Хейли Баркер - Шоу непокорных

Сильвио берет трость и выпрыгивает из гольфмобиля.

— Выходите! — рявкает он Иезекилю и мне. Мы нехотя вылезаем из машины и вслед за ним входим внутрь.

Внутри темно, если не считать старинных игровых автоматов вдоль стен с их гипнотически мигающими экранами. Сильвио тычет в нас тростью, подгоняя к другой двери. Иезекиль по-прежнему избегает смотреть мне в глаза. Его взгляд устремлен в пол. На его лице нет привычной хитроватой улыбки.

Как только мы входим во вторую дверь, Сильвио толкает Иезекиля дальше, к узкой лестнице слева от нас.

— Иди и приготовься. Надень костюм и займи позицию! — приказывает Сабатини.

Иезекиль бросается вверх по лестнице и исчезает наверху. Слышно, как он ходит над нашими головами. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, куда я попал.

Вдоль стены выстроились в ряд двенадцать черных стульев. Мягкие, кожаные, с подголовниками — типичные стулья геймеров. Перед каждым что-то вроде панели управления — джойстик и куча разных кнопок и рычагов. Они поставлены лицом к яме в полу. В яме торчат ряды острых зубьев, как будто на ее дне установлены десятки огромных пил.

Наверху, метрах в восьми над землей, через всю комнату натянута веревочная сетка. Она похожа на сетку футбольных ворот, но у нее более крупные ячейки, метра два в ширину.

В дальнем ее конце зловеще притаились два паука. Нет, конечно, не настоящие, а механические. Каждый размером с мотоцикл. У них черные, мохнатые тела, четыре пары тонких длинных ног и желтые, безжизненные глаза.

Сильвио берется за один из стульев. Его короткие ножки свисают, словно у ребенка. Наклонившись к панели управления, он нажимает кнопку. Панель освещается, раздается негромкое жужжание, и паук напротив нас медленно поворачивается на веревочной паутине. Его глаза вспыхивают желтыми огоньками.

Сильвио нажимает на один из рычагов. Паук поднимает заднюю ногу и машет ею мне. На конце ноги — серебряный пинцет, который то открывается, то закрывается.

— Прошу, — говорит Сильвио. — Выбирай своего арахнида!

Его белая кожа как будто испускает свечение, бледно-голубые глаза блестят злорадным блеском. Я еще ни разу не видел его таким ликующим.

Я как будто окаменел, не в силах сдвинуться с места.

— Где Иезекиль?

— Знаешь, я подумал то же самое! Он уже должен быть здесь!

Над нашими головами раздается какой-то звук.

— Ага, а вот и он!

Метрах в четырех над сетью в потолке открывается люк. Из него на паутину ловко спрыгивает крошечная фигурка и, схватившись за веревки, застывает на месте. Прозрачные крылья, шесть изящных ножек, пухлое тельце и испуганное личико. Он в костюме, но это точно Иезекиль.

Теперь он муха, запутавшаяся в паутине между двумя кровожадными пауками.

Мы останавливаемся рядом с большим, довольно новым зданием, и Лора выходит из машины. Я тяну на себя ручку, но дверь с моей стороны заперта. Я вынуждена ждать, пока Лора обойдет машину и выпустит меня. Кадир и его подручные шагают впереди нас.

Внутри стоит гулкая тишина, какая бывает только в пустых помещениях. Лора зажигает свет и ведет меня по коридорам. Вскоре она останавливается у двери с большой звездой. Здесь она кладет руку на дверную ручку и с улыбкой поворачивается ко мне:

— Видишь эту звезду? Она обозначает особо важных персон. Здесь они готовятся к записи. Ты не исключение.

Я отворачиваюсь и закатываю глаза. Неужели меня должно распирать от гордости?

Лора открывает дверь и впускает меня в гримерную.

Свет внутри уютный, неяркий, под ногами — мягкий красный ковер, по которому так приятно ступать. С одной стороны — зеркало во всю стену; перед ним мягкий стул и гримерный столик, уставленный разнообразной косметикой.

Это напоминает мне цирк, мое собственное гримерное место. Правда, это куда уютнее. Ведь оно предназначено для особо важных Чистых, а не цирковой девчонки-Отброса вроде меня. А вот запах тот же — запах пудры и лака для волос. Я — вернее, мое тело — ностальгически вздрагиваю, предавая самое себя, предавая Грету.

Лора открывает внутреннюю дверь. За ней — туалет и огромная душевая кабина.

— Там есть полотенца, — улыбается она, — а также гель для душа и лосьон для тела. Не торопись. В нашем распоряжении целый день.

Может, это в ее распоряжении целый день, я же должна сделать это как можно быстрее. Я должна спасти Грету. Я хмуро смотрю на Лору, но она отвечает мне улыбкой.

Что бы она сказала, узнай она, что Кадир похитил Грету? Меня так и подмывает сказать ей правду, но в данный момент мне лучше не злить Кадира.

— И еще кое-что, — говорит Лора. — У нас есть только одна попытка, чтобы все делать как следует. Мы должны сокрушить Вивьен Бейнс, сбросить ее с пьедестала. Нам нужно произвести фурор, чтобы все говорили о тебе, а не о ней. Большинство людей на твоей стороне, поэтому они тебя сразу узнают, тем более что ты такая красавица. Ты — звезда цирка, по крайней мере, была ею в недавнем прошлом. Важно, чтобы ты произвела впечатление, и нам кажется, что это получится еще лучше, если ты будешь соответственно выглядеть. Только не пугайся, — смеется она. — У меня для тебя подарок.

С этими словами она распахивает большой стенной шкаф и жестом приглашает меня заглянуть в него.

Внутри висит костюм. Мой старый, черный костюм Кошки. Тот самый, благодаря которому я получила свое прозвище. Тот, в котором я всегда бывала на высоте. Я делаю шаг вперед. На черной ткани переливаются крошечные блестки, весело подмигивая мне.

— Откуда он у вас? — спрашиваю я, нежно поглаживая ткань.

Лора лукаво улыбается:

— Долго объяснять. Мы знали одного человека, который в свою очередь знал другого человека, который тоже кого-то знал. Ну, так как? Согласна в нем выступить?

Я киваю:

— Наверное, да, если вы думаете, что это поможет.

Я смотрю на костюм, и меня охватывает странное чувство. Я как будто вот-вот выйду на арену, чтобы исполнить мой номер.

В некотором смысле так оно и есть.

— Не буду тебе мешать, — говорит Лора. — Как я уже сказала, можешь не спешить.

Она оставляет меня одну. Я осматриваюсь по сторонам.

Туалет сверкает чистотой, туалетная бумага белая и мягкая, такая, как я люблю. Я ни разу не была в душе одна. Я вхожу в огромную кабину и поворачиваю ручку до тех пор, пока на меня из двух отверстий в стене не обрушивается вода. Я тотчас отскакиваю. Вода холодная. Впрочем, вскоре она уже становится горячей. Горячие, тугие струи. Я становлюсь под них. Вокруг меня вскоре образуется облако пара. Струи воды стучат по моей голове. Я откидываю ее назад и подставляю воде все тело. Как же это приятно! Каждая клетка во мне буквально поет.

А вот и гель для душа. Я выдавливаю его себе на ладонь и намыливаюсь до обильной пены. Стекающая с меня вода коричневая и мутная.