Лалин Полл - Лед [litres]

Шон испытывал смешанное чувство неловкости и благодарности, и его отношение к Руфи изменилось в лучшую сторону. Она всегда была предана Гейл. И пока Рози не втянула ее в их конфликт, она не вмешивалась.

– Виновен по всем пунктам, это закупочный консорциум. Руфь, если ты свободна, пожалуйста, побудь с нами сегодня. Сто лет прошло.

Руфь улыбнулась, и Шон заметил, что Том улыбнулся тоже.

– Я вообще-то должна поговорить с пьяными туристами после обеда, – сказала она. – Знаете что, я попробую найти себе замену.

Гагарки, маринованные в масле.Вот как это делается: убивают тюленя и свежуют через рот, не повреждая кожу. Такое под силу не всякому охотнику, но, если все сделать правильно, получается удивительный мешок, в котором почти вся ворвань еще остается на коже.

Тот, кто фарширует шкуру, берет ее с собой и идет в такое место, где птиц больше, чем рыб в аквариуме, и с помощью сети, прикрепленной к длинной палке, ловит пролетающих мимо гагарок, часто за день наполняя ими всю тюленью шкуру, которую потом кладут в укрытие и приминают камнями. На нее не должно попадать солнце, иначе масло прогоркнет. В течение лета жир превращается в масло, пропитывая птичьи тушки, медленно разлагающиеся без воздуха. И в итоге получается блюдо, вкусней которого нет ничего на свете, его обожают как молодые, так и старики. Белые перья становятся розовыми, и их легко вынимать. Птиц часто едят замороженными, но некоторые знатоки считают, что лучше их разогреть. На самом деле замороженное мясо никогда не дает такого вкуса, как размороженное. Когда шкура заморожена, приходится вырубать из нее птиц топором, но когда они размягчатся, их можно есть культурно, демонстрируя хорошие манеры. Гурманы берут их за ножки и откусывают лапки. После чего ловкими движениями рук удаляют все перья или большую их часть. Затем они свежуют тушки от клюва до хвоста и, вывернув кожу наружу, высасывают вкуснейший жир. Наконец они проглатывают разом всю кожу и принимаются за мясо.

Даже не глядя в другой конец зала суда, Шон ощущал направленный на него пристальный взгляд Руфи Мотт, сидевшей там. Он хотел быть мягким, но на тот случай, если она будет настроена враждебно, что было вполне вероятно, учитывая тот случай на похоронах, он предупредил Соубриджа. Следовало действовать решительно.

– Мы все заселились в наш отель, – сказал он, – «Полярную мечту», а затем пошли ужинать в ресторан под названием «Амарок» [44] Амарок – в эскимосской мифологии гигантский дух волка, пожирающий тех, кто охотится ночью в одиночку. , где к нам присоединилась доктор Мотт. Мы поужинали и вернулись в отель.

– Все вы? – уточнил коронер.

– Руфь остановилась в другом месте. Утром мы встретились в фойе и взяли машину обратно до аэропорта, откуда Дэнни Лонг доставил нас на виллу «Мидгард», как и планировалось.

– Говоря нас , вы…

– То есть меня, Тома, Джо Кингсмита, Мартину Деларош и Рэдианс Янг. Только партнеров консорциума.

Ресторан «Амарок», или «Волк», на эскимосском языке, как указывалось в меню, был недавно открыт неподалеку от города. Он уже приобрел известность благодаря смелому обращению с рецептами традиционной эскимосской кухни, но там подавали и обычные блюда северных народов. Ресторан держала датская пара, проживавшая когда-то в Гренландии, эти люди поддерживали последние сообщества аборигенов, закупая у них продукты. Здесь можно было буквально на вкус попробовать древний мир, поэтому зарезервировать место, особенно в летний сезон, было практически невозможно. Однако для Шона с компанией эта проблема решилась с помощью одного звонка секретарю Скади Ларссен в Осло.

Они успели выпить коктейли по первому кругу, прежде чем появилась Руфь Мотт, раскрасневшаяся после езды на мотосанях. Все мужчины поднялись, приветствуя ее, и Шону было приятно, что их шикарный стол привлекает всеобщее внимание. Ни Рэдианс, ни Мартина, наслышанные об этой «дикой цыпочке», не могли тягаться с ней в популярности, однако они надели свои вечерние драгоценности, словно талисманы, призванные защитить их положение на этом деловом обеде, пусть даже происходившем в Арктике. Руфь же была в джинсах и черной шелковой рубашке, просвечивавшей – Шон не мог не замечать этого – на груди. Кроме того, изменились ее глаза – она подкрасила их.

– Что-то не так? – Она улыбнулась ему.

– Ты ничуть не изменилась.

Но считал он как раз наоборот: она стала гораздо менее резкой, словно с годами к ней пришла мягкость. Снова принесли выпивку. Шон заказал на всех эскимосские блюда для дегустации и еще по шесть блюд северной кухни для каждого. Том и Руфь попросили что-нибудь вместо китового мяса, которое подавалось либо в виде карпаччо, либо обжаренное как бифштекс. Шон с нетерпением ожидал своей порции, поскольку китовое мясо было несравненным деликатесом, особенно в этом ресторане, и он ел его при каждой возможности, если это не шло вразрез с этическими воззрениями его спутников.

Кингсмит заказал винтажное шампанское из обширной винной карты, и они подняли бокалы за успех виллы «Мидгард». Руфь Мотт была мыслями с медведицей, как она сама сказала. Пусть их это не смущает. Медведица была беременна, но со странными осложнениями. И не в сезон.

– Больше ни слова, – попросила Мартина, содрогаясь.

– Я и не собиралась.

Рэдианс беззастенчиво изучала Руфь:

– Вы с Томом. Бывшие, так?

Руфь взглянула на него прежде, чем ответить Рэдианс:

– Выходит, так.

– Если это твое последнее слово, – сказал Том, взглянув на нее.

Рэдианс схватила меню и стала обмахиваться им.

– Как-то здесь жарковато! – Она подтолкнула Кингсмита. – Эй, секси-старичок, когда мы обсудим наше дельце? Как ты сказал в самолете.

Шон стал смеяться, заметив смятение на лице Кингсмита.

– Рэдианс, ты для меня слишком хороша. К тому же ты можешь прикончить меня.

И он прошептал ей что-то на ушко, отчего она игриво шлепнула его по руке. Руфь и Том сидели рядом молча, но их явно переполняли невысказанные чувства. К столу подошла официантка с бутылкой.

Мартина еле слышно сказала Шону:

– Плохая идея.

И он понял, что они думают об одном: не надо Тому приглашать Руфь на виллу «Мидгард».

– Ну, Руфь, – нарушил их молчаливый союз Шон, не зная, что скажет дальше, – что творится в мире туризма?

– Ожидаются всяческие неприятности. Собственно, они уже происходят. Арктика теперь как новое Средиземноморье, а Шпицберген как Ибица. Следи за тем, что тут делается.