Сергей Кузнецов - Живые и взрослые [трилогия]

Но сейчас-то к ней голос вернулся, соображает Гоша. Самое время узнать, что же там случилось.

Он нагоняет Нику, идущую чуть впереди с Руэри.

– Можно тебя на минутку?

– Конечно, – улыбается в ответ. Сейчас – сама любезность. Кто бы мог подумать, что часа полтора назад пыталась гипнозом загнать своего парня в канаву. Причем удачно.

Теперь они идут рядом, Руэри с Майком шагают впереди, Марина, Лёва и Грэди – замыкающими. Из восьми мест, где может ночевать Доктор, уже проверено пять.

– Прости, пожалуйста, – начинает Гоша, стараясь говорить как можно спокойнее, – ты можешь объяснить, что у нас сегодня происходит весь день?

– Про весь день объяснять долго, – говорит Ника, – а сейчас мы ищем Доктора, чтобы задать ему несколько вопросов.

– Про твои фобии?

– Про свои фобии я сама все знаю. В частности то, что у меня их нет, – и, кстати, у Майка, я думаю, тоже. А вот Доктора я хочу спросить о том, как он ходил вглубь и что он там видел.

Час от часу не легче.

– Милая Ника, – говорит Гоша, – у тебя удивительные интересы, и я тебя за это люблю еще больше. Но тебе не кажется, что чем дальше, тем опаснее ты выбираешь себе, как бы это сказать, увлечения?

Ника резко останавливается.

– Ты что, дурак? – говорит она. – Какие увлечения? Что я себе выбираю? Ты что, не понимаешь, зачем мы отправляемся в глубинные миры?

– А мы отправляемся в глубинные миры? – говорит Гоша упавшим голосом.

– Давай я объясню с самого начала, – вздыхает Ника.

И она рассказывает. Сначала – как брахо Иван учил ее ви́дению, потом – о серых фигурах, потом – о том, как Майк почувствовал опасность в их съемной квартире.

– Если бы все это произошло в разные дни, был бы шанс, что это случайность. Но так очевидно, некто пытается изловить именно нас: и на концерте, и в квартире.

Вот теперь понятней, думает Гоша. Нас пытаются изловить невидимые пришельцы неизвестно откуда. Впрочем, есть и хорошая новость: моя девушка не сошла с ума.

– Послушай, – говорит он, – извини, что я на тебя накричал и вообще… вел себя как идиот.

– Да ладно, – улыбается Ника. – Ты же не можешь читать мои мысли. И не виноват, если я так орала, что у меня голос сел.

Из темноты появляется Руэри.

– У нас проблема, – говорит он. – Обыскали все лежки Доктора – нигде его нет.

– А из парка он не мог уйти? – спрашивает Майк.

– Нет, – отвечает Руэри, – Доктор не уходит из парка. Это для него дело принципа.

– Где же его искать? – спрашивает Ника. – Может, вы какое-нибудь место позабыли?

Руэри недовольно отмахивается – мол, ничего я не забыл, мне ли парк не знать?

– Да все понятно, – говорит Гоша. – Он, наверное, на острове.

– Так дождя же нет, – отвечает догнавший их Грэди. – Он только в дождь на острове ночует.

– Или когда прячет там кого-то, – настаивает Гоша. – Или когда хочет что-то взять со склада или отнести туда. Мало ли, какие у него причины.

Да и вообще, думает он, сегодня такой день, что я не удивлюсь, если у всех нас – ясное небо, а лично у Доктора – проливной дождь.

– Только не говорите, что вы организовали это шествие, потому что вам опять негде переночевать, – говорит Доктор, когда они слезают с плота.

– Переночевать нам, кстати, в самом деле негде, – отвечает Ника, – но мы, конечно, не только за этим пришли.

Гоша машет оставшимся на берегу Грэди и Руэри: мол, спасибо, что не бросили, мы добрались, не будем больше вас задерживать. Двое джетов прощально салютуют и растворяются в ночи.

