Егор Радов - Змеесос [litres]

– Ты хочешь читать? – твердо спросил человек, не вставая.

– Я хочу это, – сказал Оно.

– Ты знаешь? – спросил человек.

– Я не помню, – ответил Оно.

– Достаточно, – величественно сказал человек, поднимая вверх свою правую руку с выставленными тремя пальцами. – Видишь?

– Я вижу! – воскликнул Миша.

– Знаешь?

– Я не помню, – ответил Оно.

– Великолепно, – вдруг радостно произнес человек. – Тебе ничего не нужно. Иди отсюда.

– Постойте, – сказал Миша. – Как же так, мне ведь скучно и грустно! Я лечу «копец», мне нечего делать, я хочу что-нибудь прочесть, я уже заинтересовался Антониной Коваленко, а вы меня прогоняете!.. Как вам не стыдно? Вы – библиотекарь?

– Книжник, – согласился человек. – Но ведь ты достиг. Зачем тебе?

– Но ведь ничего не случится, – убежденно проговорил Миша. – Я хочу так провести этот период своего времени.

Человек задумался, потом дружелюбно сказал:

– Садись, ты, кажется, прав. Меня зовут Артем Яковлев. Что ты хочешь прочесть, посетитель?

– Коваленко! – крикнул Миша, садясь в синее кресло.

– Но ведь это общеизвестно. Хотя давно ее уже не берут, не смотрят, не читают… Зачем?

– Я не помню ее, я не знаю ее, я не знаю весь этот мир.

– Весь наш мир?

– Весь ваш мир.

– Чудесно! – вдруг дико обрадовался Яковлев и начал громко смеяться, бить себя руками по ляжкам, стучать ногами и икать. – Ты действительно не знаешь? Ах, ты же действительно не помнишь. А как же школа, детство, скрип пола под учительницей, нестерпимая скука уроков и перемен? А институт, собирание марок, кутежи и беседы? Ладно, я изложу нашу историю и идеологию перед твоим чтением. Хочешь?

– Я слушаю так внимательно, как будто это – главная тайна, – серьезно сказал Миша и уселся поудобнее.

