Михаил Зуев - Канун

Возле берега были камни и турбулентность. Теперь уже прямое ускоряющееся течение подхватило его и, как пушинку, швырнуло головой вперед на каменистую гряду, едва виднеющуюся из-под поверхности воды.

Удар, короткая боль, темнота. И последняя мысль – перед небытием: вот и всё. Валь-ка-а!..

Рейсы «ТУИфлай» [31] TUIfly Airways – лоукостер крупнейшего туроператора. из Манчестера и лондонского Гатвика должны были садиться в аэропорту Пафоса с более чем часовым интервалом, в 21:10 и 22:25. Так в расписании. В жизни же часто получалось иначе: «мы с Тамарой ходим парой». Манчестер из-за встречного ветра на эшелоне задерживался на полчаса, а Гатвик, уж непонятно почему, так и норовил прискакать на двадцать минут раньше. Поэтому появлялись они почти в одно время. Аэропорту наплевать; долетели, и слава богу. «Туйским» автобусникам тоже без разницы. Встретил, посадил людей, закинул чемоданы, довез, высадил, выгрузил и – «чао!», поехали в следующий по пути отель.

Все проблемы в итоге сваливались на девчонок с ресепшена «Парадизиума», когда сразу человек тридцать, а то и сорок оказывались в очереди на заселение – там, где очередь вообще не имеет права на существование. Ее там никогда и не бывало – в другое время суток. В любое другое, кроме этого. Немного сглаживал ситуацию «велкам дринк» [32], доставляемый гарсонами из бара, но обстановка создавалась откровенно нервозная. Особенно если приезжающие были с маленькими детьми. Стоило начать капризничать одному – тут же, по закону подлости, подключались остальные, и вместо тихой музыки высокие своды холла оглашались детскими соплями-воплями. Дети накручивали своих и без того уставших от перелета мамаш, мамаши добавляли градуса мужьям. И здесь как грудью на амбразуру – любой зачаток негатива следовало гасить в зародыше, не позволяя ему вырваться из-под контроля.

Отсчитав минут десять, Кадри набирала номер водителя уехавшего автобуса. К этому моменту он должен был высадить туристов в последнем по пути следования отеле.

– Привет, это Кадри из «Парадизиума». У тебя лишних чемоданов не осталось?

Если бесхозного багажа не находилось, то все нормально. Если же вдруг обнаруживался какой-нибудь завалящий чемоданчик – тогда нужно было действовать быстро.

– Уважаемые дамы и господа! Не сочтите за труд, пожалуйста, проверьте ваш багаж! Водитель вашего автобуса только что сообщил об оставшемся у него в багажном отсеке чемодане.

От трети до половины очереди тут же начинали осматривать свои пожитки. Находился владелец несчастного чемодана, и, пока он с чувством облегчения – пропажа сначала незаметно пропала, а потом вскорости нашлась – и с «велкам дринком» дожидался своей очереди, вернувшийся в «Парадизиум» взмыленный водитель автобуса с улыбкой от уха до уха затаскивал в холл потерянный чемодан.

– Как же я их люблю! – шептал он Кадри. – И тебя заодно.

При последних словах его улыбка становилась теплой – а Кадри улыбалась в ответ на неуклюжий, но честный комплимент.

Проблему с капризными детьми в свою ночную смену Кадри решала радикальным способом. Его не было в служебной инструкции, но Кадри обладала головой, в отличие от тех, кто инструкцию составлял. Детская игровая комната отеля работала до половины шестого вечера. Кадри договорилась с тамошними девчонками, что они будут оставлять ей коробку со всякими плюшевыми зайцами, собачками, автомобильчиками и пистолетиками. Коробка запихивалась на ресепшене под стойку и тихо дожидалась своего звездного часа. Как только вновь приехавшие детишки начинали атонально повизгивать, так сразу пластмассовая коробка водружалась на один из диванов, после чего детские вопли продолжались, но уже совсем в другой, гармоничной тональности. Ну и опять же «велкам дринк» папам с мамами – и вот вам идиллия, доброта, позитив, сплошная радость и никаких скандалов.

Тем временем Кадри с напарницей быстро обрабатывали документы вновь прибывших, вносили все, что нужно, в отельную базу данных и рассовывали по конвертикам только что выплюнутые кодировщиком перемагниченные ключи от номеров. В процессе не было ничего сложного, за исключением одного неочевидного, но весьма неприятного момента. Требовалось крайне внимательно читать имена и фамилии в паспортах и следить за тем, чтобы они были перенесены в базу без единой ошибки.

Люди воспринимают ошибку в написании своего имени как личное оскорбление. И не важно, кто и где допустил ошибку. Она могла пролезть в документы по вине турагента – и это, кстати, был самый частый вариант. Сам турист при индивидуальном онлайн-бронировании мог ляпнуть в имени. Естественно, он об этом не помнил, но когда ошибка вылезала, реакция получалась однозначно негативной. Ну и невнимательный менеджер ресепшена тоже мог ошибиться.

Кадри не ошибалась. Она не ошибалась никогда. Даже когда ее отвлекали, а туристы одновременно задавали разные вопросы, мешая друг другу. В такие минуты у нее включалось нечто вроде многопотоковой обработки, как у Гая Юлия Цезаря. В отеле о Кадри ходили легенды. Коллеги просили научить, но она только честно разводила руками – девчонки, не знаю, как это у меня получается.

Кадри знала: ее в любую минуту можно ставить управляющей любой из отельных служб. Безо всякой тренировки. Она бы спокойно справилась. А если еще месяц-другой опыта, то она легко бы справилась и с работой генерального менеджера отеля. Кадри была «человек-алгоритм». Задачу любой сложности она раскладывала в уме по полочкам, так же по полочкам создавала решения и работала «на автомате», впрочем всегда чувствуя грань, когда ситуация становилась нестандартной и «автомат» требовалось отключить. Точно так же она понимала, что никто и никогда ее на такую позицию не назначит. Менеджер ресепшена с окладом в девятьсот евро в месяц. И еще спасибо скажи, что вообще взяли.

Когда Кадри с напарницей Наташей со всей возможной быстротой расправились с очередью на поселение, на часах была четверть двенадцатого. И больше никакой срочной работы не предвиделось. Еще с полчаса на ресепшене раздавались звонки от новоприбывших – как подключить платное телевидение, а то не показывает; как включить чайник, а то не греет; как убавить кондиционер, а то дует.

К часу ночи в холле стало тихо. Закрылся «Астриябар», смолк рояль. Только время от времени возвращающиеся из города подгулявшие компании да обнимающиеся парочки проходили наискосок через холл к лифтам, приветливо кивая Кадри и Наташе или вовсе не замечая их присутствия.