Иван Беденко - Код человеческий [litres]

Но напуганные «чтением мыслей на расстоянии», не понимавшие принципа работы «Эры» высокопоставленные негодяи уже на первых беседах с ищейками Бюро выкладывали столько, что хватало на десятки томов уголовных дел. По иронии судьбы, истерии способствовала активная пропаганда «Арривы», запущенная отделом Яна. «Преступника видит насквозь бесстрастное око!» или «Вы можете обмануть кого угодно, но только не того, кто читает вас как открытую книгу!» – страшные слова для человека с грешком! Они возбуждали ядовитые эмоции, доставали из самых темных глубин подсознания спрятанные, казалось бы, навечно опасения быть схваченным за руку. Кто-то, подверженный эмоциям сильнее других, начинал «фонить» раньше и привлекать внимание следящих модулей. Это неумолимо влекло маркировку тела, воронок и резонансный судебный процесс, а дальше – цепная реакция, при которой и у более выдержанных негодяев сдавали нервишки, ведь печальные примеры товарищей по успешной жизни этому способствовали.

Великолепно! Но на гнили человеческой построен Мегаполис, а значит, аттракцион следовало прекратить, автоматическую рассылку воронков отменили. Схваченных негодяев, конечно, пришлось показательно выпороть, а затем тихонько вернуть на прежние должности. Власть над ними стала абсолютной: бюрократы знали, что воровать позволено, но Бюро не спит и, в случае нарушения зарвавшимся чинушей канонических правил игры, последнего пустят на фарш «по закону». Масса получит повод посудачить, Бюро распнет на потеху публике неудачника – все довольны!

Технари лучше обучились искусству правильного впрыска, «Эра» работала все предсказуемее, поэтому Галаган обоснованно надеялся, что в скором времени в сети попадется тот, чьи следы зафиксировали ребята в черных халатах в Западном Мегаполисе.

Северо-восток погодой честно предупредил, что он не родня оставленному два дня назад жаркому и перенаселенному Мегаполису – здесь уже вступала в права осень. Малолюдность поначалу угнетала, а затем превратилась в нормальное обстоятельство, которое нужно просто учитывать.

Старая асфальтовая дорога летела под колесами. Такой асфальт редкость – светло-серый, выщелоченный дождями, ветрами. Сразу и не разберешь, только ли время потрепало его или, может, здесь раньше кипела жизнь, туда-сюда носились, рыча моторами, грузовики, автобусы, легковушки? Может, обочины когда-то пестрели заправочными станциями и кафешками, а на придорожных площадках велась бойкая торговля ширпотребом и дешевыми овощами?

Нет, пожалуй. От седой дороги веет вековым одиночеством. Продольные трещины с непрочными шершавыми краями спокойно разрастаются под действием природных сил. Их не крошат колеса проезжающих автомобилей. А кромка шоссе? Та слилась с пыльной гравийной полоской, за которой обрывается насыпь. Сама насыпь поросла травой и тонкими побегами деревьев. Но по этой заброшенной дороге комфортно ехать. Она, будто истосковавшись по человеку, старается угодить – ровной, хоть и слегка щербатой поверхностью, не продавленной многотонными фурами, не порченой сельхозтехникой и не латанной ремонтниками. Она дает возможность наслаждаться движением и не напрягаться в ожидании сюрпризов.

Проезжая километр за километром, иной водитель ведет диалог с дорогой, старается поймать ритм, в котором хорошо обоим. Иногда медленный, иногда более ходкий. Главное – помнить, что она сильный собеседник и небрежного отношения к себе не прощает. Щелкнет по носу раз, щелкнет два, не поймешь намеков, отправит в кювет, а там – как повезет.

Игорю его дорога пришлась по душе, они вели доверительную, почти интимную, беседу. Мотор пел здоровым сильным рокотом, колеса шуршали свежей резиной, под обтекателем круглый аналоговый спидометр с мягкой янтарной подсветкой указывал стрелкой на цифру 130. Как легко двигатель шел за ручкой газа, как точно машина укладывалась в виражи: будто конструкторским циркулем – вжик, и прочерчена дуга поворота! Чем дальше, тем становилось спокойнее. Мотоцикл с твердой уверенностью поглощал пространство, а индикатор уровня топлива только начал робко подергиваться рядом с отметкой «полный бак», в неизбежном забеге до отметки «пусто». Все шло по плану.

Нерв мог плакать. Самое подходящее время. Жучок-то не сдержался в офисе, а Игорю так было нельзя. Здесь никто ничего не увидит, не нужно контролировать мимику, скрываться от окружающих. Окружающих нет. И за пустой дорогой сквозь слезы следить не трудно.

Последняя заправочная станция попадалась утром. Кассир предупредил, что дальше на восток километров триста топлива не найти. До цели должно было хватить полного бака, но впритык. Игорь наполнил топливом и пластиковую бутыль, любезно предоставленную кассиром.

Небо впереди приобрело темно-сизый окрас, затянувшись угрюмыми грозовыми тучами. Спряталось солнце, заметно похолодало.

Пальцы рук начали подмерзать в потоках набегающего воздуха. Вскоре неуютно стало шее и паховой области, но Игорь терпел, стремясь проехать как можно больше без остановок. Дурацкая привычка, за которую он сам критиковал друзей! Притормози, надень теплую поддевку, дождевик. Не знаешь ничего о простуде, о простатите, что ли? Нет же, знаешь, но зачем-то тянешь каждый раз до последнего, а когда влетаешь в дождь, переодеваться, оказывается, уже слишком поздно! Так и доезжаешь на морально-волевых, проявляя верх глупости и героизма да зарабатывая проблемы со здоровьем.

Голос разума все настойчивее повторял команду на остановку, но упрямство твердило в ответ: «Еще чуть-чуть! Во-о-о-он за тем поворотом», – а когда поворот приближался, он оказывался «не подходящим». Меж тем набравший силу ветер принялся азартно таскать шлейфы листьев по асфальту, а сильными порывами даже норовил переставить мотоцикл.

Поселение трапперов состояло из нескольких десятков выбеленных саманных домиков под соломенными крышами. «Улица» здесь имелась одна, по ней свободно бродили куры и утки. Металлические заборы прикрывали границы крайних дворов так, что весь поселок по периметру окружался ими, словно крепостной стеной. Доехав до пятачка в центре поселка, Кремов остановился и заглушил двигатель. Неподалеку он увидел мужчину лет сорока с мальчиком. Те с нескрываемым интересом разглядывали необычного гостя. Уставший Нерв слез с седла, освободился от шлема и направился к людям.

– Здравствуйте! Это Мечетка? – спросил он.

– Здравствуйте! Да, это Мечетка, – ответил мужчина. – Вы издалека, наверное? – Ему явно хотелось поговорить, выяснить что-нибудь о пришельце.

Игорь отметил, что, несмотря на скромную одежду и некоторую робость, местный житель держался с достоинством. Это понравилось, как и открытый взгляд, и его уважительное, без неприязни, обращение к путнику на «космической» технике. Несомненно, мальчик, державший мужчину за руку, сейчас восхищался не только Игорем, но и своим отцом.