Альгерд Бахаревич - Собаки Европы

Сама она была в чёрном: узкие брюки, военные сапоги, тесная куртка, на которой поблёскивали цепочки и молнии. На голове — шапка чёрная, как у танкистов. А за спиной, смешно и неуклюже, тянулся серый светлый парашют — как шлейф от свадебного платья, такие любят разглядывать в интернете его одноклассницы, когда дурят себе головы магией и красотой.

Девка вышла на полянку, огляделась и повела тонкими красивыми ноздрями.

А затем быстро и ловко отцепила парашют и начала раздеваться. Из-под шапки высыпались волосы: длинные, светлые, пушистые, лёгкие, как озёрная вода летом. Будто зачарованный, Молчун наблюдал за её превращением: она сбросила куртку, сапоги, брюки и быстро осталась в чём мать родила. А родила её мать такой, что Молчун словно видел перед собой гусочку свою ненаглядную. Не девка это была, а само совершенство. Он не мог отвести глаз от её белой кожи, от сосков на груди, и грудь та была такой идеальной формы, что Молчун чуть не задохнулся. Ему так захотелось прикоснуться к ней, что у него аж ладони зачесались. Но чудо продолжалось недолго — девушка расстегнула рюкзак, который будто прирос к куртке, так он был плотно упакован, достала оттуда обычную одежду, в которой их бабы ходили, и начала стремительно натягивать её на своё волшебное тело. Молчуну хотелось плакать оттого, что чудо на глазах заканчивалось, гасло, и ничего он не мог поделать, чтобы заставить это мгновение остановиться.

Девушка оделась, будто кожей новой обросла, и обвела глазами чащу.

И тогда у Молчуна в кармане зазвонил телефон.

Холера на ту мобилку. То она не ловит, то у самой земли, за поваленными деревьями, вдруг работает как ни в чём не бывало.

Девка, конечно, всполошилась. Но не так, как девки пугаются. А как животное хищное: через пару секунд она уже стояла над Молчуном, глазами приказывая ему подниматься, а в лицо Молчуну смотрел самый настоящий пистолет.

«Ты кто?» — спросила она строго, но и с каким-то облегчением.

«Молчун меня звать», — сказал Молчун, совсем не чувствуя страха. Уж он-то знал, какая она на самом деле. Что-то подсказывало ему, что она не будет стрелять. В него — так точно.

«И что ты здесь делаешь?»

«Панду с таткой ловим».

Она посмотрела на него ещё более сурово, но потом невольно улыбнулась — и Молчун вместе с ней.

«А где отец?»

«Звонит вот…» — сказал Молчун, показав на телефон, который только что утих.

«Близко?»

«Да».

Девушка оглянулась, сжимая пистолет.

«А ты кто?» — спросил Молчун. Хотя и так знал. Догадался. Не маленький.

«А я Стефка», — сказала девушка. Ага. Так я и поверил, подумал Молчун. Из тебя такая же Стефка, как из меня — Добрыня Владимирович Огарёв.

Но он согласно моргнул. Мол, Стефка так Стефка. Поверим пока что на слово.

«Ты парашют хотя бы спрячь», — сказал Молчун, указывая на шлейф. Стефка бросилась закапывать его под мох и опавшие ветви, Молчун присоединился — вместе они управились быстро. А закончив, посмотрели наконец друг другу в глаза.

«Ты парашютистка, правда? Тебя враги забросили, с той стороны?»

Стефка сжала губы.

«А ты? — ответила она, отведя глаза и прислушиваясь к неясным звукам. — Давно здесь сидишь?»

Конечно, ей интересно, видел ли он её голой. Молчун не стал врать, всё равно и так ясно, что видел.

«Давно, — признался он. — Ты красивая. Почти как гусочка».

«Что? — Она тихо засмеялась. — Как кто? Я — как гусочка? Сам ты гусь. Гусёнок глупый. А твой отец — он…?»