– Ну вот, – начал свой рассказ Артем Яковлев. – Итак, во все века всех людей волновал вопрос смерти. Это ты знаешь. Философию называли искусством умирать, религия, в общем, тоже сводилась не к богу, а к личному бессмертию, как к главной цели, и так далее. Бывали даже теории и идеи, настолько удачно отрицающие смерть, что они казались подлинной истиной. Но только великий Федоров (ура, слава!!!) впервые поставил конкретную реальную задачу воскресить всех умерших (что невозможно) и победить умирание в дальнейшем (что оказалось вполне реальным делом). Все это подготовило нужную почву для появления великого существа, которому бы оказалась по силам эта самая благая человеческая цель. И такое существо наконец родилось – это Антонина Коваленко! Она была великим философом, величайшей личностью всех времен. О детстве ее известно мало, считается, что ее отец был довольно богатым человеком; по другим сведениям, он был чуть ли не царь. В семнадцатилетнем возрасте она впервые стала задумываться об окружающей ее действительности и начала вести свой дневник, в котором записывала свои наблюдения и размышления. К сожалению, этот дневник не дошел до нас. Потом, приблизительно лет в восемнадцать-девятнадцать, она написала свой знаменитый «Трактат о мандустре», который дошел до нас в отрывках. И, наконец, примерно в двадцать – двадцать один год (по другим исследованиям, даже в двадцать три), она совершила свой великий подвиг, победив смерть и дав всему последующему человечеству жизнь вечную. Однажды, когда она занималась любовью с одним мужчиной, в процессе полового акта, под влиянием каких-то сверхспособностей Коваленко удалось выделить первосущность этого мужчины, его чувство «я», которое, как выяснилось, неразложимо ни на что более мелкое и неумираемо. Антонина Коваленко поняла это в тот же миг, а также поняла, что она может направить это чувство «я» куда угодно, в любую новорожденную личность, в любую душу или дух. Нужно только некое условие: своеобразный «вход», через который должна войти эта первосущность. Такой «вход» был впоследствии разработан ею же, и сейчас он представляет из себя красную звездочку на левом виске, присутствующую на каждом индивиде нашего мира. При рождении младенца ему немедленно делают эту звездочку, и чье-нибудь «я» входит в него. Вы можете спросить – чье? И каким образом? Антонина Коваленко была первым существом, способным распределять персоналии, но ее дар передался следующей женщине, и так далее. Теперь у нас есть Центр, а в Центре есть Центр Центра, который и производит все это. И так существует наш мир, и смерть для нас просто интересное обычное событие. Вы можете мне задать сразу два вопроса, которые обычно задают в школе: какова дальнейшая судьба Антонины Коваленко и кто был тот первый мужчина, чье чувство «я» было выделено? На оба эти вопроса, к сожалению, нельзя ответить точно. По имеющимся у нас сведениям, после построения первого Центра Антонина Коваленко, прошептав какие-то два слова в этом Центре (не установлено какие), умерла, возродившись, наверное, в следующей женщине такого же типа. Однако есть достаточно авторитетные свидетельства очевидцев, утверждающие, что ее видели в возрасте тридцати пяти – сорока лет, гуляющей по ночным улицам почти голой, пристающей ко всем мужчинам и стреляющей по ним из арбалета. Есть также одно свидетельство, что она самосожглась на медленном огне, постоянно крича при этом «Кайф! Кайф!» Однако, несмотря на эти факты, ничего ясного и окончательного в настоящее время наука сказать не может. Так или иначе, Антонина куда-то исчезла. Тут надо добавить, что есть даже некоторые измышления в связи с первой, наиболее распространенной версией о смерти Коваленко – что она, придя в построенный Центр, громко крикнула «Ничего не было» и умерла, пронзив себе своим собственным острым ногтем левый висок с красной звездочкой, которую она сделала, как только разработала этот метод, получивший всеобщее признание. Но с распространением этих гнусных сплетен мы активно боремся и осуждаем на мучительную смерть каждого, кто этим занимается. Все это грязная ложь! Что касается второго вопроса, то ответ на него еще более запутан. Я даже могу перечислить, если вам интересно, имена всех предполагаемых личностей, могущих быть тем историческим мужчиной – когда-то я заучивал их наизусть для экзамена: Семен Дыбченко, Андрей Узюк, Леопольд Христос, Анна Дай, Петя Жуев, Аркадий Верия, Сергей Шульман, Толька Тен, Веселый Дер-дер, Миша Лоно, Зигмунд Шнобель, Федот Яковлев, Дао Лебедев, Иоганн Шатров, Артем Коваленко, Иван Петрович, Змеесос, Сережа Нечипайло, Софрон Укачин… Ну, и так далее, их очень много, я думаю, это сейчас ни к чему. Что же касается наследия великой Антонины Коваленко, то оно состоит из двух частей. Первая – это ее единственный афоризм, дошедший до нас, который вы видите написанным на этой стене: «Истина здесь». Нам неизвестно, к какому времени жизни Коваленко относится этот афоризм; не сохранилось также и рукописи, где бы он был зафиксирован. Однако подлинность его несомненна. Существует множество комментариев к этому афоризму; все они составляют даже целую литературу в литературе. Второй частью наследия Коваленко является ее «Трактат о мандустре», написанный ею в возрасте восемнадцать – девятнадцать лет и дошедший до нас в отрывках, о чем я уже говорил. Этот трактат также имеет множество комментариев. В отличие от афоризма, рукопись отрывков трактата сохранилась и находится сейчас в Центре. Вместе афоризм и трактат составляют единую книгу, называемую «Книгой книг книг». В старину было много книг, которых наименовывали «Книга книг», но они лишь косвенно подходили к истине, ничего не совершая. Книга Антонины Коваленко хранит в себе самую высшую мудрость, ибо благодаря ей произошло самое великое событие в нашей реальности. Не надо смотреть при чтении на глубину или красивость высказываний; иногда они уступают стихам и изречениям известных пророков и философов, но необходимо постоянно помнить, что именно из этого выросло реальное Деяние, по значению своему равное Началу Миров. Я сказал. Вопросы?