Леонид Каганов - Калибр имеет значение?

– Знакомые рассуждения, – Олег потянулся за опустевшей на две трети бутылкой и, уже не спрашивая, налил себе вина. – Только кто определяет, кто лучше, а кто хуже? С эволюцией все понятно. Кто лучше приспособлен, тот выживает. У кого сильнее мышцы, лучше реакция, острее клыки – тот и правит бал. А как быть с людьми?

– Друг мой, – Хозяина явно забавлял разговор, – да ты у нас философ! Люди, как ты наверняка знаешь, произошли от широко специализированных обезьян-пантофагов. Иными словами, наши предки жрали все, до чего могли дотянуться. Ягоды, плоды, грибы, мелких и крупных животных, себе подобных, не брезговали и падалью. В такой конкурентной среде шансов у примитивных хищников с острыми зубами и мощными мышцами было не больше, чем у собирателей или пожирателей трупов. Поэтому естественный отбор пошел у нас немного другим путем. Лучшими становились те, кто умел обращаться с оружием. Дубинками, копьями, луками, мечами. И использовать это оружие не на охоте, а против своих же соплеменников. Так появилась первая элита.

Хозяин погладил свою бородку, словно размышляя, стоит ли продолжать лекцию.

– С развитием прогресса ситуация стала меняться. Ты наверняка слышал фразу: «Господь создал людей слабыми и сильными, а полковник Кольт сделал их равными». В какой-то момент это стало правдой. Когда у каждого в кармане пистолет, границы внутри социума размываются – а это первый шаг к анархии и хаосу. Ты же знаешь, что произошло в Америке?

– Все об этом знают, – пожал плечами Олег. Вина в бутылке оставалось на донышке.

– Все, – передразнил его собеседник, – знают то, что им сообщаем мы, Хозяева. Они думают, что в Америке воцарился хаос из-за того, что оружие было доступно всем. Подрыв Капитолия, расстрел тысячи национальных гвардейцев у монумента Вашингтону, резня на Манхэттене – все это, в общем, правда. Но вот то, что случилось потом, известно немногим.

У Олега закружилась голова. Он запоздало подумал, что не стоило пить так много, тем более на пустой желудок – но коварное вино словно ударило его мягким кулаком по затылку.

– После хаоса второй гражданской войны, – продолжал Хозяин, – к власти там пришло правительство, состоявшее из недавних меньшинств, черных и испаноязычных. И первое, что они сделали – это отменили Вторую поправку к конституции. Тех, кто пытался протестовать, убили. За добровольную сдачу оружия платили большие деньги. За донос на того, кто прятал оружие у себя в доме, платили еще больше. Через несколько лет такой политики кнута и пряника оружие осталось лишь у новой элиты.

– Почему… – Олег понял, что ему трудно ворочать языком, – почему у нас об этом не говорят? Почему только про хаос и убийства?

– Потому что люди должны чего-то бояться. Им нужен отрицательный пример. Америка продемонстрировала миру, что бывает, когда у всех, независимо от статуса, есть оружие. Мы показываем всем, насколько устойчива и прочна система, в которой оружие есть только у Хозяев. Секрет в том, что новые хозяева Америки брали пример с нас, друг мой. Вот только мы начали раньше и пошли дальше.

Олег уже не очень понимал, о чем идет речь, но делал вид, что внимательно слушает.

– Мы поняли, что настоящие Хозяева никогда не передают право на владение оружием государству. Вот что отличает Хозяев от всех прочих. Не владение землей, хотя это важно. Не роскошь – мы вообще не придаем ей особого значения. Но мы держим в руках оружие и не позволяем государству отобрать у нас это право. Потому что государство – безлично, это машина, которая должна обслуживать интересы элиты, а не указывать ей, что делать. Ты же не согласился бы, чтобы твой автомобиль запрещал тебе нарушать правила дорожного движения, если тебе это вдруг понадобится? Впрочем, у тебя, наверное, никогда не было машины…

– Почему? – удивился Олег. – Была. Правда, когда меня лишили лицензии, пришлось ее продать, а условно-свободным платят толлами…

– Да, – кивнул Хозяин, – толлы. На них нельзя купить машину. На них можно купить только плохую еду, дешевую водку и дрянную одежду. Еще одна граница, отделяющая Хозяев от свободных, а свободных – от всех остальных. Как ты думаешь, почему настоящими деньгами могут пользоваться только свободные?

– Я не знаю. Я не эк… экономист, – Олег неожиданно икнул.

Хозяин внимательно посмотрел на гостя, потом перевел взгляд на почти опустевшую бутылку.

– Допивай и пойдем.

– Я… я не хочу больше.

– Я настаиваю.

В голосе Хозяина появились стальные нотки. Под его тяжелым взглядом Олег вылил в бокал остатки вина и уже без всякого удовольствия проглотил их.

– Теперь пойдем.

Хозяин терпеливо дожидался, пока гость выберется из кресла и, шатаясь, сделает несколько шагов по направлению к двери.

– Куда… куда мы идем?

– Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Спотыкаясь, Олег прошел через весь зал – казалось, Хозяин правит им, как лошадью, с помощью невидимой уздечки. Они пересекли еще одну комнату, поменьше размером, и оказались перед широкой лестницей, ведущей на второй этаж.

– Поднимемся, – сказал из-за спины Олега Хозяин. Олег послушно поставил ногу на первую ступеньку лестницы, и вдруг его повело в сторону. Он изо всех сил вцепился в бронзовые перила. – Осторожнее, друг мой. Мне кажется, ты несколько перебрал.

«Какого черта, – подумал Олег, – я пьян, как сапожник». Эта мысль его почему-то очень развеселила. «Но ведь я и есть сапожник. Значит, я полностью соответствую своему статусу».

Когда они, наконец, оказались наверху, Хозяин обошел покачивающегося Олега и постучал в дверь, на которой висел лист бумаги с неумело нарисованным солдатом. Солдат целился в кого-то из непропорционально огромной винтовки.

– Кто там? – спросил из-за двери тонкий мальчишеский голос.

– Это я, сынок, – ответил Хозяин. – Можно войти?

И не дожидаясь ответа, толкнул дверь.

За дверью оказалась просторная, по-спартански обставленная комната, странная смесь детской спальни и спортзала. Висевшая на растяжках «груша», доска с мишенью для дротиков на стене, вместо кровати – два спортивных мата с простыней и без подушки, в углу – искусно сделанный макет холмистой местности, по которой были рассредоточены игрушечные солдатики – целая армия. У светлого прямоугольника окна, в одних трусах, стоял худенький мальчик лет двенадцати с темными волосами и тонкими чертами лица. В руках у него были гантели, когда Олег вслед за Хозяином вошли в комнату, он разводил их в стороны. Поглядев на отца, медленно опустил руки.

– Сынок, – сказал Хозяин, – я обещал показать тебе илота.

– Я не илот, – возразил Олег, но прозвучало это как-то неубедительно. – Я условно-свободный гражданин.

– Папа, – спросил мальчик, – почему он так странно говорит?