Бентли Литтл - Невидимки

— Всё из-за вчерашнего вечера? Потому что я не начал бить людей безо всякой причины?

Фелипе пожал плечами.

— Может быть. Ссыкунам в террористической организации не место.

В голове промелькнули тысячи вариантов ответа, тысячи возражений, но я почему-то отступил. Я отвёл взгляд, посмотрел на свои туфли и помотал головой.

— Я не хочу идти.

— Мы пойдём. Хочешь ты того или нет. Я за рулём, — спокойно ответил Фелипе.

Сидевший на диване Джеймс оторвался от газеты.

— Нам всем ехать?

— Нет. Поедем только мы с Бобом.

Я хотел возразить, хотел отказаться, но я лишь кивнул и сказал:

— Хорошо.

По дороге Фелипе продолжил разговор. Впервые после нашей первой встречи на шоссе мы оказались один на один, и ему очень хотелось показать мне важность того, что он назвал «нашей работой».

— Я понимаю, — ответил я.

— Да, ну? — Фелипе помотал головой. — А по тебе не скажешь. Джон, Дон, Билл, остальные — с ними всё понятно. Я всегда знаю, о чём они думают. Но ты для меня загадка. Наверное, именно поэтому мне так важно, чтобы ты понял, зачем мы делаем то, что делаем.

— Я понимаю.

— Только не показываешь этого.

— Показываю. Просто… не знаю.

— Знаешь.

— Иногда… иногда мне кажется, что мы поступаем неправильно.

— Ты до сих пор находишься в плену старых ценностей, по-прежнему верен старой системе. Скоро ты это переживёшь.

— Наверное.

Он посмотрел на меня.

— А тебе бы не хотелось?

— Не знаю.

— Но ты же с нами? Ты один из нас?

— Конечно. Что мне ещё остаётся?

Он кивнул.

— Ничего другого нам всем и не остаётся.

Оставшийся путь мы преодолели в тишине.

Странное это ощущение — возвращаться в «Автоматический интерфейс». Мы въехали на парковку и у меня снова вспотели ладони. Я вытер их о джинсы.

— Не думаю, что нам нужно туда идти.

— Считаешь, они заметят тебя, быстро сложат два плюс два и арестуют за убийство начальника? Они тебя даже не помнят. Даже если от этого будет зависеть их жизнь, они не смогут тебя описать.

— Кое-кто сможет, — возразил я.

— На это не рассчитывай.

Парковка оказалась почти вся забита, поэтому Фелипе остановился на парковке для клиентов у самого входа и заглушил двигатель.

— Приехали.

— Я не…

— Если не убедишься сам, никогда этого не преодолеешь. Нельзя позволять собственным воспоминаниям разрушить твою жизнь. Ты всё сделал правильно.

— Да, знаю я.

— Так, откуда это чувство вины?

— Не знаю. Мне просто… страшно.

— Бояться нечего. — Он открыл дверь и вышел. Я машинально сделал то же самое. — Именно в таких местах мы становимся теми, кем становимся. Именно с такими местами мы и должны бороться.

— Я всегда был Невидимкой, — продолжал возражать я. — Это не работа сделала меня так.

— Но она сделала только хуже.

С этим спорить я не мог. Я мог не верить ему, но опровергнуть его слова у меня не получалось.

— Этого пидора нужно было валить. Иначе поступить ты не мог. Именно поэтому ты тот, кто ты есть. Именно поэтому ты со мной. Именно поэтому ты — террорист. План именно такой.

Я улыбнулся.

— Парафраз Дэна Фогельберга [15] Дэн Фогельберг (1951–2007) — американский поэт, музыкант, композитор. ?

— Пользуйся на здоровье, — ответил Фелипе. — Идём.

Мы прошли в фойе. Охранник сидел на своём посту. Как обычно, на меня он не обратил ни малейшего внимания. Я уже почти прошёл мимо, как внезапно остановился и повернулся к Фелипе.

— Бесит он меня, — сказал я.

— Ну, так сделай что-нибудь.

— Сделаю. — Я вернулся к столу охранника. Тот по-прежнему меня не замечал.

Я склонился над ним и постучал по фуражке.

— Мудила, — громко сказал я ему.

Вот, теперь он меня заметил.

Он вскочил из-за стола и попытался схватить меня за руку.

— Ты что себе тут позволяешь…

Я отступил назад к Фелипе и внезапно охранник смутился.

Он меня больше не видел!

— Всегда приятно вернуться, правда? — поинтересовался Фелипе.

Я кивнул. Мне действительно полегчало. И я был рад, что Фелипе вынудил меня вернуться. Мы продолжили путь к лифту. Я осторожно обернулся. Охранник теперь выглядел не только смущённым, но ещё и напуганным.

— Мы можем делать что угодно, — многозначительно сказал мне Фелипе. — Что угодно.

Открылись двери лифта и мы вошли внутрь. Я нажал кнопку четвёртого этажа. Воодушевленный и подстрекаемый Фелипе, я замыслил убить Бэнкса. Я для него оставался невидимым, но когда он меня замечал, то всегда проявлял ко мне пренебрежение. Он всегда был на стороне Стюарта. Однажды он даже насмехался над моей причёской.

Я мог бы подстричь его самого.

Мог вообще срезать ему скальп на хер.

Затем я подумал о Стюарте, о том какой жуткой смертью он умер, вспомнил, как он пытался от меня отбиться, как меня заливало его кровью. Я понял, что больше убивать я не способен.

Воодушевление схлынуло так же быстро, как и пришло. Зачем я здесь? Что я должен был доделать в «Автоматическом интерфейсе»? В машине Фелипе сказал, что хотел, чтобы мы стали детонаторами, но мне совершенно не хотелось причинять кому-то серьезный вред.

Мы вышли на четвертом этаже. Я прошёл мимо отдела программистов. В кабинете Стюарта царила темнота. Очевидно, замены ему не нашлось. Всё остальное осталось как прежде. Я провёл Фелипе мимо стола Стейси, Пэм и Эмери. Программисты даже не взглянули на нас.

Здешняя атмосфера давила на меня, воздух казался спёртым и влажным. Я сказал Фелипе, что хочу уйти, но он пожелал взглянуть на то место, где я убил Стюарта.

Я провёл его в туалет.

Возвращаться туда оказалось неприятно. Тела, разумеется, не было, кровь отмыли, но мне всё равно казалось, что тут грязно. Трясущимися руками я открыл дверь в первую кабинку. Фелипе заставил меня в точности всё пересказать, он кивал, касался пальцами металла в том месте, куда Стюарт ударился головой, присел и внимательно осмотрел унитаз, на который упал я.

Когда я закончил, он сказал:

— Не переживай. Ты сделал то, что должен был.

Я ему не поверил, но всё равно кивнул.

Он осторожно вытолкнул меня из кабинки.

— Прошу прощения.

— Чего?

— Отлить надо.

Он закрыл дверь. Я услышал, как он расстегнул ширинку, затем послышался звук журчащей в унитазе воды.

И всё.

Я пришёл сюда, снова всё увидел, снова всё пережил, но это ни на секунду не избавило меня от беспокойства. Но услышав, как Фелипе мочился в той же кабинке, где я убил Стюарта, я вдруг успокоился. Каким-то неведомым образом я понял, что прошлое осталось позади, а будущее, вот, оно — перед моими глазами. И оно мне нравилось.

Будущее за нами.

Когда Фелипе смыл за собой и вышел, я улыбался.

— Всё хорошо? — поинтересовался он.

— Всё отлично, — ответил я.