Александр Смирнов - Бездна и Ланселот

– Но Тесле же вы разрешили почерпнуть из вашего единого информационного источника? – не унимался американец. – Он ведь, наверное, не один такой у нас гений?

– Не знаю, поймешь ли ты меня Ланселот, если я скажу, что огромное и неожиданное знание убивает?

– Как ядерная бомба?

– Именно так.

Тем временем экраны уже посветлели, так как дисколет летел на восток, навстречу стремительно наступающему дню. Скоро показалась изрезанная береговая линия Франции, очерченная белыми кромками пляжей, внизу угадывались песчаные отмели в устье Луары, контуры портовых сооружений и трех огромных док-бассейнов города Сен-Назера на правом берегу реки. Там что-то явно происходило. То и дело мелькали огненные сполохи орудийных залпов, из чего можно было понять, что внизу идет жаркий бой. Чтобы получше рассмотреть картину, Араторн снизил высоту полета, и в этот момент на входе в угловой док случилась яркая вспышка от мощного взрыва.

– Похоже на рейд десанта, – со знанием дела сказал Ланселот, внимательно наблюдая отраженную на экране картину сражения. – Не иначе, англичане взорвали знаменитый супердок Жубер, чтобы немцам негде было чинить свой суперлинкор. Что ж, разумно, если они хотят дать Гитлеру на море укорот. Хотя, сдается мне, мы с этим Сен-Назером еще намучаемся, потому что немцы его просто так, за понюх табаку не отдадут, – ведь он ключ ко всей Северной Атлантике.

Больше признаков военных действий внизу заметно не было, напротив, всюду расстилалась на вид вполне мирная равнина, где леса чередовались с полями, холмами и тонкими голубыми нитями рек. Через полчаса полета корабль стал быстро снижаться и совершил посадку на зеленом лугу, на берегу петляющего по нему ручья, перед поросшей густым лесом горой, на вершине которой возвышались серые стены и башни старинного замка. Имевший в плане вид треугольника или наконечника копья, он вписывался в кольцо сооружений, обнесенных по окружности тройной крепостной стеной.

– Вот мы и прибыли на место, – сказал Томпсон. – Очень надеюсь, что хозяева были предупреждены о нашем прибытии и не откроют огонь без предупреждения. Кстати, Араторн, вы по-прежнему не хотите пойти с нами?

– Нет, дорогой Персиваль, вы же знаете, мы не вмешиваемся напрямую в ваши земные дела, и прямые контакты с людьми, за исключением таких экстренных ситуаций, какая случилась в Вашингтоне, нам разрешены только в Асгарде. Но владелец замка ждет вас, с ним мы связались через известное вам отделение «Аненэрбе» в Новом Берлине.

– Но вы еще не сказали, как этого таинственного владельца зовут, – заметил Ланселот.

– Разве? – удивился атлант. – Впрочем, мистер Томпсон знает: его имя Генрих Гиммлер.

– Черт возьми! – чуть не поперхнулся Ланселот. – Теперь у меня такое чувство, будто я Кот в сапогах, который наведывается в замок к людоеду!

– Насчет кота, я не знаю, но про людоеда это вы, Ланс, заметили довольно точно, – мрачно пошутил Томпсон.

На всякий случай решили пока не выходить и посмотреть, какую реакцию вызовет появление дисколета. Оказалось, что ожидаемую, потому что по полю к нему приближался восьмиместный хорьх девятьсот первой серии. Подъехав, он остановился в двадцати метрах от корабля, и из него вышел офицер в форме СС, который, хотя и разглядывал приземлившееся чудо круглыми от изумления глазами, все же явно был в курсе визита, потому что внешне спокойно ожидал появления гостей. Дверь дисколета открылась, откинувшись вниз в качестве трапа, Томпсон с Ланселотом сошли на землю и направились к машине. Корабль же плавно, почти беззвучно поднялся в воздух и исчез в вышине.

– Пожалуйста, господа, прошу вас сюда, – сказал офицер по-немецки, вежливо открывая перед гостями заднюю дверь. Через несколько минут они уже подъезжали к воротам замка, над которыми на весеннем ветру полоскалось красное полотнище с заключенной в белый круг свастикой, а по краям стояли вооруженные автоматами часовые в касках.

Выйдя из машины, они в сопровождении офицера, миновав арочный мост, направились внутрь замка. Пройдя через внутренний двор, затем несколько сумрачных коридоров и поднявшись по лестнице, ведущей, по-видимому, в одну из башен замка, они оказались возле тяжелых дубовых дверей, перед которыми путь им преградили двое часовых. Сопровождающий офицер извинился за то, что придется соблюсти некоторые формальности, и предложил сдать оружие, если, конечно, оно имеется у прибывших господ. Ланселот передал ему свой трофейный кольт, который ему вернули на летном поле после усмирения бандитов, однако офицер этим не удовлетворился и, еще раз извинившись, быстро ощупал обоих с боков, спереди и сзади, чтобы убедиться в отсутствии других предметов, после чего открыл перед ними дверь внутрь помещения. Вопреки ожиданию, там оказался не кабинет, а большой мрачный зал с несколькими узкими бойницами под самым потолком, со стенами и полом из грубого серого камня. В его середине было устроено круглое углубление с выложенным на полу магическим символом «черного солнца», в центре которого ярко пылал огонь, вырывающийся из-под кованой железной решетки, однако он не в силах был рассеять залегшую по углам густую тьму. По периметру помещения располагались двенадцать пустых постаментов, видимо ожидающих тех, чьи посмертные изваяния будут достойны их занять. В общем, зал напоминал скорее могильный склеп или языческое капище, чем помещение для переговоров.

В центре круга возле пылающего огня стоял невысокий человек с пухлым лицом и в очках, ни ростом, ни чертами лица не напоминавший «истинного арийца» и вождя СС. Гиммлер был элегантно одет, ладно сидевшая на нем серая форма поблескивала орденами, а на петлицах красовались по три дубовых листа. Вид у него был весьма ухоженный, и внешне он мог бы производить впечатление не садиста, каковым и являлся, а добропорядочного немецкого учителя, если бы не его пронзительный и беспокойный взгляд, странным образом фокусируемый стеклами очков, в которых отплясывали красные отблески языков огня. Он что-то тихо произнес, но в то же мгновение его шепот многократно усилился, отражаясь от стен и потолка, ясно и гулко прозвучав сразу во всем помещении:

– Добро пожаловать в «Вальхаллу», господа!

Надо признать, что дипломатический прием начался как нельзя более эффектно, ибо сначала даже показалось, что более инфернального впечатления, наверное, не смог бы добиться и сам дьявол.

«Вот, значит, каков нацистский рай, – подумал Ланселот, – что черти построили для себя прямо в аду».

И тут ему пришлось вздрогнуть, потому что, словно отвечая на его тайные мысли, из темноты стал медленно возникать чудовищный лик, похожий на хищную птицу, только на нем горели, как угли, совсем не птичьи глаза. Загадочное существо на миг показалось из тени, а затем отступило в нее вновь, однако Ланселот готов был поклясться, что у него были и крылья, хотя и растущие как бы из человеческого туловища. Никакой одежды на этом исчадии ада не наблюдалось.