Александр Смирнов - Бездна и Ланселот

– Прошу вас, заходите! Здесь вы можете лицезреть наш «Ковчег завета», первый в мире ядерный реактор. Правда, в нем еще не все доведено до совершенства, но тем не менее он уже находится во вполне рабочем состоянии. Понимаете, – принялся объяснять он с увлечением, – чтобы ядерная реакция была контролируемой, надо регулировать число участвующих в ней нейтронов. Мы добиваемся этого с помощью стержней, изготовленных из бора и кадмия, которые хорошо поглощают нейтроны. Другая проблема заключалась в том, как замедлить нейтроны. Американцы думают, что мы пытаемся делать это с помощью тяжелой воды, которая содержит дейтерий, – пусть и дальше так думают, – но мы давно поняли, что такой путь бесперспективен. Замедлителем нейтронов у нас служат графитовые кирпичи, из которых сложены вон те колонны. Видите? Между ними установлены блоки с рабочим материалом – окисью урана. Если вытащить все контрольные стержни, начнется цепная реакция… Но не волнуйтесь, нейтронные счетчики пока молчат. Но если они оживут, тому, кто здесь окажется, не позавидуешь. Впрочем, сейчас вы сами убедитесь. Желаю вам приятных впечатлений.

С этими словами Рафаил быстро вышел наружу. Стоявшие за спиной у Ланселота и Томпсона охранники грубо толкнули их вперед, а сами, также без промедления выскочив за дверь, налегли на нее все вчетвером. Она с грохотом захлопнулась, оставив две жертвы в смертельной западне. В дверном окошке была видна улыбающаяся физиономия наблюдающего за ними Рафаила. Через несколько минут все вокруг ожило: ярко вспыхнул свет электрических ламп, что-то загудело, стержни на потолке пришли в движение, медленно уползая в свои норы на потолке. Счетчик на стене защелкал, убыстряя темп.

Придя в себя от первого шока, Ланселот оценил обстановку:

– Томпсон, кажется, нас хотят тут поджарить. Надо срочно придумать, как заставить их открыть дверь, иначе мы погибли!

– Слышите, как трещит счетчик, – радиация усиливается. Спрячьтесь от реактора за мою спину.

– И что я там буду делать? Радоваться, что меня зажарят вторым по счету?

– Я знаю, что говорю, Ланс! Мой организм прожил уже полтора века и, хвала Асгарду, более устойчив, чем ваш. Но сперва найдите какой-нибудь тяжелый предмет.

Ланселот мгновенно понял план своего старшего товарища. Он был не слишком обнадеживающим, но никакого другого у них не было. Вдруг у стены он заметил здоровенный разводной ключ, чуть ли не в ярд длиной, который в спешке оставили здесь рабочие. Он схватил его и спрятался за широкую спину Томпсона. И вовремя, потому что счетчик на стене начал уже буквально захлебываться.

– Ломайте теперь все, до чего сможете дотянуться! – крикнул Томпсон, невольно пятясь от реактора к двери.

Ланселот не заставил себя просить дважды. Оставаясь под прикрытием Томпсона, он размахнулся тяжелым ключом и изо всех сил стал бить им по трубам и приборам на ближайшей стене. Во все стороны полетели стеклянные осколки, зашипел белый пар, вырывавшийся из разорванной трубы.

– Этого мало, – воскликнул Томпсон, – лупите по стержням на потолке. Радиация тогда должна, конечно, усилиться, но реактор пойдет в разнос.

– Ага, и тогда мы, по крайней мере, сможем поднять на воздух все это чертово гнездо, а вместе с ним и половину Вестфалии. Продадим же свои жизни задорого! – заорал Ланселот и в каком-то диком восторге начал крушить стержни, которые убрались в отверстия не полностью и на половину длины оставалась свисать с потолка. Громко запел зуммер сигнала тревоги, замигала красная лампа.

– Нет, Ланселот, – прокричал Томпсон, – сейчас они остановят реактор и откроют дверь, чтобы прикончить нас из автоматов. У нас есть один шанс из ста, но постарайтесь им воспользоваться.

Он как в воду смотрел: свет в зале потух, гул прекратился, счетчик частить перестал. Дверь начала открываться. В это мгновение Ланселот благословил свой импровизированный дипломатический иммунитет, который немного ослабил внимание охраны при его обыске, что не позволило ей найти заветный браунинг, удерживаемый ремнем на его лодыжке. Беда в том, что он не успел купить к нему новую обойму, и сейчас в его распоряжении оставалось только два патрона. Однако это уже был все-таки не один шанс из ста, как сказал Томпсон, а целых два. Дверь тем временем окончательно открылась, и на пороге на фоне освещенного коридора Ланселот увидел фигуры Рафаила и двух эсэсовцев, которые уже поднимали стволы автоматов. Время как бы остановилось, движения солдат казались ему замедленными, он видел искривленный в крике рот Рафаила, который командовал «пли», однако никаких звуков не слышал. Внутри же реактора было темно. В своей вытянутой руке он в этот момент вдруг обнаружил заветный браунинг. Тело действовало само по себе, выбирая самый короткий и эффективный путь. Он дважды нажал на курок, и тела двух солдат медленно стали оседать на пол, глядя перед собой удивленными, пока что живыми глазами. Отбросив бесполезный уже пистолет, он бросился вперед, мощным хуком в челюсть привел в бессознательное состояние Рафаила и поднял выроненный убитым им охранником автомат. Двое других эсэсовцев, очевидно, были отосланы Рафаилом прочь, когда он запустил реактор, но, услышав выстрелы, могли в любой момент прибежать с подмогой, поэтому надо было спешить. Он оглянулся на Томпсона, тот казался в порядке и даже успел обзавестись автоматом, который снял со второго мертвого солдата.

– Я бы прикончил этого негодяя, да жалко расходовать на него патроны, они нам сейчас еще как потребуются, – с сожалением сказал он, указывая на лежавшего без сознания Рафаила. – Бежим отсюда скорей, а то через минуту сюда прибежит целый батальон во главе с самим Гиммлером. Только дай нам бог найти какой-нибудь выход наружу.

– Я знаю, где он может быть, – осенило Ланселота. – Когда мы сюда шли, я в последнем коридоре заметил боковое ответвление, в конце которого вроде бы видел дневной свет.

Они поспешили к этому месту. Метрах в двадцати, в конце Т-образного ответвления от основного коридора, действительно обнаружилась дверь, однако она не была отперта, и на ней висел большой замок. Свет, который заметил Ланселот, имел своим источником узкое, забранное железной решеткой окно, почти бойницу, находящееся рядом с дверью.

Ланселот попросил своего напарника отойти на насколько шагов назад и сбил замок выстрелом из автомата. Дверью, по-видимому, давно не пользовались, потому что отворить ее удалось лишь с большим трудом. Зато выход был расположен с обратной стороны здания замка, прямо на уровне земли. Перед ними открылась ровная, покрытая серым бетоном площадка, похожая на небольшой аэродром, которым она, собственно, и являлась, потому что на ней, к их изумлению, стояли два дискообразных корабля, очень похожие на тот, который встретил их подводную лодку в Асгарде, на подходе к Новому Берлину. Эти аппараты не были виманами атлантов, они больше походили на дело рук человеческих. На их бортах чернели кресты, а из амбразур торчали стволы орудий. Тем не менее не вызывало сомнений, что это воздушные суда. Возле одного из них, размером побольше и с надписью на борту «Ханебу», который стоял в некотором отдалении, ходили люди в пилотках и черных комбинезонах, вероятно готовя его к полету. Второй аппарат стоял ближе к замку, и рядом с ним не было ни души.