Роберт Сойер - Квантовая ночь [litres с оптимизированной обложкой]

Наши дни

– Какие «ужасные вещи»?

Кайла посмотрела в полукруглое окно. Солнце село; реки были темны и спокойны, словно извилистые чёрные шоссе. Я дал словам повиснуть в воздухе; она прикусила нижнюю губу. Наконец она снова посмотрела на меня, немного прищурив голубые глаза:

– Ты правда ничего не помнишь? Даже этого?

– Честное слово.

– Послушай, – сказала она. – Я все эти годы немного следила за тобой. Смотрела, что есть про тебя в Интернете, спрашивала общих знакомых, как у тебя дела. И люди всё время отвечали: «О да, Джим. Такой приятный человек!» И ты был хорошим, когда мы начали встречаться. Внимательным, чутким, заботливым… Так что, когда…

Её голос затих, и она уставилась в стену из светлого кирпича.

– Что? – спросил я.

– Когда ты набросился на меня, это была полная неожиданность, понимаешь? Как мешком по затылку. – Она понизила голос и тихо и печально добавила: – И в прямом, и в переносном смысле.

Я был совершенно ошеломлён; наверняка удивлённо выпучил глаза.

– Боже… мой. Я… Кайла, честное слово, я не… я бы никогда…

Она подняла голову и наконец посмотрела мне в глаза – и не отводила взгляд, сосредоточенно вглядываясь в них, то в левый, то в правый, то снова в левый.

– Ты сам проходил свой тест? – спросила она. – Тот, с микросаккадами?

– Конечно.

– И?

– Я нормален, совершенно. Не психопат.

– Понимаешь, чисто статистически ты можешь оказаться им с вероятностью тридцать процентов.

– Но я не психопат.

Она свела брови и поджала губы.

– Послушай, – сказал я, – что бы ни случилось – что бы я тогда ни натворил, – я очень, очень сожалею. Это должно быть как-то связано с повреждением мозга, из-за которого я потерял память. Но сейчас со мной всё в порядке.

– Ты не можешь этого знать. Всего несколько дней назад – до твоего выступления на том процессе – ты даже не знал, что часть твоих воспоминаний утеряна. Кто знает, что ещё ты мог сделать и забыть?

– Я не психопат, – снова сказал я. – Я могу доказать это с помощью своих очков.

Она снова засомневалась:

– Твой метод, конечно, интересен, но…

– Ладно, ладно. Предпочитаешь свой? Давай тогда так. Я бы с удовольствием поглядел на этот твой синхротрон, а ты сможешь проверить меня сама. Сколько до Саскатуна, часов десять на машине?

– Восемь, если гонять, как я, но серьёзно, Джим, в этом нет необходимости.

– Да ну, у меня сейчас всего пара летних курсов. Последнее занятие заканчивается в час дня в четверг, а ты сказала, что как раз в это время собираешься домой. А следующее занятие у меня только в восемь утра в среду, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринуждённо. – Мы могли бы сделать это в выходные. Да и смена за рулём тебе не помешает.

Это предложение явно застало её врасплох.

– Но, э-э, а как ты тогда вернёшься домой?

– На автобусе. Или поездом.

Она посмотрела в темноту за окном, потом медленно повернулась ко мне.

– Хорошо, договорились. Почему нет? Но должна предупредить: по субботам я хожу к Тревису.

Меня самого удивило, как трепыхнулось у меня сердце, но Кайла умна и красива; удивительно ли, что у неё есть мужчина?

– О. Э-э… ладно.

– Можешь пойти со мной, если хочешь. Как в старые времена.

Господи! Это ж сколько всего я забыл!

– Э-э… не хотелось бы быть пятым колесом…

На мгновение она опешила.

– Ты правда не помнишь, да? Тревис – мой брат.

– О!

– Мы навещали его здесь, в Виннипеге, когда были вместе. – Она заметила непонимание у меня на лице. – Он в коме, уже много лет.

– Что случилось?

– Никто не знает. Его нашли без сознания. Но без всяких повреждений – то есть он не споткнулся и не ударился головой.

– М-да.

– Он был таким сильным, и не только физически. Он был… как кирпич, понимаешь? Ему было четырнадцать, когда у отца диагностировали рак лёгких. Мама была в полном раздрае, но Тревис – он стал для неё столпом силы. – Она помолчала. – Мы с Тревом выросли в Виннипеге, но, когда я получила работу на синхротроне, я перевезла его и маму в Саскатун. – Она слегка пожала плечами: – Тревису всё равно, а мама рада быть поближе к внучке; она присматривает за Райан, когда я не могу.

– Должно быть, очень удобно, что она живёт с вами.

– Моя мама? Нет, нет. Ей всего шестьдесят два. У неё своя квартира. Она независимый графический дизайнер, работает на дому. А Тревис в специальном заведении. Я прихожу к нему каждую субботу утром и час сижу с ним. – Она грустно улыбнулась. – Прям как сеанс психотерапии. Я рассказываю ему, как прошла неделя, пересказываю сплетни, говорю, что в голову придёт. Я уже давно потеряла надежду, что он ответит, но…

– Да, – сказал я. – И в общем, я буду рад составить тебе компанию в субботу, если ты этого хочешь.

– Спасибо. Я понимаю, что нет почти никакой разницы, приду я или нет, но… – Она пожала плечами. – Я должна это делать.

Я кивнул.

– Некоторые люди в состоянии минимального сознания или в псевдокоме осознают, что к ним пришли, и ценят это, даже если не могут никак отреагировать.

– И некоторые пациенты в этом заведении, без сомнения, в состоянии минимального сознания. Но не Тревис.

– Да?

– Какое-то время назад я попросила привезти его в «Источник Света». Засунула его на каталке под пучок СусиQ – это сокращённо «суперпозиционная система квантовая». Вики провела тестирование. – Кайла вздохнула. – Вместо него под эмиттером могла лежать глыба гранита – ничего бы не изменилось. – Она пожала плечами: – Да, да, сначала учёный, сестра потом. Собственно, так мы и подтвердили свои представления о классическом состоянии: отсутствие суперпозиции означает полное отсутствие сознания.

Мне не хотелось показаться бесчувственным, но позиция утилитаризма в подобных случаях совершенно прозрачна.

– Тогда почему ты, э-э…

– Не выдернула трубку?

– Ну… да.

Она слегка повела плечами:

– Он мой брат. – Я не смог придумать хорошего ответа и потому промолчал. Но она после паузы продолжила: – Я знаю, что он не страдает: он не способен испытывать боль. И в конце концов, где жизнь, там надежда.

Я уставился в полукруглое окно; радиальные переплёты делали его похожим на полузатопленный корабельный штурвал. Безупречно одетый официант положил на стол счёт и исчез; я расплатился, потому что Кайла оплачивала ланч. Кайла остановилась в «Инн на Форкс», почему я и выбрал «Сиднис». Я проводил её сотню метров до отеля.

«Инн» был пятиэтажным отелем, по-видимому, довольно фешенебельным. Я несколько раз бывал в вестибюле, но никогда – в номерах, и сегодня вечером ничто не предвещало изменений в этом плане. Лифты были рядом со столом портье и не позволяли уединиться, хотя шум декоративного водопада создавал звуковую завесу.