В Бирюк - Обмасонивание [СИ]

— Не дай бог! — подумал Фриц. — Прорасти в бесплотного и… бесполого ангела? Б-р-р…

Риторические вопросы не требуют ответа, возражений тоже не последовало. Тогда, воздев руки в низкому потолку, так, что дорогая мантия встала колом на плечах и рельефно обтянула объёмное брюхо, проповедник воззвал:

— Господи великий! Помоги мне ходить по стезям твоим! Как то: 1) побеждать часть гневну — тихостью, медлением, 2) похоть — воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отучать себя от: а) службы, b) забот семейных, с) дружеских отношений и d) экономических занятий.

— Господи, — беззвучно воззвал и Фридрих, обращаясь непосредственно к сапогам Великого Магистра, — когда ж наконец, кончится этот бред, когда можно будет заняться чем-то осмысленным? Теми же «экономическими занятиями»?

Мысль показалась еретической даже ему самому.

— Откуда у меня такое отношение к святому? К предвечному? К «с детства впитанному»? — Хотя понятно: всё Ванька лысый виноват. Но как же тоскливо переводить жизнь на такое… барахло. Хочу домой. Только… это ж мой родной Кельн! И где ж тогда мой дом?

А над его головой мастер-проповедник приступил к заключительному пассажу:

— Ясно различие бедного учения наук с нашим святым, все обнимающим учением. Науки человеческие все подразделяют, чтобы понять, все убивают, чтобы рассмотреть. В святой науке братства все едино, все познается в своей совокупности и жизни. Троица — три начала вещей — сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью огненностью своею возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность — Христос, Дух Святой, Он.

— Ну вот, — произнёс громко Фридрих, резко врываясь энергичным голосом в установившееся после сакрального «Он» молчание, вставая с колен и счищая с пальцев своих налипшие частицы раствора. — Поблагодарим брата-проповедника за прекрасную проповедь. Он успешно развлёк нас своим красочным повествованием. Теперь же обратимся к делу. Вы видели смесь, которую я принёс в высокое собрание. Вы видели, как я затворил её водой в этом тазике. Вы все хорошо знаете, как годами твердеют наши растворы, изготовляемые на извести. Полагаю, что и великий мастер Хирам также скорбел о медленности схватывания. Иначе бы ему не потребовалось двадцати лет для постройки Храма. Увы, Хирам не додумался до такого материала, который я нынче показываю вам. За время вдохновенного повествования нашего магистра-проповедника, мой раствор уже схватился, приобрёл довольную прочность. Достопочтенный Великий Магистр, соизвольте поднять ножку. Дабы продемонстрировать.

Двусмысленность последних фраз не была по достоинству оценена присутствующими. Ибо они, с видом величайшего изумления, проще — раскрыв рты и выпучив глаза, наблюдали за манипуляциями Великого Магистра. Увы, нога не вынималась. Магистр сорвал с себя маску, явив из-под белой ткани своё истинное, покрывавшееся красными пятнами, морщинистое лицо. Которое отнюдь не носило выражения сокровенного познания, безграничной доброты и стремления к высокому, но отражало сильнейшую душевную растерянность:

— Оно… тысяча чертей… Оно не отлипает! Сними!

— С удовольствием, господин Великий Магистр. Однако и вы сами, и многие из числа присутствующих, выражали прежде сомнения в истинности сообщаемых мною знаний. Я предлагаю любому из братьев разрушить это, столь неудобное добавление к обуви нашего Великого Магистра. И тем сравнить степень посвящённости в истину. Прошу, братья.

И Фриц сделал широкий приглашающий жест.

Несколько мастеров, из более молодых и рьяных, кинулись на выручку Великому Магистру. Увы, тазик, представляющий, по правде, невысокую бадейку, обычное деревянное ведро с сужающимся верхом, вовсе не собирался отдавать свою добычу. Послали за инструментами, но снова увы — с их помощью удалось лишь разбить саму посуду. Сам Великий Магистр всё более впадал в панику и утрачивал самообладание. Когда перед его носом начали махать молотком, пытаясь разбить камень меж его голеней, он издал уже не только звуки, но и запахи.

Фриц стоял чуть в стороне, любуясь общей суетой. Наконец, он вспомнил, что место подмастерья в собрании мастеров — по ту сторону ковра с могилой и перебрался туда. Возня у кресла Великого Магистра продолжалась, но утратила уже первый накал. Вместе с надеждой на успех.

Третий магистр, до сей минуты не проронивший ни слова, поманил Фрица пальцем. Тот радостно улыбнулся и ткнул пальцем в открытую могилу, изображённую на ковре — подмастерье, не прошедший ритуал умирания и возрождения, не может находиться среди мастеров.

Всего в масонстве существует три степени (именуемых также градусами) — Ученик, Подмастерье и Мастер. Сама степень мастера является входом в систему Высших степеней, коих вместе с первыми тремя — 33.

Третий магистр мотнул головой в сторону и отправился к боковой занавеси. За которой и встретился с Фрицом.

— Здравствуй Рудольф. Маску-то сними.

— Как узнал?

— По левой руке. А то я не помню ту драку с «павианами», с добрыми жителями Павии, в который ты потерял два пальца, но вытащил меня, истекающего кровью, из города.

— Э-эх… были времена… Ладно. Чего ты хочешь, Фриц?

— Всего, Руди. Прежде всего — уважения. Как хотел его и великий мастер Хирам.

Из-за занавеса раздался новый поток звуков. Особенно выделялся ставший вдруг визгливым голос Великого Магистра. Собеседники оттянули край ткани, посмотрели на вдруг усилившуюся суету возле кресел.

— Мда… Лучше бы ты «Говорливое Брюхо» так…

— Язык в камень? Как Экскалибур… Сдохнет. А я стараюсь… без пролития крови.

— Жаль старика. Тебя заставят снять эту… привеску.

— Вряд ли. Второй мастер, который мог бы это сделать, в двух тысячах миль к востоку. А призывов не бояться смерти я сегодня наслушался. Слышь, Руди, я прорасту как зерно! И буду колоситься! Только не знаю чем.

— Чертополохом, Фриц. Это твой стиль. Чего ты хочешь? Посвящения?

— Ага. В высший градус. Ещё — доступ ко всем архивам братства. Тебя — Великим Магистром. Ещё гарантирую всем… м-м-м… нуждающимся — убежище. И — поток заказов.

— Ух ты! И откуда такие возможности?

— Руди, твоя недоверчивость меня оскорбляет! Я — главный советник по строительству всей Саксонии. Ты меня понимаешь?

— Однако… Это меняет дело… И зачем тебе было это представление? Кстати, как ты это сделал?