Бентли Литтл - Невидимки

Роджерс какое-то время смотрел в листок перед собой, затем кивнул каким-то своим мыслям. Он улыбнулся мне.

— Вроде, всё хорошо. А, забыл представить. Это Джо Кирнс из отдела кадров. — Он указал на коротышку, смотревшего в окно. — А это Тед Барнс, глава нормативного отдела.

Старик коротко кивнул.

Роджерс взял другой листок бумаги. Я сумел разглядеть какие-то строки. Видимо, вопросы.

— Вы когда-нибудь занимались написанием компьютерной документации?

— Нет. — Я помотал головой. Я решил, что честный ответ даст мне несколько очков.

— Вы работали с SQL-кодом?

Вопросы следовали один за другим и все они касались каких-то технических областей. Теперь я точно знал, что работы мне не видать — я впервые в жизни слышал большинство произнесённых компьютерных терминов. Но я боролся до конца, указывал на свой широкий кругозор и писательские навыки. Роджерс встал, пожал мне руку и сказал, что меня известят. Двое других молчали всё собеседование. Я поблагодарил их за уделенное мне время и ушёл.

По пути к дому заглохла машина.

Паршивое окончание плохого дня. Не могу сказать, что я удивился. Это было предсказуемо. Сегодня всё шло не так, как надо, ещё одно происшествие могло ввергнуть меня в натуральную панику, однако ничего не произошло. Я просто вымотался. Я открыл дверь и аккуратно, держась за руль, откатил машину на обочину. Машина у меня — просто хлам. Она была такой с момента покупки в магазине подержанных автомобилей. Я даже решил бросить её и пойти пешком. Однако, как и всегда, то, что я хотел сделать, и что делал — это два совершенно не связанных между собой явления.

Я запер машину и пошёл в ближайший магазин, чтобы вызвать эвакуатор.

Всё было бы не так плохо, если бы машина не заглохла в Тастине, что почти в сорока километрах от Бреа. Неандерталец, что приехал на эвакуаторе, заявил, что мог отогнать мою машину в автосервис, находящийся лишь в радиусе 8 км, а всё, что дальше, стоило 2,5 доллара за километр.

Денег у меня не было, терпения было ещё меньше, поэтому я сказал ему отогнать машину к «Сирс» в Бреа. Я проследил, как машину взяли на буксир и отправился искать попутку.

Домой я пришёл одновременно с Джейн. Я вкратце пересказал ей, что произошло днём, затем заявил, что не в настроении разговаривать и весь вечер молча валялся на диване и смотрел телевизор.

В пятницу вечером мне позвонили.

Трубку сняла Джейн, затем позвала меня.

— По поводу работы, — прошептала она.

Я взял трубку.

— Алло?

— Боб? Это Джо Кирнс из «Автоматического интерфейса». У меня для вас хорошие новости.

— Меня приняли?

— Вас приняли.

Я помнил Тома Роджерса, но совершенно забыл, кем из моих молчаливых собеседников был Джо Кирнс. Впрочем, не важно. Я устроился на работу.

— Можете подойти в понедельник?

— Конечно, — ответил я.

— Тогда увидимся. Приходите в отдел кадров, утрясём формальности.

— Во сколько?

— К восьми часам.

— Мне надеть костюм?

— Белой рубашки с галстуком будет вполне достаточно.

Мне хотелось прыгать, плясать и орать в трубку от радости. И всё же я сказал лишь:

— Спасибо, мистер Кирнс.

— До понедельника.

Джейн выжидающе посмотрела на меня. Я повесил трубку, взглянул на неё и ухмыльнулся.

— Меня взяли.

Праздновать мы пошли в «Макдональдс». Мы уже очень давно никуда не ходили, поэтому даже такое приключение казалось нам роскошью. Я остановился на парковке и посмотрел на Джейн. Я постарался изобразить британский акцент, придать своему голосу надменности:

— Поедим на парковке, мэм?

Она взглянула на меня и неодобрительно склонила голову.

— Нет, конечно. Есть будем в зале, как нормальные люди.

Мы рассмеялись.

Когда мы вошли в «Макдональдс», мне стало лучше. На улице было прохладно, а в зале тепло и вкусно пахло картошкой фри. Мы решили, что к чёрту холестерин и заказали по «биг-маку», большую порцию картошки, большой стакан колы и яблочный пирог. Мы сели за четырехместный столик рядом с ростовой статуей Рональда Макдональда. Неподалеку от нас сидела семья — папа, мама и сынишка в форме детской футбольной команды. Я посмотрел на них из-за плеча Джейн и совершенно успокоился.

Джейн подняла стакан с колой над столом и попросила меня сделать то же самое. Я поднял стакан и она стукнула о него краем своего.

— За тебя, — сказала она и улыбнулась.

Компания «Автоматический интерфейс».

Название говорило обо всём и ни о чём. Оно было из тех, какими назывались тысячи безликих организаций. Мне это говорило о том, что здесь производили товары, не имеющие никакой ценности и, несмотря на то, что её владельцы зарабатывали много денег, вряд ли в мире что-либо изменится, если она исчезнет.

Это было именно то место, где я никогда не думал, что стану работать и, к сожалению, именно сюда меня и взяли.

По правде сказать, я никогда не задумывался над тем, чем бы хотел заниматься. Никогда не строил столь долгосрочных планов. Однако теперь я осознал, что не был тем, кем думал. Или хотел быть. Я всегда считал себя интеллектуалом, обладающей богатым воображением творческой личностью. Мне так казалось, хотя за всю жизнь я не занимался ничем даже отдаленно похожим на творчество. Однако сейчас, глядя на себя со стороны, я понимаю, что моё самовосприятие основывалось не на каких-то моих качествах, а на персонажах книг и кино.

Я въехал на парковку, проехал мимо зарезервированных стоянок, пока, наконец, не втиснул свой очень широкий «Бьюик» в очень узкое пространство между красным «Триумфом» и белой «Вольво». Я вышел из машины, подтянул галстук и впервые внимательно осмотрел здание, где мне предстояло работать. Оно и раньше казалось мне безликим и мнения своего я не изменил. Фасад был сделан из бетона и стекла. Выглядел он современно, но недостаточно, чтобы выделяться среди остальных. Но, несмотря на отсутствие какой-либо идентичности, здание мне понравилось. Оно выглядело дружелюбным, даже приветливым, и впервые за это утро я ощутил внутри тёплый лучик надежды. Может, эта работа и не такая плохая.

На парковку заезжали другие машины, из них выходили мужчины и женщины в строгих костюмах и, скрипя портфелями, исчезали в здании.

Я влился в общий поток.

Когда я приходил сюда на собеседование, я видел лишь отдел кадров и конференц-зал, где оно проводилось. Теперь же я внимательно осмотрел фойе. Здесь впечатление стерильной новизны куда-то испарилось. Я заметил протёртую тропинку на бордовом ковре, слой пыли на пластиковых пальмах и фикусах, стоявших у входной двери. Даже на круглом столе, за которым сидел охранник, я заметил трещины и потертости.

Остальные входили в фойе и, удостоив охранника коротким кивком, шли мимо него прямо к лифту. Я не был уверен, стоило ли мне поступить так же, или сначала зарегистрироваться, поэтому подошёл к столу.