На поляне Доктор извлекает из-под груды одеял скамеечку и садится.

– Берите одеяла и располагайтесь, – говорит он. – Ну и расскажите, что там у вас произошло.

Ника собирается начать, но Гоша предостерегающе берет ее за руку.

– Подождите, – говорит он Доктору. – Можно я сначала спрошу, почему вы сегодня ночуете на острове?

– А вы думаете, молодой человек, мой ответ приблизит вас к решению вопросов, которые вас беспокоят? – спрашивает Доктор.

– Да, – говорит Гоша. – Вы ведь отправились сегодня на остров, потому что почувствовали приближение чего-то необычного… конечно, не грозы и не дождя, скорее, какое-то вторжение… я бы даже сказал – вторжение из глуби.

Доктор молчит так долго, что Гоша уже беспокоится, не ошибся ли. Вдруг попал пальцем в небо, как с гипнозом?

Но нет, все верно.

– Вы хотите сказать, кто-то из вас почувствовал что-то похожее? – спрашивает Доктор.

– Два человека, – говорит Гоша. – Ника видела нечто после музыкального фестиваля, а Майк… впрочем, я не знаю толком, что с ним случилось.

– Я просто не смог даже подойти к дому, где вы живете, – виновато говорит Майк. – Так мне стало страшно.

– Теперь вы понимаете, Доктор, почему я спросил? – говорит Гоша. – Если эти аномалии повсюду, это какая-то глобальная угроза. А если они только вокруг нас – значит, нам надо что-то предпринять и к чему-то приготовиться.

– И, похоже, – говорит Ника, – вы единственный, кто знает, к чему нам готовиться.

Как все-таки приятно, когда Ника снова может продолжить мою мысль, а я – ее, думает Гоша. Хотя бы в этом смысле сегодняшняя ночь обещает быть лучше, чем день.

– А почему вы считаете, – спрашивает Доктор, – что ваши аномалии имеют отношение именно к моим путешествиям вглубь?

– Понимаете, – говорит Марина, – мы довольно много видели в этой жизни. И я видела, и Майк, и, уж конечно, Ника. Если честно, мы даже однажды имели дело с тварями из глубинных миров, или, как вы это называете, из глуби. И то, с чем мы встретились сегодня, нам незнакомо. Поэтому мы думаем – может, это и в самом деле вторжение из глубинных миров? Ну, или персональная охота на нас.

– А кто вы такие, чтобы на вас персонально охотиться? – спрашивает Доктор. – Вы же не ожидаете, что я расскажу свою историю, не услышав вашей?

– Ох, – говорит Марина, – наша история длинная. Но если хотите…

Когда Марина заканчивает рассказ, Доктор некоторое время молчит, а потом произносит:

– Да, ребята, я, конечно, понимал, что пришли вы сюда из какого-то странного мира, но чтобы вот так… с той стороны Границы… наверно, я таких притягиваю.

– А вы уже встречали… живых? – спрашивает Ника.

Доктор кивает:

– Встречал. Одного. Из-за него-то я и здесь.

– Расскажите, – просит Марина, – теперь ваша очередь.

Доктор вздыхает:

– Я звал его Тим, но его живое имя было Тимофей. Его привезли к нам ночью, было как раз мое дежурство. Полицейские подобрали его на улице, его трясло, как в лихорадке, и то и дело рвало. Говорил он с трудом и был похож на бродягу – грязная одежда, спутанные волосы… почти как я сейчас. Я часто об этом думаю: я специально выбрал нынешнюю жизнь, чтобы быть похожим на Тима – или Тим явился мне пророчеством о моем будущем? Не смейтесь, – добавляет Доктор, хотя никто даже не улыбается, – не смейтесь. Мы же ничего не знаем о времени, и, значит, можно предположить, что какие-то отражения, отблески нашего будущего встречаются нам в нашем так называемом настоящем. Иногда их называют знаками, так и говорят: я видел знак, – но людей, которые умеют их распознавать, очень мало – их-то, наверное, и называют прорицателями, пророками и так далее.