Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

– Эй, парень, ты чего?

Валера, обеспокоенный состоянием мальчика, поспешил к сцене.

– Да все в порядке. Не обращайте внимания.

– Хочешь воды? Я принесу.

– Не беспокойтесь. Я уже собираюсь уходить.

– Тебя кто-то обидел, может быть?

– Нет, это любовные муки. Не берите в голову.

Эмиль улыбнулся. Валера рассмеялся:

– Ну, тогда другое дело. Хех. Молодец, парень! Но сильно переживать не стоит все-таки. У тебя еще вся жизнь впереди.

– Жизнь без нее.

– Что же в ней такого?

– Она особенная.

– Все они особенные. Это как посмотреть.

Валера сел в кресло первого ряда.

– Ну а что, ты ее любишь, а она тебя нет? Такой расклад?

– Не знаю, любит ли она меня теперь. Когда-то любила, я думаю. А сейчас она собирается замуж за другого. Вот так.

Эмиль всхлипнул. Валера сдвинул брови к переносице.

– Сколько же лет твоей возлюбленной?

– Она взрослая.

– В учительницу влюбился, что ли?

– Как вы поняли, что она учительница?

– Опыт подсказал. Значит, учительница. М-да, брат, тяжелый случай. Ситуация патовая. Но все-таки ты должен держать в голове, что это не конец света и время лечит. Нельзя делать глупостей. Ты же понимаешь?

– Да.

– Мне тоже разбивали сердце. Все эти страдания в итоге делают нас лучше. Более чуткими, понимаешь? Это как обряд взросления. Ты начинаешь видеть мир разным. Для творческого человека это, вообще говоря, источник вдохновения. Грусть, печаль. Правильно?

– Да, пожалуй.

– Самое главное, ты жив-здоров. Попробуй договориться со своими чувствами: не гони их, а, наоборот, приголубь. Рассмотри их хорошенько и используй как источник вдохновения. Сублимируй, так сказать, в музыку.

– Спасибо за совет. Увлекаетесь психологией?

– Ну, тут не только психология.

Валера опустил глаза, закинул ногу на ногу и начал смахивать с коленки воображаемые соринки.

– Скажем так, это смесь различных психофизических практик. В свое время серьезно занимался этим.

Валера ненадолго задумался. Потом почесал затылок.

– В общем, да. Ты, главное, не теряй связь с реальностью. Необходимо все четко осознавать.

Эмиль неспешно засобирался.

– Да. Мне нужно хорошенько все обдумать. Осознать происходящее. И спасибо, что разрешаете мне приходить – для меня это очень важно.

– Спасибо за музыку. Да и поговорить с тобой интересно.

Валера улыбнулся.

– Сегодня я развлекал вас гаммами в основном.

Времянкин спустился со сцены и направился к выходу. Валера последовал за ним. Двое встали со своих мест и тоже направились к дверям.

Перед выходом из школы охранник пожал мальчику руку.

– В прошлый раз ты обещал позвонить, как дойдешь. Я ждал.

– Меня что-то отвлекло, и я забыл. Прошу прощения.

– Ничего, главное, ты в порядке. Ты все-таки сильно не переживай из-за учительницы. Отнесись к этому философски.

– Я постараюсь.

– Ну хорошо. Сегодня ты с охраной.

Валера улыбнулся, а потом чуть наклонился к мальчику и заговорил полушепотом:

– Хотел спросить: почему твои иностранцы в солнечных очках? За окном темень.

– У них такой стиль. Модничают.

– А… Пижоны? Понятно.

Валера выпрямился и сунул руки в карманы брюк. Взглянув на Двоих, он снова улыбнулся.

– Тоже музыканты?

– Да. Авангардисты. Электронщики.

– Да что ты? Они известные?

– Ммм. В узких кругах.

– Элитарное искусство?

– Да, аристократизм чистой воды. Рафинированность в каждом звуке.

– Ты подумай! – усмехнулся Валера. – Ну ладно. Не буду задерживать.

– До свидания!

– Увидимся.

Времянкин и Двое вышли из здания.

Эмиль шел молча, пиная ледышку. Он допинал ее до самого подъезда. Все трое вошли в дом. Женщина вызвала лифт. Из шахты послышалось тремоло тросов. Лифт приехал, створки раздвинулись. Времянкин вошел, Двое – следом, и кабина поехала вверх. Мужчина стоял в неудобной позе. Ему пришлось прижать голову к плечу, чтобы не упереться затылком в потолок. Широченная шея амбала загораживала лампу, из-за чего в лифте царил полумрак. С интервалом в один этаж в кабину проникал свет из шахты. Вентиляционные решетки, пропускающие его, разрезали луч на четыре равные линии. Словно пальцы призрака, они тянулись по гладкой обшивке стенок и резко исчезали. А через этаж все повторялось. Задрав голову, Эмиль наблюдал за тем, как в очках женщины отражается вползающий свет. После третьего этажа Времянкин уловил темп, в котором лифт проезжал мимо ламп, и начал тихонько напевать что-то в обнаруженном ритме. Лифт приехал на шестой этаж. Все вышли.

– Дома никого. Вы можете ночевать в квартире, – предложил Эмиль. – Лучше, чем в подъезде околачиваться.

Мальчик вошел в квартиру, оставив дверь распахнутой. Двое осторожно переступили порог. Эмиль протиснулся между гостями к двери и закрыл ее. Добравшись до вешалки, он принялся снимать верхнюю одежду. Двое, по обыкновению, стояли, сунув руки в карманы.

– А хорошо люди устроились, да? На Земле, я имею в виду. Дороги проложили, дома построили, изобрели компьютер, Интернет, запустили спутники, космические корабли, создали искусственный интеллект. За сорок тысяч лет существования. Неплохо, правда? Обжились, так сказать, и уже собираются колонизировать другие планеты. М-да. Молодцы! И ведь во все времена находятся личности-зачинатели, которые двигают человечество вперед и вверх. И кто это? Правильный ответ – не я. Я в этом вроде как не участвую. Занимаюсь собственным продвижением. Плыву параллельным курсом. Можно сказать иначе: мне все прямо перпендикулярно. По барабану. Фиолетово. Такой я в целом бесполезный человек. Интересно, нет ли среди этих пионеров-первопроходцев тех, кто использует магию? Кто-нибудь вроде меня или Мелании вполне мог найти себе более достойное применение. Вместо того чтобы дурить народ.

Эмиль забросил шарф и шапку на полку, положил куртку на скамью и уселся рядом. Он начал стягивать с себя башмаки.

– Предположим, ученый из последних сил работает над каким-нибудь важным для всего человечества изобретением. Например, лекарство. Он уже старенький и боится не успеть. Почему бы не подарить время ему? Он бы продолжил работу и совершил бы еще массу полезных открытий. Насколько я понял, вашему сказочному брату, в общем-то, наплевать на судьбу человечества. Взаимоотношения между нашими мирами не очень, мягко говоря. Это всегда часть какой-то сделки. Мы не выступаем единым фронтом, это очевидно. А могли бы объединиться перед лицом общих проблем. Наверное, у нас просто нет общих проблем. В вашем мире, вероятно, не существует угрозы столкновения с малой планетой. И рака, видимо, тоже нет. С вашими возможностями человечество бед не знало бы. Но нет. Это слишком просто. Сначала разгадай загадку, или победи кого-нибудь, или еще что-нибудь. Вы видите нас насквозь, разве нет? К чему эти игры? Эх, не любите вы людей!