В Бирюк - Обмасонивание [СИ]

Сходство технологий: металлургическую домну и «проходную» известковую печь загружают через общее «горло» смесью сырья и горючего.

У меня на верхнем краю Дятловых гор две таких печки сделаны. Обоих типов. Интересно же!

Все эти годы они исправно работали. Но потребности растут лавинообразно. Ещё зимой я решил немножко прогресснуть. В части известеобжигательных печей.

Не могу вспомнить ни одного попандопулы, который бы в этом поле «явил чудеса изобретательности и трудового героизма». А зря — есть близкие по времени примеры.

Печь с улице Резиденс-лейн в английском Рипоне: «Обычно печи для извести в диаметре — всего три метра. Наша же — 5,7 метров». Датировка: в 1454 г. часть местного собора обрушилась. Для восстановление потребовалось большое количество извести.

Очень похожая, самого начала 20 века — «кувшин мелового периода», врезана в склон на берегу Волги у Саратова.

Сразу замечу: установки не соответствуют 21 веку — работали на мягких породах типа мела. Такое следует обжигать во вращающихся печах, не в шахтных.

У меня таких забот нет. Во-первых — твёрдый местный известняк. Во вторых… а чем стометровую (из 21 века) дуру крутить?

У шахтных 21 века принципиальный недостаток: топливо — газ или мазут. Чего у меня нет. Поэтому — по-святорусски. Но — лучше.

«Шахта печи состоит из стального кожуха и кладки»… — проехали. Стальной кожух здесь… невообразимая роскошь. Для обеспечения механической прочности врезаем в склон. Благо Дятловы горы дают подходящий рельеф.

«Рабочая высота шахты составляет 18–20 м» — не рискну. Девять метров… достаточно.

«Шахтные печи различают по виду применяемого в них топлива и по способу его сжигания. В пересыпных печах твёрдое топливо подается вместе с сырьём и сгорает между кусками обжигаемого материала. Здесь применяют топливо с малым содержанием „летучих“ — антрацит, кокс и тощие сорта каменного угля, дающие при горении короткое пламя».

Суздальские печки — вот такие. Вместо антрацита — древесный уголь.

«В печах с выносными топками последние расположены по внешнему периметру печи. В них сжигается твердое топливо и образующиеся горячие газы поступают в зону обжига. Применяют длиннопламенное топливо с высоким содержанием „летучих“, а также торф, дрова, горючие сланцы».

Похоже на киевские печи.

Похожи… Но не такие! Топки «расположены по внешнему периметру печи»! А в Киеве — внутри!

Сделать печку непрерывного действия… С выносными топками! Не надо полешки в печку подкидывать! Врезать рядом с печкой в склон топку… две… чуть выше дна…

Внутри — ничего не горит… не будет там «дна из материковой глины, прожжённой на 75 см». Печка без «огонька внутри»…

Во блин! Так не бывает! Это ж все знают!

Ага. Только у Петра Великого сыскался как-то повод выбить медаль с надписью «Небываемое бывает». У него — серьёзное дело, «пехота атакует флот». У меня-то всё проще.

Зону обжига разделить по высоте на части двумя решётками — известняк распадается на пластинки микронных размеров. Такое просыпется до самого прохладного дна. Где остывает и выгребается.

Почему предки так не делали? — А незачем. Печки — одноразовые. Городить такую «навороченную дуру» — смысла нет.

«Кладка шахты состоит из внутреннего защитного слоя — футеровки и наружного — теплоизоляционного… Чем более тщательно выполнена футеровка и выше качество примененных огнеупоров, тем более высокая температура обжига поддерживается в зоне обжига…».

Технология, факеншит! Материаловедение, итить его ять!

Эти, скучные многим попандопам и попандамам сущности — главные стимулы политики. И прочих… авантюрных историй.

Огнеупоры и являлись последнее время основным тормозом моего прогрессизма. Точнее — их отсутствие.

Нормальный красный глиняный кирпич более 1000 °C не держит — трескается.

У нас есть немного белой глины — каолина. Как я радовался, когда в первый год мои ребята нашли слой, вскрытый здешними оврагами! Потом — одна печка, другая, третья… Гончарная, стекольная, хрустальная… Домна! Факеншит! Тигли! Разъедрить! Вагранки! Япона мама! Металлургия жрёт футеровку как дракон девственниц! Да ещё и кочевряжется — то она сильно кислая, то сильно основная…

Тут мне попал в руки Сигурд.

Какая связь между огнеупором и бродячим нурманом? — Прямая!

Не-не-не! Не надо из последних викингов огнеупорные кирпичи лепить!

Часть пошла с ним в его «циклопический» поход, а часть я загнал разведывать реки к северу от Волги. Да я ж рассказывал! Речка такая есть — Керженец.

Когда знаешь что и где искать, то можно позвать к себе нурманов, и, старательно делая умный вид и уверенный тон, произнести:

— А идти вам вверх по Керженцу до слияния с первым сверху большим притоком. Приток будет слева, а чуть ниже, по правому берегу — глины голубые лежат. Сыскать их… — не сможете. А вот поделки такого цвета — у местных увидите. Расспросить и про место узнать.

Направление… «на деревню дедушке». Результат — Рыжковское месторождение. Ну это ж все знают!

«…Рыжковское месторождение тугоплавких глин… с запасами 1,56 млн. т… находятся в гос. резерве».

В 21 веке для разработки — не созрело, в стране и другие места есть. А у меня «страна» — маленькая, что нашёл под боком — то твоё.

Места там в эту эпоху… дебри лесные. Эпитеты: дремучие, гиблые, непролазные… Но для меня главное — речка. Транспорт. Там накопают, в плоскодонку кинут, в Волге поймаем да на место притянем.

Дальше сработала система.

— А кто это у нас из землепроходцев нынче свободный? О! Еремей Сенокрад! Старый знакомый! Возмужал, поширел, поумнел… Возьми-ка у Драгуна отчёт о походе нурманов на Керженец. Найди место, где они про голубые глины слышали, да осмотрись там. Не просто — глина, а как рудник поставить, пристань, лесосеку, казармы… обычные ваши дела — приголубливание, торговля, добровольцы на обучение, речку посмотреть, карту уточнить… Родине нужны футеровочные глины! Давай, парень!

Рутина. Которая составляет немалую часть моей жизни. Совсем уж рутинную рутину — взваливаю на подчинённых. Но дела фронтира, изыскательские — стараюсь контролировать.

Система. В которой конкретный Еремей — винтик. Обученный, мотивированный, экипированный… «заточенный».

Само-. В смысле — само-заточенный. В смысле — «творит что хотит». А «хотит» он — шляться по местам нехоженым, невиданным. У нас с ним — как у щуки с Емелей: «по моему велению, по твоему хотению…» — гребите, добры молодцы, по Керженцу вверх.

Есть ещё десяток таких умельцев. Сами рОстим! Смотрю на них и облизываюсь от восторга.

Не-не-не! Я не про то, про что вы подумали!

Такие ребята — моя гордость. Главный результат прогрессизма — люди. Которые умеют, могут, хотят… Факеншит уелбантуренный! Да что ж вы всё про одно и то же «хотение»?! Я-то про дело, а вы об чём?