Иван Беденко - Код человеческий [litres]

– Маечек, мы же решили все, зачем ты начинаешь? – печально заметила Паша.

– Это шутка, солнышко! Ирония, – улыбнулся Май. – Ты всегда все воспринимаешь буквально.

Он обнял жену, а потом обратился к Игорю:

– Вам есть где жить?

– Пока у Валентиныча пришвартовался, – ответил Игорь.

– Удачный выбор! Старик – золото. Вот он настоящий «альтернативщик», старой закалки. Те не зря всколыхнули волну в свое время, до сих пор ДОТ в тонусе держится. Но вам все равно нужно знакомиться с местной жизнью, так? Давайте сегодня с нами в клуб сходим? Только, чур, вы на весь вечер наш.

Игорь охотно согласился и вместе с Жуковыми направился к поселку.

Теперь Скалу можно было рассмотреть обстоятельно, не спеша. Поселок проектировался с душой, а не методом квадратно-гнездового кварталирования, характерным для южного Солнечного. Брусчатые дорожки следовали рельефу местности: огибали холмики, струились змейками через микроскопические скверы, обнимали пруды и фонтаны. Фонтаны, впрочем, не работали и, судя по всему, давно – в чашах грудился многолетний мусор, местами горелый: гнилые листья, ветки, окурки разной степени ветхости и мутные бутылки из-под пива. Пивоварня, кстати, располагалась здесь же, на Скале, рафинированное пиво Солнечного «альтернативщики» не уважали и варили свое, вредоносно-нефильтрованное, чем несказанно и по праву гордились. Конечно, вчерашние комсомольцы умели убираться и наверняка устраивали санитарные авралы, но чистота требовала методичности, чем свободный люд не располагал и что прямо не жаловал.

Методичность вообще подспудно искоренялась на Скале как явление, кроме совсем уж безвыходных случаев вроде дежурства по кухне или поддержания давления в отопительных котлах. Ведь методичность мешала полету души, вдохновению – тому, за чем искатели прибывали на Скалу, – и напоминала о плановой бездушности ДОТа, от которой они бежали. В результате неработоспособные фонтаны выглядели хоть и помойками, но колоритными помойками – с граффити кислотных цветов, инсталляциями битого стекла и прочими художественными чудесами!

Квинтэссенцией происходящего являлся лозунг «О, КРЕА ТИВУ – ДА!», составленный из больших ржавых букв, которые победившая «Альтернатива» выдрала с крыши здания, ранее принадлежавшего химическому университету им. В. С. Андреева. Вряд ли нынешняя «альтернативная» молодежь знала, что первоначально из тех же букв складывалось: «Дом отдыха университета Андреева „Реактив!“», – шутливо обыгрывающее суть профессии химика. А если б и знала, это не имело бы никакого «креативного» значения и попахивало бы (нет, разило бы!) затхлым «ДОТизмом-марксизмом», а посему – в топку истории «Реактив», даешь «Креатив»! Лозунг затянулся бурьяном в одичавшем сквере, но все еще угадывался под жухлыми прошлогодними листьями и стойко ожидал стихийного очистительного аврала.

Отовсюду неслась гитарная музыка. В двориках бывших пансионатов упражнялись в мастерстве барды. Они собирали вокруг себя девушек в нарочито брутальных джинсовках и исполняли проникновенные баллады на английском языке. Игорь вдруг подумал, что кое-что полезное из своего сна вынес – знание английского, например. Правда, в случае с местными балладами английский только мешал, обнажая их отвратительную вторичность и бездумное подражательство заграничному оригиналу. В остальном – добротная музыка, чувственные вокалы.

Сегодня никто, похоже, не собирался работать. Поселок охватило болезненно-праздничное настроение, когда люди отчаянно радуются событию, наступление которого они вроде и торопили, но совсем не для того, чтоб оно на самом деле случилось. А оно возьми и случись!

Игорь с Жуковыми присоединились к шумному капустнику в бывшем доме культуры «Муза», ныне переименованном, как водилось у «Альтернативы», в ДоК «Медуза». Паша, правда, предлагала получить продукты «с заднего окна» и уйти к ним или к Валентинычу, чтоб поесть в тишине, но мужчины уговорили ее остаться ненадолго: Игорю хотелось прикоснуться к действу, а Май собирался опылиться слухами.

«Медуза» впечатляла. Игорю на миг почудилось, что в большом клубном зале разом сосредоточились все артефакты из его виртуальной жизни. Внутри царил полумрак, не протолкнуться. Те, кому не досталось сидячих мест, стремились оккупировать бар, другие теснились вдоль стен, но никакого недовольства никто не выражал. Казалось, людям нравилась такая обстановка, она их будто бы сплачивала.

В нос ударили насыщенные запахи сигаретного дыма и алкоголя, вкусные, знакомые. От девушек пахло духами. Играл джаз. Настоящий заводной джаз! «Вражьи голоса!» – усмехнулся Май. Оказывается, музыку ловили через радиоточку на верхушке Скалы, для чего местные умельцы втайне от ДОТа усовершенствовали приемник.

В дальнем от входа углу над аутентичной барной стойкой сияла гирляндными огнями надпись по-английски: «Ланж-кафе». Не неон, конечно, но тоже прилично – надпись вышла у создателя яркой и самобытной, никаких ассоциаций с новогодней иллюминацией. В центре зала угадывалась зона отдыха, уставленная круглыми, квадратными, овальными столиками максимум на шесть персон и пестрыми табуретами на ажурных металлических ножках. За столиками сидели нарядные, по местной моде, девушки – в белых футболках с яркими принтами, черных шляпках-котелках, джинсах с высоченной талией и колоритными подтяжками. Ботинкам модниц позавидовал бы иной спецназовец, настолько монументально они выглядели. У всех волосы выкрашены в белый, розовый или синий цвет, на открытых участках кожи обязательно татуировки – змеи, драконы, кошки, еще какие-то чудные твари, у каждой второй – блестящие цепи-подвески и пирсинг! Парни ничем не отличались от самих себя обыкновенных: те же джинсовки, косухи, банданы и небритость разного эстетического достоинства – от роскошных бород и усов до жалких пучков неравномерно развитой растительности.

Вскоре Игорь разобрал амбре пота и давненько не стиранных вещей. Проза жизни все же пробивалась через клубную афишу, намекая на перебои с водой и банальную лень отдельных индивидов преимущественно мужского пола. Впрочем, это их личное дело, это не осуждалось, назойливых правил здесь не было, а с ними и не менее назойливых мехов, ябедничающих ДОТу о каждом чихе.

По периметру рубились в игровые автоматы охотники пострелять и испытать удачу. Они, периодически прищуриваясь, попивали пиво из тяжеленных стеклянных бокалов и жадно затягивались самодельными папиросами. Кремов прекрасно помнил, что в Солнечном автоматы не приветствовались, потому как распаляли нездоровый азарт податливых граждан и частенько приводили их к психологической зависимости. Вероятно, команда создателей одноруких бандитов и морского боя по этой причине эмигрировала на Скалу, прихватив опальную матчасть – здесь аппараты вовсю тарахтели, булькали, стучали, шипели, скрашивая досуг аборигенов.