Владимир Алексеев - Чудо [litres]

– Я согласился. И меня отправили сюда.

– Куда сюда?

– В клинику Иштар. Вам она известна как часть. Но тут все по-другому.

Я не верил своим ушам.

– Сынок, ты меня разыгрываешь. А как же министерство… Как местные…

– Я не знаю. Но местных здесь давно нет. Все деревни вокруг пустуют. Многие, кто излечился, жили здесь. Кто-то разъехался. Пока…

– Пока не появился Разлом?

– Нет. Разлом тут всегда был. Пока Екатерина Андреевна не позвала. Понимаете, когда человек сделал для тебя такое добро. Когда он подарил тебе жизнь, в то время как все другие отвернулись. Ты начинаешь думать по-другому. И нас таких много. Очень много. Вероятность успеха лечения на самом деле значительно выше. Нужно только не задохнуться, тогда организм принимает лечение и клетки становятся сильнее.

Он говорил, а я слушал. Слушал и пытался понять, что происходит в моей голове. Теперь было совершенно ясно, что Клавдий тоже лечился здесь. Но это значит, что он меня обманул. Он все знал с самого начала. После нескольких поворотов в тоннеле стало совсем светло, и я достал фото.

– Вот, посмотри. Ты знаешь его?

Дунаев остановился, взял в руки и пристально изучил карточку.

– Простите, я не знаю. Точнее, я видел эту фотографию, но не знаю, кто на ней.

Я убрал карточку.

– А что будет теперь? – спросил я спокойно, понимая, что рядовой знает о будущем гораздо больше, чем я.

Мы подошли к выходу из лабиринта, за которым я увидел лес и бетонный забор части с колючей проволокой.

– Выходите аккуратно. Здесь раньше была заброшенная шахта. Выход может обвалиться.

Мы вышли из шахты и двинулись вдоль забора. Скоро я увидел, что в одном месте там была щель.

– Давайте сюда, – скомандовал Дунаев.

С большим трудом я пролез, и мы оказались на склоне холма, откуда был виден Разлом. Здесь была тропинка.

– Борис Андреевич, – сказал мой проводник, – вам надо идти здесь. Я сейчас сообщу по рации, что можно начинать. Когда вы придете к смотровой площадке, на вас никто не обратит внимание. Там будет и Екатерина Андреевна.

– Спасибо, рядовой, – ответил я. – А ты теперь куда?

– У меня есть своя миссия, – сказал он. – Но она не для этой истории.

– Прощай.

– Прощайте, Борис Андреевич. Будьте осторожны.

Мы расстались. Дунаев пошел обратно к шахте. А я вспомнил, что до сих пор не включил свой телефон. Пришло время напомнить миру о том, что я еще в игре. Девяносто два непрочитанных сообщения. Уже девяносто пять. Звонок. Мой старый приятель.

– Боря, – сказал полицейский загадочно, – куда ты пропал?

– Прости, старина, пришлось поплавать. На меня напали дроны.

– Дроны. Ты ранен?

– Нет.

– Хорошо. Ну, что ты выяснил?

Тут у меня появилось сомнение, но я его быстро отбросил.

– Все гораздо сложнее, чем я думал.

– Я весь во внимании.

Я помедлил, думая, с чего начать и что не стоило бы рассказывать. Например, про Клавдия я говорить не хотел. Зато теперь понятно, почему Кузнецов оказался под подозрением. Все это время он скрывал лабораторию. А Казимир? Знал или нет? Думаю, что нет. Еще мне начало казаться, что Армстронг разными способами постепенно раскрывала мне суть происходящего. Не сразу, а постепенно. Зачем? Чтобы я проникся ее идеями? Какой во мне прок?

– Ну, во‐первых, ты был прав. Они хотят полететь на Марс или еще куда-то.

– Когда? Сегодня?

– Сегодня? – удивился я. – Но как? Разве что на метле.

– То есть космодром ты не нашел? – Голос звучал встревоженно.

– Я нашел многое. Прямо скажем, не ко всему я был готов. Но космодром…

– Боря, послушай. Не знаю почему, но президент выбрал именно тебя. По какой-то неизвестной причине они решили тебя посвятить. Просто расскажи мне все, что ты видел.

С чувством того, что я что-то делаю неправильно, я сказал:

– Под водой в Разломе я видел что-то похожее на ракеты.

– Под водой? Ну, конечно!

– Там ты не искал, похоже, – сказал я.

– Сколько их?

– Я не считал, думаю, что около восьми. Но…

– Что но?

– Но в любом случае не полетят же они из воды.

– Почему? – Полицейский говорил теперь иначе. – Разве ты не слышал про системы подводного старта? Их еще массово не использовали для крупных ракет, но для небольших и средних – уже давно. Так что, голубчик, ты нашел наш космодром. Не ожидал, честно. Под водой!

– Рад помочь. И что теперь будет? – спросил я.

Полицейский задумался на пару секунд и сказал:

– Я только одного не могу пока понять.

– Что?

– Как они попадут в ракеты. Мы обследовали весь берег Разлома. Нет никакого подводного транспорта. Даже намека. Ты на чем погружался?

– На батискафе. Но он один. Рассчитан всего на…

Я осекся. Теперь я понял почти все.

– На сколько? Что ты хотел сказать?

– Они могут погружаться на батискафах. Думаю, вам надо патрулировать на лодках вдоль берега и отслеживать всплывающие батискафы.

– Хорошая идея. Молодец, Боря. – Он замолчал, а потом сказал: – Знаешь что?

– Что?

– Я вижу, что ты рядом с частью. Ты лучше не ходи туда.

– Почему?

– Не стоит. Мой тебе добрый совет. И, кстати.

– Что?

– Ловко ты моих бойцов уложил.

Связь была закончена. Я прислушался. За разговором я не осознал, что происходит что-то странное и несвойственное для этого пейзажа. А именно звучит классическая музыка. Что это, черт побери?! Ну да, конечно. Преподобный! Как-то сразу я снова оказался в реальном мире. Тропинка тем временем вывела меня к смотровой площадке, визуально закрытой со всех сторон естественным ландшафтом.

Охрана пропустила меня, и я оказался в очень странном месте. Точнее, нет. Для меня такие места были более чем естественными. Но я не ожидал увидеть такое место здесь. Больше всего, конечно, поражал воображение огромный экран, на котором был виден южный край Разлома. Картинка была, очевидно, взята из прямой трансляции социальной сети. И внизу справа подписано, сколько устройств в данный момент подключено к просмотру. Там была единица, потом шла тройка, а потом еще девять нулей.

Помню, как-то раз мне пришлось ехать по трассе. Почти десять часов с небольшим перерывом я сначала плелся за трейлерами, а потом, не выдержав, начал обгонять. Обгонять и обгонять. И помню это странное чувство, когда на четвертый час успешной борьбы с трафиком въехал наконец в город. Руки тянутся продолжить эту веселую чехарду, но глаза видят, что это уже вне правил. Здесь обгон по встречной запрещен. Что-то подобное я почувствовал и теперь. После нескольких дней почти дикой гонки, погружений под воду, бомбежки и преследования дронами я оказался в ВИП-зоне. Как бегун, разорвавший грудью ленточку финиша, я продолжал бежать, но забег уже закончился и вместо полотенца тебе предлагают канапе и «Вдову Клико» или «Татинджер», «Биллини», «Кир Рояль», а для серьезной публики – «сингл молд» со льдом или безо льда.