Альгерд Бахаревич - Собаки Европы

Отец стоял у калитки, словно давно там его караулил.

Молчун порадовался, что уже темно. С самого утра он с ужасом чувствовал, что никак не может овладеть своим лицом — такого раньше не случалось: неужели после вчерашнего знакомства со Стефкой он обречён теперь вечно краснеть, да глаза прятать, да трястись от малейшего звука? Вот что с человеком бабы делают. И как к такому привыкнуть? Но сейчас его скрывал мрак двора, свет полной луны над лесом всё искал Молчуна — и не находил, и стало ему как-то не по себе — неужели она весь вечер за ним следить надумала, эта круглая луна, что повисла над лесом, будто пост противовоздушной обороны?

Огонёк отцовской сигареты запрыгал у него над головой:

«Слышал, что в лесу шпион завелся? С парашюта скинули».

«Ага, в школе рассказывали, — ответил Молчун намеренно детским голосом. — Полицай выступать приходил, и замиха с ним».

Отец покашлял, огонёк сделал круг.

«Да… В сложное время ты родился, сынок… Дык куда собрался?»

«Никуда».

«Ага, никуда. В зимних сапогах. Я же слышу, как ты тупаешь. У охотника ухо такое, что не пропьёшь».

«Ай ну, татка…»

«Дык куда?»

«К девкам», — сказал Молчун неохотно. И сразу понял, что обман удался. Отец даже дышать по-другому начал.

«Значит, дошло до тебя наконец, — сказал он мягко. — Да… Малого Космача забрали, теперь ты у нас первый хлопец на деревне. А деревня один дом».

«Что?»

«Да ничего… Беги уже. Чтоб к ночи вернулся. Уроки все поделал?»

«Поделал», — бросил Молчун и, стараясь не показывать, что спешит, вышел на улицу. Повернул, юркнул за дом Космача, а там поскакал через поле, вылез на дорогу, завязал на сапоги пакеты целлофановые и широким шагом, прячась в тень ельника, зашагал к лесу. Ещё издалека услышал, как из-за сплошной стены деревьев кто-то завыл. Может, волк, а может, и панда. А может, и человек. Никто уже не разберет.

Дорогу, по которой они с отцом вчера шли, он хорошо запомнил. Только когда до упавшего дерева добрался, растерялся немного. Пришлось спички достать, посветить — хоть и рискованно это было: если солдаты близко, могли услышать. Чирканье спички разорвало тишину леса — словно кто-то с дерева кору содрал одним махом острых когтей. Молчун огляделся, обжигая пальцы. Ага, кажется, сюда. Медленно подошёл к деревьям, начал поднимать одну за другой тяжёлые холодные лапы, ступал осторожно, чтобы пакеты на ногах не зацепились да не порвались. Ещё одна спичка, ещё одна… Огонь выхватывал только тёмные стволы, что стояли, словно отвернувшись от Молчуна, будто вид делали, что его не знают. Он подумал было, что не то направление взял — и тут на середине озера сверкнула луна.

Вот оно, то место.

В свете луны Молчун увидел очертания мёртвой хаты. Пригнувшись — место было открытое, — прокрался к окну, прижался осторожно к стене, заглянул. И подтянулся, протиснулся в низкий проём. Хата заскрипела, внутри было так темно, что Молчун вытянул перед собой руки. Через несколько минут ему стало ясно, что хата пустая.

Разочарованный, он нащупал в кармане карамельку, развернул, спрятал за щёку. Никаких следов Стефки. Может, её давно нашли и теперь в хате полицая допрашивают. Кого вербовала, кого соблазняла, кому доллары обещала за измену. А может, заблудилась Стефка в Стратегическом лесу и солдатам попалась. Да и мало ли что могло случиться. Что если она на панду нарвалась? А тот её перехитрил и туда затащил, откуда не возвращаются?..

«Кофе хочешь?» — сказал вдруг голос за спиной у Молчуна, и он затылком почувствовал, как в мёртвой хате ожил незаметный, маленький, но сильный фонарик.

Он медленно обернулся. Стефка спрятала пистолет под мышкой и улыбнулась, да так двусмысленно, словно они с Молчуном что-то задумали. Какой-то план, который только что одновременно пришёл им в их такие разные головы. Она была в ватнике и сапогах, которые бабки в деревне носят, и было в её виде что-то несуразное. И всё же Молчун был так рад, что наконец её увидел: даже подошёл поближе и пожал ей руку.

«Хочу», — с вызовом сказал он. Ему очень хотелось, чтобы она обращалась с ним как со взрослым. Да и что за разница между ними была: Стефка выглядела всего лет на двадцать… Подумаешь, ещё немного пожить, и ему столько же стукнет.

Если доживёт, конечно.

Она достала откуда-то термос, налила ему кофе, он глотнул и поперхнулся. Не потому, что обжёгся или гадость какую-то попробовал.

А потому что кофе было такое, какого он никогда в жизни не пил.

Напиток богов.

Настоящее шпионское кофе.

Кофе оттуда.

Однако Молчун взял себя в руки, прищурился и сделал вид, что ничегошеньки его не удивило. Просто простудился немного в лесу. Бывает.

«Я думал, тебя уже того, схапали», — сказал он важно. Теперь бы ещё цигарку закурить. Золотую с чёрным. Вот бы шок у неё был. А что, она, может, думает, с мелочью какой связалась? В конце концов, он её вчера спас. Так что она ему должна.

«Да я за тобой от самой дороги иду, — улыбнулась Стефка. — Извини. Проверка. Я же тебя почти не знаю».

И сама себе кофе налила. Как же она пьёт. Заглядеться можно. Но Стефка выключила фонарик, и Молчуну показалось, что у неё засветились глаза. Они присели в темноте на прогнившую лавку.

«А ты чья шпионка? Германская? Или мерыканская? — поинтересовался Молчун. — Только правду скажи. Это важно».

«А какая разница?»

«Ну… — Молчун нахмурился. — Ты же шпионка, понимать должна. Если германская, значит, тебя расстреляют прямо в лесу. А если мерыканская, то, может, в Москву отправят. Ведь тогда на наших поменять можно. Это ж и дураку ясно».

«Так я тебе и призналась, — Стефка внимательно и даже как-то слишком любопытно наблюдала, как он хлебает из металлической кружки. — А теперь я спрошу. Почему от тебя так странно пахнет?»

«Как странно?»

«Не знаю. Живым чем-то. Очень живым и очень ароматным. У вас все так пахнут, в Белых Росах?»

Молчун вздрогнул.

«А ты откуда знаешь, где я живу?»

«Ну ты даёшь, Молчун, — тихо рассмеялась она. — Забыл, кто я?»

«А, ну да, у тебя же, видимо, навигатор на телефоне, — опомнился Молчун. — А дай посмотреть. Никогда не видел шпионских телефонов».

«Телефонов… — передразнила его Стефка. — Много будешь знать, панда съест. Так что за запах? Чем это так воняет? А?»

«Откуда мне знать, — обиделся Молчун. — А тебе зачем?»

«Так и я так вонять хочу».

«Не получится у тебя, — вздохнул Молчун. — Слушай… А откуда ты по-нашему так умеешь? Тебя в разведшколе учили? Не, ты без акцента болтаешь, только всё равно… Что-то не то… Не могу сказать что… Всё равно ты как чужая говоришь. Как нетутэйшая».

«Конечно в разведшколе, — сказала задумчиво Стефка. — Где же ещё?»

«А чему там ещё учат?»

«А ты мне про свою школу расскажешь?»