Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

В субботу участвую в концерте. Какое-то официальное мероприятие. Не помню где. Впрочем, это не столь важно.

Завтра репетиция. Меня это немного пугает. Как поведет себя мое второе я? Первое я вообще-то. Ян будет на взводе. Это точно. Я должен успокоить его, иначе он наломает дров. Перед репетицией зайду в школу на часок. Разомнусь.

Времянкин проснулся в восемь утра, сделал зарядку и отправился в душ. По дороге в ванную он бросил взгляд в сторону кухни и остановился. Неожиданно для себя он обнаружил на кухонном столе лампу с плафоном в виде срезанного конуса. Эмиль приблизился к столу. Он понял, что прошлым вечером принял очертания лампы за силуэт женщины.

– Хм. Любопытно.

На скатерти лежал листок бумаги, вырванный из ежедневника. Это была записка от Алены со следующим содержанием: «Заезжала в 21.00. Тебя не застала. Не могла тебе дозвониться. Пожалуйста, дай знать, что ты в порядке. В холодильнике суп и салат и еще кое-что. Покопайся. Лампу заберу завтра вечером. Это для дома. Красивая? Целую, братец! Позвони!!!»

– Красивая, – подтвердил Эмиль.

Он открыл холодильник и начал выкладывать на стол запотевшие контейнеры с едой.

«Вчера в 21.00 я был в актовом зале школы. Лампу заберет завтра вечером. То есть сегодня вечером. Так. Если я принял лампу за женщину, тогда где женщина?» – рассуждал Времянкин. Он закрыл холодильник и направился проверять комнаты. Никого не обнаружив, Эмиль вернулся в кухню. Кажется, он был рад, что Двоих в квартире не оказалось.

– Тэк-с, посмотрим. Что тут у нас?

Мальчик открыл крышки всех контейнеров, взял ложку и начал есть отовсюду сразу. Борщ, картофельное пюре с рыбными биточками и подливкой, пирожки с луком и яйцом и овощной салат. Все было холодным, но Эмиль, кажется, не обращал на это никакого внимания. Он буквально уплетал гостинцы за обе щеки.

– Алена, ты гений! – произнес Эмиль в потолок.

«Интересно, куда делись Двое? В подъезде? Ушли? Вряд ли. Не так уж это и важно. Хотя странно… Ммм, эта подливка сводит меня с ума. Что-то невероятное!» – думал Эмиль.

– Кому нужна музыка, когда здесь такое?

Закончив трапезу, Времянкин все же сходил в душ, а после сел за учебники.

В половине двенадцатого Эмиль поймал себя на том, что подходит к воротам школы. «Чего я приперся так рано? На автомате притащился. Ты здесь? Да. Что происходит? Ты меня сюда привел? Ты же собирался размяться перед репетицией с Яном. Да, но не в это время. Я хотел сделать это после учебного дня. Потренируешься пораньше, ничего страшного . Стоп, стоп, стоп, – подумал Эмиль и остановился, уставившись на снег под ногами. – Ты хочешь к Татьяне на урок, верно? Это плохо кончится. Бесперспективная затея. Извини, меня тянет к ней. Семь лет не тянуло, а теперь тянет? Да! Хочу ее увидеть . Ясно. Твое самолюбие задето. Нашелся кто-то лучше тебя. А может, это собственничество? Кто-то претендует на твое, и ты теряешь покой. В любом случае это эгоистично по отношению к ней. Да, да. Ты прав. Но это не помогает. Тогда на ее уроке на меня словно снизошло озарение. Она чудо! И все, что с ней связано, – чудесно . Тебе кажется. Нет! В наших отношениях много поэтического. Ты сам вспомнил про схожие классические сюжеты. Помнишь? Ну. И Татьянин день тоже ты вспомнил. У тебя теперь все дни Татьянины. Хорошо, допустим. И что дальше? Это сюжет. И он не может закончиться так. Она выходит замуж за другого. Почему нет? Этого не может быть . А, ну понятно. Так ты борешься с «невозможностью»? Тупо отрицаешь. Будешь так рассуждать, долго не проживешь. Я прожил дольше тебя и продолжаю жить. А ты доживешь до моего возраста и сгинешь в подводном царстве Василисы. Знаешь, я тебе этого еще не говорил, но я подумал … Так-так. И о чем же ты подумал моей головой? Голова у нас общая, не перегибай. Подумал, что, возможно, я вернулся не для того, чтобы стать звездой классической сцены. Мне кажется, все это из-за нее. Точнее, из-за нас с ней. Понятно… Все… С тобой… Слушай, не ломай мне жизнь. Пожалуйста. Своей ты распорядился не лучшим образом. Прошу, дай мне попробовать. У ребенка нет ни единого шанса быть с ней. Не стоит упускать это из виду. Отпусти ты ее. Перетерпи. Подумай об Алене и Родионе, в конце концов. Да. Ты прав. Твою мать! Ты прав. Я должен взять себя в руки. Я стараюсь взять тебя в руки. Пойдем домой? Да. Пойдем. Подожди-ка », – подумал Времянкин. Он заметил компанию ребят за углом школы. Среди них были и трое обидчиков Эмиля. Ребята курили. « Давай подойдем . Не хочу. Пожалуйста, пойдем домой. Нет, поговорим. Надо решать проблемы по-взрослому. Мне надоел этот детский сад . Да они просто наваляют тебе. Не ссы », – подумал Эмиль и направился к компании курильщиков.

– Привет! – начал Времянкин издалека.

Ребята обернулись. Эмиль уверенно подошел и спокойно обратился к самому здоровому из оппонентов. Им оказался Алексей.

– Есть разговор.

Времянкин смотрел подростку прямо в глаза. Тот топтался на месте от холода. Часто затягивался сигаретой и выдыхал из ноздрей густой дым.

– Говори, – усмехнулся Футболер.

– Ты ведь Алексей? Верно?

– Ну.

– Алексей, мы как-то неудачно начали наше знакомство. Хотя особых причин для этого, кажется, не было. Может, у тебя есть какие-то претензии ко мне? Возможно, я обидел тебя, сам того не желая. Ты скажи. Давай попробуем как-то решить наши разногласия.

– Нет никаких разногласий. Просто ты смешно падаешь. Вот и все.

Компания одобрительно похихикала. Эмиль улыбнулся:

– Я понимаю, это смешно. Как поскользнуться на кожуре банана. Действительно забавно. Но я страдаю от этого, вот в чем дело. Смеяться мне в тот момент совсем не хотелось. Было больно вообще-то. Это тебя не волнует?

– Если бы тебе не было больно, было бы не так смешно.

– Хм. Ты умный парень, Алексей. Это видно. Только жестокий слегка. Серьезно, ты же ничего обо мне не знаешь. Не имеешь представления, что я за человек. Может, я не такой уж и придурок, как тебе кажется? В чем проблема? Почему ты злишься? Чем я тебе не нравлюсь?

– Почему ты должен мне нравиться?

– Не нравиться я тебе тоже не должен, согласись.

Времянкин чувствовал уверенность. Ему казалось, что он отлично ведет переговоры. С деловитым видом он продолжил диалог:

– Я в друзья не набиваюсь. Можем сохранять нейтралитет. Можем не замечать друг друга. Мне все равно. Главное, исключить насилие.

– Че?

– Толчки, подножки, пинки, затрещины и все в таком духе. Этого быть не должно.

– А, ты об этом? Ну, это вообще легко.

– Других детей вы тоже не должны задирать. Идет?

– Без проблем.

Эмиль улыбнулся, ошибочно предположив, что соглашение достигнуто.

– Отлично! Я рад, что мы обо всем договорились.