меня за ногу, и обернулся. Человек с окровавленными ногами в грязных лохмотьях протянул ко мне руку и крепко схватил меня за щиколотку.

– Борис, – простонал он.

Что за черт? Вначале его искривленное от боли, заросшее бородой лицо никого мне не напомнило. В голове все еще очень мутно, но, присмотревшись, я все-таки узнал его. Даже сквозь грязь и пыль глаза этого человека блестели тем особым блеском, за который я любил его.

– Потерпи, секунду. Сейчас мы тебя вытащим. Ребята! – крикнул я подбежавшим солдатам, забывая о собственной боли. – Заберите этого! Это приказ!

Меня насильно уложили на носилки, но краем глаза я видел, как два других солдата берут под руки тело одного из самых богатых людей в мире. Тело эпатажного миллиардера в лохмотьях нищего и по совместительству моего постоянного клиента. Этот человек всегда добивался своего. Думаю, что в жизни я не встречал никого более целеустремленного и готового на все ради победы, победы всегда. И если он был здесь, если он шел с толпой паломников в одеянии нищего, значит, это ему очень нужно. Значит, как раз это и была любая цена за победу. Но что, ради всего святого, ему здесь понадобилось? Я никогда не поверю, что Лазарев оставил все и ушел с пилигримами. Это невозможно. Он мыслил значительно более широкими категориями, чем можно было ожидать от обычного религиозного фанатика.

Меня принесли в лазарет, а следом втащили потерявшего сознание Лазарева. Как сильно его теперешний жалкий вид отличался от вида того холеного джентльмена, с которым я ужинал в Копенгагене. Мишленовский ресторан три звезды, специализирующийся на морепродуктах и икре, закрыт специально для нашей встречи. Коллекционное вино. Шеф-повар лично приносит живого краба, прежде чем приготовить. У Лазарева в порту пришвартована огромная яхта. Он выделил час в своем плотном графике, чтобы встретиться со старым другом и посоветоваться. Я, конечно, же, специально прилетел в этот город ради часовой встречи. Он, конечно, же, опоздал на полчаса. Теперь все было иначе.

Моего клиента положили на соседнюю койку. Пока мне делали укол, в лазарет вбежал Кузнецов. К счастью, мой слух быстро восстанавливался. Добрый знак.

– Как вы? – спросил он с видимым участием.

– Благодаря вам я еще жив. Спасибо!

– Это мой долг. Кто этот человек? – спросил он солдата в дверях.