Михаил Зуев - Канун

– А что же есть?

– Есть целесообразность.

– Какая такая целесообразность?

– А вы слово само проанализируйте. В нем есть «цель», «с» и есть «образ». То есть совмещение цели с образом. Прицеливание, иными словами. А раз есть эти две категории, значит, существует и кто-то внешний, не принадлежащий событийной сцене, кто ту цель устанавливает и образ тот формирует. Поймите, Андрей, игрок никогда не живет на игровой доске. Игрок не принадлежит миру игровой доски, но – следите за мыслью! – игровая доска всецело принадлежит миру игрока! И то, что ты не видишь игрока, не означает, что его нет. А означает лишь, что ты слеп. Или ограничен в понимании. Вот и вся история. Причем, заметь, это твоя история – а не его!

– Н-да, Док, оригинально вы повернули, – слегка морщась, потер виски Андрей. Док тем временем раскуривал давно потухшую трубку.

– В мире, друг мой, вообще творится такое, что слов не хватит. Не то что слов, эмоций таких еще не придумано, чтобы все это принять и пережить! – Андрей в первый раз видел Дока таким эмоциональным и даже перевозбужденным. – Вот представьте себе картину. Для простоты скажем – художественный фильм. Начинается с того, что мы видим безногого человека. У него голени по бедра отпилены, он в инвалидном кресле сидит. А рядом с ним – установка эта долбаная для прыжков высоту. И телевизор метр на четыре с «экстра эйч-ди». А из телевизора ему поставленным голосом, да под продуманное музыкальное сопровождение, да под гениальный графический ряд – начни, бля, с себя! «Ты же можешь, ты же должен! Ты просто, сука, обязан – покорить высоту три метра ноль ноль сантиметров. Чего сидишь, чего нюни пускаешь? Ты же сильный! Давай, действуй, борись, мир любит сильных и успешных!» Потом дрон с камерой поднимается над площадкой, и нам видно становится, что он не один такой – безногий с телевизором, жопой к креслу на колесах приклеенный. А их – большие тысячи, миллионы большие, таких, приклеенных, пришпандоренных, и телевизоров миллионы. И все ящики орут свои тренинги личностного роста, в голос орут, и ни одна сволочь не поперхнется! – Док закашлялся и сделал пару глотков воды.

– А ты на дроне наверху висишь. И видишь, как они – один за одним – изо всех сил от кресел своих отталкиваются, вздымаются на руках с набухшими венами и вздыбленными мускулами, из последних сил, реально из последних – и падают оземь. Так кто здесь виноват? Кто придумал? Главное, зачем? А затем, чтобы собирать из несчастных безногих светлячков энергию. Собирать, аккумулировать и где-то использовать. То есть потреблять с пользой для себя. Ну а если кто погибнет, так пизда новых нарожает. Таких же безногих. Вот и получается, что этика – всего лишь чья-то придумка. Чья? Того, кто энергию из безногих выдаивает, каплю за каплей, до той капли, последней самой, после нее лишь небытие – и не больно тогда, и не страшно, и не обидно. Почему? Да потому что в небытии ничего нет.

Андрей сидел молча. Официант принес десерт.

– Тирамису здесь как в Риме. Я сравнивал, – улыбнулся, слегка успокоившись, Док. – Так этим же не ограничивается, – продолжил он. – Ты посмотри, как безногие карабкаются. Те, кто поглупее и послабее, те сами пытаются выше жопы своей прыгнуть. А кто иначе устроен, они остальных камешком по головушке – тюк, да тела в кучу, и с кучи прыгают.

– И что?

– Да то, что за такое поведение отвечает подпрограмма агрессии. Внутривидовой. Агрессия разная бывает, но внутривидовая самая отвратительная. Потому что самая безнравственная.

– Так без агрессии вроде как нельзя?

– Кому нельзя? Помни – ты сейчас не здесь, я с тобой не разговариваю. Ты сейчас на дроне висишь. Что тебе оттуда видно?

