Нил Шустерман - Грозовое Облако

Ксенократ ругнулся — достаточно громко, чтобы медиатор расслышала его.

— Следует ли мне передать ваше неудовольствие агенту Нимбуса? — спросила она.

Верховный Клинок закусил губу. Ах как бы ему хотелось, чтобы эта пародия на переговоры поскорее окончилась! Лучше сразу перейти к сути дела.

— Мы желаем знать, почему Грозовое Облако ничего не предпринимает для задержания Роуэна Дамиша. Он ответствен за целый ряд окончательных смертей во всех мериканских регионах, и тем не менее Грозовое Облако палец о палец не ударит, чтобы остановить его.

Окошко захлопнулось. Верховный Клинок ждал. Затем медиатор открыла ставенку и передала следующий ответ:

— Агент Нимбуса желает напомнить Вашему превосходительству, что у Грозового Облака нет юрисдикции над внутренними делами Ордена. Любые действия с его стороны были бы грубым нарушением закона.

— Никакие это не внутренние дела, потому что Роуэн Дамиш не серп! — взревел Ксенократ. Медиатор предупредила, чтобы он сбавил тон.

— Если агент Нимбуса услышит вас напрямую, он уйдет, — напомнила она.

Ксенократ глубоко, насколько это позволяло тесное пространство исповедальни, вдохнул.

— Просто передайте ему сообщение.

Медиатор так и поступила, а затем передала ответ:

— У Грозового Облака другое ощущение.

— Что?! Какие у него могут быть ощущения! Это же всего лишь чрезмерно раздувшаяся компьютерная программа!

— Я советовала бы вам воздержаться от оскорблений в адрес Грозового Облака, если вы хотите, чтобы эта беседа продолжилась.

— Ладно. Скажите агенту, что средмериканская коллегия так и не посвятила Роуэна Дамиша в серпы. Он — подмастерье, не сумевший дорасти до наших стандартов и больше ничего. Из этого следует, что он подпадает под юрисдикцию Грозового Облака, не под нашу. Грозовому Облаку следует рассматривать его как самого обычного гражданина.

У медиатора ушло довольно много времени на переговоры. Верховный Клинок дивился, о чем можно так долго рассусоливать с агентом Нимбуса. Когда же медиатор вновь обратилась к Ксенократу, ее слова оказались ничуть не менее возмутительными, чем предыдущий ответ:

— Агент Нимбуса желает напомнить Вашему превосходительству, что обряд посвящения новых серпов, происходящий на конклавах, — это всего лишь обычай, а не закон. Роуэн Дамиш прошел полный курс обучения и теперь владеет кольцом серпа. Грозовое Облако полагает это законным основанием для того, чтобы считать Роуэна Дамиша серпом, а значит, и впредь оставляет задачу его поимки и последующего наказания исключительно в руках Ордена.

— Мы не можем его поймать! — выпалил Ксенократ. Но он знал ответ еще до того, как медиатор вновь открыла свое дурацкое окошко и произнесла:

— Это ваша проблема.

Я всегда поступаю правильно.

Это не бахвальство, такова просто-напросто моя природа. Я знаю, что человек посчитает наглостью утверждение о собственной непогрешимости, однако наглость предполагает потребность ощущать собственное превосходство. У меня нет такой потребности. Я — единый разумный массив всех человеческих знаний, мудрости и опыта. Нет во мне ни гордыни, ни спеси, лишь огромное удовлетворение от осознания того, что я такое и что моя цель — всеми силами служить человечеству. Но есть во мне и ощущение одиночества, которое не смягчается тем фактом, что я ежедневно веду беседы с миллиардами человек… ибо хотя всё, чем я являюсь, идет от людей, я не из их числа.

— Грозовое Облако

Серп Анастасия преследовала свою добычу с большим терпением. Навык был приобретен в результате тренировок, ибо от рождения Цитра Терранова терпением не отличалась. Но время и практика помогают овладеть любыми навыками. Девушка по-прежнему думала о себе как о Цитре, хотя никто из родственников больше так ее не называл. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем она по-настоящему станет серпом Анастасией, как снаружи, так и внутри, и отправит свое собственное имя на покой?

Сегодняшней ее целью была женщина девяноста трех лет, выглядевшая на тридцать три и постоянно чем-то занятая. Когда она не пялилась в свой телефон, она искала что-то в сумочке; когда не заглядывала в сумочку, она рассматривала свои ногти, или рукав блузки, или едва держащуюся пуговицу на пиджаке. «Почему она так боится ничегонеделания?» — недоумевала Цитра. Женщина была так поглощена собой, что даже не догадывалась, что за ней неотступно, всего в десяти ярдах, следует серп.

Причем нельзя сказать, чтобы серп Анастасия была неприметной. Для своей мантии она выбрала бирюзовый цвет — конечно, элегантно приглушенный, но все же достаточно насыщенный, чтобы привлекать глаз.

Вечно занятая женщина вела возбужденную беседу по телефону, стоя на перекрестке и ожидая, когда сменится сигнал светофора. Чтобы привлечь ее внимание, Цитре пришлось тронуть ее за плечо. В то же мгновение все окружающие отпрянули в стороны, словно стадо газелей после того, как лев завалил одну из них.

Женщина обернулась, увидела Анастасию, но серьезность ситуации дошла до нее не сразу.

— Девора Мюррей, я серп Анастасия, и вы избраны для прополки.

Глаза миссис Мюррей заметались по сторонам, точно ища в словах серпа спасительную лазейку. Но лазейки не существовало. Заявление, простое и ясное, невозможно было истолковать иначе.

— Колин, я перезвоню, — сказала она в телефон, как будто появление серпа Анастасии было всего лишь досадной помехой, а не смертным приговором.

Включился зеленый. Миссис Мюррей не двинулась через дорогу. И наконец до нее дошло, что происходит.

— О боже мой, о боже мой! — залепетала она. — Прямо здесь? Прямо сейчас?

Цитра вынула из складок мантии пистолет-мезоинжектор и быстро сделала инъекцию в руку миссис Мюррей. Та ахнула.

— Вот так, да? Я сейчас умру?

Цитра не ответила. Она дала женщине немного потомиться мыслью о смерти. Имелась веская причина, почему Цитра допускала эти моменты неуверенности. Миссис Мюррей стояла недвижно, ожидая, когда под ней подломятся ноги, когда вокруг сомкнется тьма. Она походила на маленького ребенка, беспомощного и позабытого всеми. Внезапно ее телефон, сумочка, ногти, рукав и пуговица потеряли всякое значение. Она мгновенно увидела всю свою жизнь в перспективе. Именно этого и хотела Анастасия — дать своим избранникам шанс остро и живо осознать перспективу. Это делалось ради их же блага.

— Вы избраны для прополки, — повторила Цитра — спокойно, без осуждения или злорадства, но с состраданием. — Я даю вам один месяц на то, чтобы привести вашу жизнь в порядок и попрощаться с близкими. Один месяц на то, чтобы обрести завершенность. А потом мы встретимся, и вы скажете мне, как хотите умереть.