Иван Беденко - Код человеческий [litres]

Дом Жуковых Игорь разыскал не без проблем: вчера из-за сумерек дорога к нему запомнилась плохо. К счастью, удалось застать Пашу.

– Здравствуйте, Кремов! – поприветствовала она смущенно. – Мы с Маечком вас подвели, обещали компанию на весь вечер, а сами слились. Что-то нашло такое, прям выбило из колеи! Простите!

Игорь понимающе улыбнулся и пожал ее руку. Оказалось, Май с утра отлучился в котельную, там что-то нужно было отрегулировать, и Паша предложила Игорю подождать возвращения мужа у них. Вскоре появился Май. Он тоже начал с извинений, но Игорь отметил рассеянность Жукова, словно мысленно тот находился где-то в другом месте.

– Маечек, что с тобой? – спросила Паша. – В котельной проблемы?

– Творятся какие-то странности, друзья, – задумчиво произнес Май, словно не расслышав ее вопроса, – мне не рекомендовано общаться с вами, Кремов. Дрим считает вас шпионом ДОТа. Вы же не шпион?

Игорь отрицательно мотнул головой, глядя собеседнику в глаза. Нерв понимал, что, согласившись с дримовкой чушью, Май никогда не задал бы этого вопроса; значит, переманить Жукова на свою сторону царю горы сходу не удалось.

Выходит, вот в чем корень ненависти Дрима! А что? Вполне связная версия: Игорь, внедрившись в ряды «Альтернативы», по-паучьи коварно обволакивает кружевами сомнений умы нестойких, взращивает ростки неуверенности в душах, а затем, когда в жертвах прочно угнездятся отчаяние и сопливая ностальгия, затаскивает их в Солнечный. Даже детали свидетельствуют в пользу этого: Кремов не поддерживает «Альтернативу», его присутствие здесь не логично, он уже «утащил» в постылый город двух прекрасных девушек… По сознанию вновь скользнула какая-то смутная догадка, но обдумывать ее не было времени, Май и Паша ждали ответа.

– Я хочу выбраться отсюда, – произнес Игорь, – так же как вы и многие другие. На Скалу приехал вынужденно и не собирался оставаться надолго. Так вышло.

Не вдаваясь в детали, он рассказал о перепрофилировании, о своей семье, о Кате и Дарье, о причине, побудившей обратиться к Доку. О профессии он высказался не определенно: участвовал в северных партиях. Правда могла посеять в Жуковых ненужные сомнения.

– А как вы переправили Дашу через стену? – спросила Прасковья. – Может, и в нашем случае этот способ сработает?

– Вряд ли. Хотя, если на Скале завалялась парочка спасательных стержней, то попробовать не помешает, – ответил Игорь.

– О стержнях снабженцы не позаботились, – вздохнул Май. – Меня сейчас столько вопросов одолевает. Например, как без дежурных с КПП лечить больных? Док неплохой врач, но со сложными случаями не справится – он в состоянии наколотить болеутоляющих микстурок в склянке да противозачаточными снабдить. О чем ДОТ вообще думал, когда свою стену строил? Не понимаю!

– А что Дрим тебе еще говорил? – поинтересовалась у мужа Паша.

– Намекал, что через пару месяцев мы приготовим какое-то средство для сноса стены, предлагал присоединиться к ребятам из мозгового центра Скалы, – ответил Май и специально для Игоря добавил: – Вокруг Дрима умнейшие люди собрались! Я б уже давно с ними работал, но из-за решения об отъезде в Солнечный не стал даже пробовать. Зачем? Кроме того, какие перспективы у них без технологической поддержки города? Так, остроумные поделки варганить. Правда, с разрушением стены они-то справятся, конечно.

– Ну, ты что ответил Дриму? – нетерпеливо спросила Паша.

– Еще ничего, обещал подумать. Но уже ясно все, – твердо произнес Май, – если тебе предлагают, а по сути предписывают с кем-то не общаться, то это совсем не демократия, не свобода и уж точно не альтернатива тоталитаризму ДОТа и партии. Мне с таким не по пути. Сегодня Игорь, завтра Лапкоплав, а послезавтра что? «Май, Паша тебе не подходит, канючит о детях постоянно, а мы тут все чайлдфри!» Тебя бросать, что ли? Дудки! Подождем сноса стены в стороне от этих игр.

Кремов внутренне торжествовал, все-таки Май Жуков оказался огромной удачей. Вместе с тем недавние догадки о планах Дрима не подтвердились, вопросов возникло еще больше. Зачем «альтернативщики» вдруг задумали ломать стену? Во-первых, ДОТ вряд ли позволит; во-вторых, даже если позволит, то восстановит стену в усиленном варианте; а в-третьих, ее снос никак не тянет на великое свершение или обещанные Виктором «большие перемены» и даже противоречит им. В конце концов, ведь сам Дрим говорил, что стена не навсегда!

И еще, милый Май, у тебя совершенно не получится оказаться в стороне от игр!

– Май, давай я тебе буду по котельной помогать? – предложил Кремов. – Ждать без дела, пока Дрим с помощниками разнесут стену, не хочется.

Жуков охотно согласился.

– Вам одежда потребуется более… удобная. Рядом с котельной каптерка, подберем что-нибудь?

Свозведением стены уклад жизни в поселке здорово изменился.

Протестный задор «альтернативщиков» стремительно пошел на убыль: им некого оказалось оскорблять, не в кого бросаться известью, а после живого накала борьбы скандирование даже самых заводных кричалок и бомбардирование стены отбросами походило на сизифов труд: безмолвная глыба проявляла полное равнодушие к возне у своего подножия. Ситуация усугублялась природным разгильдяйством и непостоянством альтернативного воинства.

Стала известна и официальная причина борьбы со стеной – ту нужно свалить, не дожидаясь «милости» от самого ДОТа, иначе стрясется моральное поражение: выйдет, что «альтернативщиков» можно запирать на Скале произвольно, как и снимать блокаду! Дудки! Даешь снос тоталитарного сооружения по воле узников совести!

Ходили слушки, будто «Альтернатива» готовилась к прямым столкновениям с властями, чтоб вынудить Солнечный признать независимость Скалы и считать ее совершенно самостоятельной республикой! Все это походило на горячечный бред, но в то же время укладывалось в логику протекающих процессов. Только откуда у дримовцев возьмутся ресурсы на всамделишную войну с солнечной армией? И все-таки – зачем?

Дрим предложил покрыть стену картинами и граффити о свободе в качестве символического жеста, но тут вышел просчет: художники неохотно творили на поверхности, обреченной на снос. Кому понравится, чтобы его уникальные произведения, в которые вложена душа и при создании которых скурено столько драгоценной травы, не протянув и сезона, обратились в тлен?

Взамен девушки во главе с харизматичной Ларкой Файерривер нарисовали на земле известью гигантское «Позор», обращенное к стене, и утыкали ту ромашками из цветной бумаги, что, несомненно, символизировало категоричное хипповское негодование и должно было привести к растапливанию черствых ДОТовских сердец.