– Что?! – До Андрея постепенно начали доходить умопостроения Дока.

– А то, что для безногого задача взять трехметровый барьер в прыжке – в принципе невыполнима, хоть с агрессией, хоть без агрессии. Вообще невыполнима. Никак – невыполнима. Ты понял?!

– Неужели так просто? И куда крестьянину податься?

– Крестьянину нужно отрастить у себя ноги.

– Как?!

– А никак. Это невозможно. Задача не имеет решения. Но! Она не имеет решения в рамках нынешних условий и системы координат.

– А если изменить условия?!

– Вот-вот, уже теплее! – Док широко улыбался, глядя в глаза Андрею.

– Изменить – только как?

– Генетика. Следует изменить исполняемый код.

– И что тогда будет?

– Тогда можно создать организм с другими характеристиками. У него вырастут ноги. И не будет никакого желания лезть к цели по трупам ближних и дальних. Вообще, откуда берется агрессия, почему она целесообразна? Потому что агрессия – это как двуликий Янус. Его второе лицо – конкуренция. За еду, за самку, за воду, за лучшую жизнь. Если говорить строго, то конкуренция за ограниченный ресурс. Ограниченный – это такой ресурс, что невозможно добыть без боя.

Внезапно Андрей, еще несколько секунд назад плававший в теоретизировании Дока, схватил мысль:

– Док, значит, нужно уничтожить в геноме ненужную агрессию!

– Именно! – Док чуть не вскочил с кресла. – Именно! Ну, то есть размозжить голову гадюке – это нужная агрессия. А вот проделать все то же самое с представителем своего сапиенсного вида – агрессия ненужная. А как все сделать правильно?

– Как?!

– Нужно сделать так, чтобы ресурс перестал быть в дефиците!

– Всего-то?

– Почти. Это важно, но это еще не всё. Новую популяцию, новую поросль придется охранять, чтобы ее не уничтожили.

– А зачем охранять?

– А затем, что ты не можешь переделать весь мир сразу и навсегда. У тебя просто не хватит ресурса. Все, что ты можешь, – это внести патч, заплату в геном, создав ограниченную популяцию. И эта популяция должна будет расти и эволюционировать. Ни день, ни два – годами и столетиями.

– Послушайте, Док, так мы передохнем все к тому времени!

– А ты думал? Раз – и в дамки? Нет, мой милый. Те, кто будут обеспечивать существование молодой поросли, они будут обычными людьми. Ну, имеющими не совсем обычных детей, это да, тут ты прав. И тоже поколениями будут их охранять.

Андрей силился найти противоречия в словах Дока, но у него ничего не получалось.

– Док, а если… скажи, почему не обратиться напрямую к нашим хозяевам? Ну, то есть к хозяевам игровой доски.

– Ага, молодец. Ход мыслей правильный. Только есть два момента. Первый – еще надо знать, где их искать. Я, например, не знаю. И второй: так они тебя и ждали. Сидят, значит, и «ждем-пождем, мешаем водку гвоздем», когда же ты к ним обратишься?

– Но я же человек разумный, ебёна мать! Я смогу с их помощью узнать больше о нас, о них, понять, кто такие они и мы, зачем они и мы, – и так выйти на новый уровень!

– Андрей, пожалуйста, не кипятись. Я не сомневаюсь в твоем разуме и даже – в некотором разумении происходящего. Но – давай рассмотрим одну интересную ситуацию. Представь себе, что ты горный чабан. У тебя отара овец на триста голов, собаки, корм, пастбища, вот всё это. И тут внезапно, скачкообразно, интеллект овец резко повышается. Бах – и повысился. Они теперь умеют говорить и читать. И ты, чабан, даешь им прочитать свой паспорт, показываешь содержимое своего бумажника, объясняешь, во что ты одет, для чего предназначен каждый предмет твоего костюма и даже что такое твой мобильный телефон – да вот же он. Что дальше?