Денис Килесов - За Хребтом [publisher: SelfPub.ru]

– Обожди, – Генеральный Секретарь медленными глотками опустошил стакан с кисломолочным содержимым до самого дна, вытер толстые губы салфеткой и взял в руки ручку, – где?

– Вот тут, – рассеянно ответил помощник и ткнул куда-то наугад, пристально смотря на Генсека.

– Все иди, не раздражай меня, а то больше моей милости не жди, совершенно точно.

– Да, конечно, – помощник развернулся и направился к двери, положив руку в боковой карман.

– Эй, голубчик, – окликнул его Генеральный Секретарь, – ты документ-то не забрал. Или уже не нужен?

– Да вот решил его вам оставить, товарищ жирный свин, – помощник обернулся назад и натянуто улыбнулся.

– Что ты себе позво… – Генеральный Секретарь было вскочил в порыве праведного гнева, как вдруг схватился за горло и рухнул обратно в кресло. Лицо быстро посинело, глаза закатились, а мясистый язык извивался, подобно дождевому червю. Он попытался порвать руками ворот рубашки, застучал по ковру ногами и, наконец, перевернулся вместе с креслом, продолжая слабо дергаться без единого звука.

– Долой Войну Тысячелетия, – тихо и себе под нос сказал помощник.

Он вышел из кабинета, плотно прикрыл дверь и вытащил из бокового кармана припасенный ключ. Убедившись, что дверь надежно заперта на замок, он вышел в коридор, сказав как можно спокойнее девушке-секретарю, что Генсек намерен побыть один, и приказал не впускать посетителей. Помощник почти бегом дошел до гардероба, сгреб в охапку пальто, накинул его на ходу и распрощался с охранником. Лишь когда он оказался за воротами, помощник Генерального Секретаря вытащил из кармана черную повязку с желтым крестом, закрепил ее на руке и бросился бежать туда, где народные массы возмущенно оттесняли Надзор, который до конца не понимал, что происходит. В Демиругии разгоралось яркое пламя революции.

Упругая, словно резина, земля топорщилась во все стороны россыпями уродливых нарывов, над которыми клубился желтоватый пар. Внутри них будто варился бульон из химических отходов, так и оставшихся здесь после боевых действий, которые завершились неизвестное количество лет назад. Нарывы срастались в целые гроздья, сочившиеся чем-то едким и ядовитым ближе к узкой речонке с пологими берегами. Узкоколейка спускалась по склону к гравийной насыпи, непонятным образом сохранившейся, поэтому продвижению группы Сурная здесь ничего помешать не могло. Затем она пересекала реку и взбегала обратно вверх по склону противоположного берега. Сомнения вызывал лишь деревянный мост, некогда сделанный на совесть, однако его опоры прогрызли воды реки, теряющейся в тумане в обоих направлениях. Любой сильный шквал ветра рано или поздно повалил бы его в хищную реку, но специфический климат этих мест не предусматривал быстрых передвижений воздушных масс, так что переправа продолжала опасно нависать над рекой, ожидая неизбежного конца после первой же серьезной нагрузки. Дерево было темно-серого цвета, будто покрытое неестественным налетом, рельсовая дорога на нем резко, будто повинуясь кисти художника, пожелтела и начала осыпаться трухой под действием ржавчины. На другом конце моста стояли покосившиеся хлипкие ворота, созданные, очевидно, чтобы служить непреодолимым препятствием. Но таковым они чуть более, чем полностью, не являлись.

– Осмелюсь предположить из своих весьма скудных познаний в химии, что в воде этой речушки высокая концентрация веществ с ярко выраженными кислотными и окислительными свойствами, – пробубнил Палий через мембрану переговорного устройства респиратора.

– Препод прав, – пожал плечами Хасар, стоящий на носу дрезины впереди остальных, – дадим нагрузку на те столбы, – он ткнул пальцем в опоры, погруженные в воду, играющую маслянистыми бликами, – и сложится наша надежда пополам. Нужен брод.

Кочевник беззаботно уселся на металлическую лавку и непринужденно зашуршал газетной упаковкой, извлекая очередную горсть дешевых желатиновых бобов. Он напустил на себя вид специалиста, с полной уверенностью выполнившего свою работу и теперь нуждающегося в заслуженном отдыхе.

– Нужен, – откликнулся Лем, развернувший на коленях большой топографический снимок, – но его нет, как, впрочем, и других сохранившихся переправ. Повезло, что эта еще стоит.

– Если это везение, то я черт из табакерки, – ответил кочевник.

– Бесполезно болтать и попусту тратить время, – повысил голос Сурнай, – хронометр показывает вечер, а в темноте переправляться опасно.

– Через эту реку и так, и этак опасно переправляться, – повел бровью Хасар, – так что лучше заночуем здесь, а наутро что-нибудь придумаем.

– Не пойдет, – мотнул головой солдат, – нельзя спать в местности с такой концентрацией ядовитых веществ в воздухе. План прост – я дерну до упора рычаг газа, спрыгну, и нужно будет всем вместе вручную разогнать дрезину. Инерция от нашего толчка вкупе с большим весом дрезины будет достаточно большой, чтобы быстро проскочить опасный участок и выбить те ворота, – Сурнай оглядел свою группу, Лем и Палий внимательно смотрели на него, а Хасар все изучал взглядом реку и гроздья зловонных нарывов, опоясывающих ее берега.

– Главное – запрыгнуть на дрезину тогда, когда я крикну. Не раньше, иначе можем не набрать достаточную скорость, и не позже, вернуться за опоздавшим уже не получится. Все ясно?

– Да, – глухо и вразнобой ответили Лем и Палий.

– Я спросил: все ясно, Хасар?

– Да ясно, не глухой, – ответил он неохотно и со смаком добавил, – солдатик.

– В таком случае закрепите на борту вещмешки либо нацепите их на спину, чтобы не мешались. Скажете, как будете готовы.

– Чего же тут готовиться, – Палий бодро спрыгнул на пружинящую под подошвами землю, критично осмотрел свою темно-синюю полувоенную куртку, поправил мешок за плечами и нерешительно взялся за поручень мотодрезины, – так толкаем или нет?

За ним молча спрыгнули Лем с Хасаром и без лишних слов взялись за выступы позади их транспорта. Бывший лейтенант Сурнай плавно перевел рычаг скорости в крайнее положение и поспешил присоединиться к остальным. По своему обыкновению, мотодрезина сначала сипло кашлянула сизым дымом прямо в маски своих пассажиров и только после этого дернулась вперед и поползла, медленно набирая скорость.

Сурнай что есть силы вжался в металл дрезины, толкая ее. Ноги в тяжелых сапогах переступали все быстрее. Мышцы напряглись, легкие начали быстро сокращаться. С каждым вдохом противогаз плотно прилипает к лицу. Через фильтр поступает ничтожно малое количество воздуха, хочется еще и еще. Хочется сорвать дрянную маску и вдохнуть полной грудью, вдохнуть и впрячься в дрезину в полную силу. Но нельзя, какая-то часть сознания, не занятая распределением драгоценной энергии, напоминает, что отравлен воздух, что не вдохнешь ты, Сурнай Козинский, чистого воздуха. Каждый шаг быстрее, каждый рывок и толчок все резче. Махина впереди поддается. Рядом шумно дышат три глотки, его группа. У седого посинели губы, узкоглазый прет, как бык, не сдается, Лем глаза зажмурил, щека ходуном ходит, но толкает. Толкает, черт возьми.