И она наставила пистолет на деревья.

«Лучше ему ничего о тебе не знать, — сказал Молчун. — Иди вон туда, если поворачивать не будешь, увидишь озеро, а рядом хату старую, мёртвую. Там и скройся. А я никому не скажу, что тебя видел. И завтра к тебе приду, потому что надо у тебя спросить кое-что».

«А ты умный… — сказала Стефка. — У вас тут все такие?»

Но Молчун уже делал страшные глаза, показывая ей направление — куда бежать. И она, подхватив рюкзак, бросилась за деревья.

«Ты чего трубку не берёшь? — Отец вышел из кустов меньше чем через минуту после того, как девка исчезла в лесу. — Я ему звоню, звоню…»

«Так связи не было, — сказал Молчун, которого аж трясло от волнения. — Вот, смотри, ни одной палки».

Но отец не стал смотреть, сел на дерево, положил рядом двустволку.

«Не панда», — сказал он и вздохнул.

Молчун сел рядом.

«Ты с кем тут говорил? — вспомнил отец. — Я твой голос слышал».

«Сам с собой», — бросил Молчун, пытаясь угомонить хорошими мыслями свое непослушное сердце.

«Сам с собой? Вот дурень. А ещё Молчун… — Отец ткнул его в бок. — И кто тебя так назвал? Надо было тебе другую кличку дать: Словесный Фонтан. Ну что? Пойдём. Охотники…»

И они пошли туда, где за тысячами деревьев, сотнями теней, мириадами запахов и звуков и других тёмных существ, что следили за ними своими горючими глазами, лежала их деревня — лежала и ждала зимы.

Такая вот вышла у них с отцом охота.

А в понедельник в школу вдруг посреди занятий полицай заявился — при параде, в повязке нарукавной с орлом, да при кобуре, — и не один заявился, а с замом по идеологии. Как раз было естествознание — не самый любимый Молчуном предмет, поэтому он даже обрадовался, когда в сенях хлопнула дверь и на пороге класса, пригнувшись, выросли фигуры их деревенской элиты — только солтыса не хватало.

Учитель удивлённо уступил им место у доски, а сам среди учеников сел. Просто рядом с Молчуном. Полицай отхаркался, проглотил слюну и важно оглядел сначала Любку, потом Молчуна, а затем уже и всех смешливых девок, которые всё никак не могли успокоиться.

«Господин учитель, успокойте класс, дело важное», — недовольно сказала замиха и нахмурила брови.

Учитель достал прут и за спиной у Молчуна быстро воцарилась тишина.

«Дело и правда важное, — сказал полицай, положив руку на кобуру. — Можно сказать, государственное. От вас требуется прежде всего сознательность. Гражданская ответственность, я бы даже сказал. Ведь вы же молодые граждане, новое поколение Белых Рос, которое… Людка! Ты, ты, Чумачонок, хватит уже серу из уха таскать, мозги вместе с ней вытянешь, так уже пальцем в ухо залезла, аж тошнит!»

Все повернулись к глуповатой десятилетней Людке.

«Прута захотела, Чумачонок? — Учитель виновато взглянул на полицая. — А ну внимание на экран! Вот же покажу тебе!»

«Да, — Полицай снова отхаркался, от него пахло чесноком и перегаром. — Значит, слушаем внимательно. Как вы все знаете, страна окружена врагами. Вчера в окрестностях наших Белых Рос замечен был самолёт-шпион. Надеюсь, все понимают, что это значит. Более того. Утром в лесу был найден парашют. А это уж не просто — ситуация, это уже чрезвычайное происшествие. Управа нашего посёлка обращается к вам, молодёжь. Чтобы вы, сукины дети, были осторожными. И внимательными. Как побачите что подозрительное — сразу звоните мне… или на номер Аркадьевны. А если занято — старосте, батюшке или этому вашему… учителю. Наша армия также надеется на ваше содействие».