Бернар Вербер - Ящик Пандоры [litres]

Помещение похоже оформлением на лицейский класс. На стенах карты мира и портреты политиков и военных в мундирах с подписями каким-то неевропейским шрифтом.

Рядом с ним прикован наручниками к койке человек. Он неподвижен, его рот искажен гримасой боли. Некто пузатый, с прищуренными глазами, в шикарном костюме, с толстой сигарой в зубах, раскачивается рядом в кресле. Над ним стоят по стойке «смирно» два солдата и старший офицер с красными галунами, на которых белеют пятиконечные звезды.

– Для нас большая честь принимать французского адвоката и видного революционера-интеллектуала, – говорит увешанный медалями офицер. – Полагаю, мы оба неровно дышим к поэзии Рембо. Но перво-наперво работа. Давайте новенького.

Солдат снимает наручники и, убедившись, что человек не дышит, вытаскивает его за волосы из комнаты. На том, в ком пребывает душа Рене, не надето ничего, кроме трусов. Его приковывают туда же, где был прикован его предшественник. Ему бросаются в глаза ведро с водой и провода со здоровенными зажимами-электродами.

– Ваше имя?

Он стискивает зубы.

– Отказываетесь отвечать? Плохое начало. На ваше счастье, мы и так знаем, кто вы. Вас зовут Фирун, – читает офицер по листочку. – Вы были медиком продажного правительства при американских оккупантах. Потом, чтобы спрятаться, заделались буддистским монахом в монастыре Трам-Как, где кишат реакционные черви. Но мы отловили вас, грязную капиталистическую крысу, прислужника подлого диктатора Лон Нола – да будет проклято его имя, достойное только плевка!

Он подает солдату знак, и тот подносит к груди Фируна зажимы.

– Вы находитесь в отделе безопасности лагеря S21, – сообщает офицер.

От этих слов монах невольно ежится от ужаса.

– Полагаю, он понял, куда попал, – произносит французский адвокат ироническим тоном.

Рене вспоминает военного – любителя поэзии: это Канг Кек Леу, зловещий кхмерский офицер, создатель и комендант лагеря перевоспитания S21. Он знает, что здесь, в бывшем лицее в сердце столицы Пномпень, было замучено более 15 000 человек.

Вспоминает Рене Толедано и французского адвоката. Он и раньше подозревал этого левого интеллектуала, провозгласившего себя защитником угнетенных народов, в участии в зверствах красных кхмеров. Теперь он убеждается, что подозрения имели основания.

Голос Леу безупречно учтив:

– Вас будут пытать долго, каждый день. Но этим дело не ограничится, все будет гораздо хуже, Фирун. Если ты не назовешь имен других монахов-контрреволюционеров, сумевших сбежать до нашего прихода в ваш храм, тебя сотрут с лица земли. Знаешь как? Мы истребим твою личность, все относящиеся к тебе документы, все фотографии, все места, где ты жил, перебьем всю твою родню, всех, кто тебя знал, пока не искореним все твои следы, так, чтобы не осталось ни одного живого свидетеля и ни одного вещественного свидетельства твоего существования.

– Знаете, как называется эта процедура по-латыни? Damnatio memoriae, – считает необходимым уточнить адвокат-француз.

Фирун глотает слюну. Рене говорит себе, что этот монах – последний, кем он был, прежде чем стать собой нынешним, – обладает, видимо, величайшим опытом прохождения через экстремальные испытания.

– Начнем, – произносит офицер.

Он нажимает кнопку, чтобы вызвать разряд, но монах уже закрыл глаза. Дух покинул тело, прежде чем оно ощутило удар током.

Происходит встреча двух астральных тел, Фируна и Рене.

– Что ты здесь делаешь? – удивляется монах.

– Простите, что тревожу вас в такой ответственный момент, – отвечает Рене.

Он знает, что надо поторопиться, чтобы успеть сказать главное.

– Я ваша следующая инкарнация, меня зовут Рене. У меня такая же проблема, меня пытают. Хочу узнать у вас, есть ли способ это вынести.

Дух камбоджийского монаха сморит на него с недоумением.

– Не понимаю твоего вопроса. Ты ведь уже нашел ответ: покинуть тело, вот и все.

Надо найти правильные слова, чтобы убедить его мне помочь.

– Конечно, но я чувствую, что долго не продержусь.

– Ты не знаешь этой техники?

– Я не мистик. Я даже не верующий. Я простой учитель истории. Всего несколько дней назад я открыл для себя гипноз. Все это для меня совершенно внове. Поэтому для испытания, которому я сейчас подвергаюсь, мне нужны реальные практические знания управления своим телом и сознанием.

– Ты вторгаешься в свою прошлую жизнь, но не можешь в ней оставаться, если терзают твою плоть?

– Вот именно, сейчас, пока мы говорим, боль в черепе так сильна, что мне трудно оставаться с вами. При каждом ударе током тело тянет меня обратно.

– Понимаю. Научу тебя способу, разработанному нами, монахами Трам-Кака, для выхода из затруднительных положений. Скажи, что ты видишь, если хочешь представить свой мозг?

– Сейчас я бы сказал, что это лес.

– А какой ты видишь свою боль?

– Это молния, поджигающая кусты и корни деревьев.

– Тогда вообрази грот посреди леса. Вообразил?

Рене представляет себе каменный конус с дырой – входом.

– Деревья могу вспыхнуть от молнии, а камни нет, ведь так? Войди в свой грот, там ты недосягаем для молнии и огня.

– Я могу сделать это, пока говорю с вами?

– Попробуй, посмотрим.

Рене прячется в пещере посреди леса.

– Видишь, эта часть твоего сознания изолирована от всего, что есть снаружи. Чувствуешь, что молнии и гром ослабели? Загороди вход валуном.

Рене так и поступает, потом садится по-турецки посреди пещеры.

– Иду к тебе, – сообщает камбоджиец.

Перед ним появляется дух буддистского монаха Фируна. Тот держит толстую свечу, освещающую грот изнутри.

– Остается только ждать. Либо наши палачи утомятся, либо мы потеряем сознание, сойдем с ума или умрем. В любом случае мы полностью принимаем свою участь.

– Неужели нет другого выхода?

– Если у тебя есть другие предложения, обязательно поделись ими со мной.

– Гм… Никаких.

– Что ж, нам предстоит убить немного времени, и мне хотелось бы побеседовать с тобой… Рене. Меня заинтересовал твой рассказ о прошлых жизнях. Скажи, как ты оказался здесь, «будущий я»?

– При помощи регрессивного самогипноза. Я представляю себе коридор с пронумерованными дверями, где каждая дверь – одна из прошлых жизней.

– Как захватывающе! Не знал, что так можно, – признается камбоджийский монах.

– Достаточно в это поверить, – шутит учитель истории.

– Видишь, теперь ты учишь меня духовным техникам. Откуда ты знаешь, что за дверями?

– Я этого не знаю. Перед спуском я как можно яснее и четче формулирую желание. Например, чтобы попасть к вам, я захотел оказаться в той жизни, где лучше всего сумел вытерпеть пытку. Осветилась ваша дверь, ее номер 111. Уверен, мы, то есть все воплощения моего духа, могут друг другу помогать, делясь знаниями.