Бентли Литтл - Невидимки

Конечно, моё самомнение от этого несколько выросло. Подобное отношение ко мне заставляло чувствовать себя важным. И должен признать, его аргументы были довольно убедительны. Я понимал его замысел и даже был согласен с ним на чисто теоретическом уровне. Но вместе с тем, я считал неправильным наказывать отдельных людей за огрехи той системы, к которой они принадлежали, и, надеюсь, я сумел донести до него эту мысль. Я вынудил его согласиться с тем, что изнасилование азиатки преследовало наши цели с очень большой натяжкой, он заявил, что отныне изнасилование будет применяться лишь для чёткого следования нашим задачам.

Если же кому-то захочется выпустить пар, он может снять проститутку.

Мы оба согласились, что так будет справедливо.

Стоял июль, когда мы решили устроить очередной теракт, который, на этот раз, совершенно точно попадёт в новости.

Мы тогда сидели в квартире Билла — просторных трёхкомнатных апартаментах в долине Фаунтейн — когда проснулись от рёва бензопилы. Звук был очень громким, яростным и раздавался в пугающей близи от нас. С бешено колотящимся от испуга сердцем я выскочил из спального мешка и распахнул дверь в спальню.

Посреди зала стоял Фелипе с работающей бензопилой в руках, в воздухе стоял запах бензина, а сам он размахивал пилой, изображая Кожемордого. Он увидел меня и ухмыльнулся.

Позади меня в дверном проёме спальни появился насмерть перепуганный Джеймс. Вскоре вышли остальные.

Фелипе опустил пилу и выключил. Его ухмылка стала ещё шире.

— Собирайтесь, детки. Едем в город.

У его ног валялись молотки, отвёртки, кусок трубы, топор, бейсбольная бита. В ушах до сих пор звенело от шума бензопилы.

— Чего? — переспросил я.

— Одевайтесь и собирайтесь. У меня есть план.

Колонной из трёх машин мы направились в Лос-Анджелес. Впереди ехал «Додж» Фелипе. Стоял воскресный день, пробок почти не было. Ночью дул сильный ветер, поэтому с рассветом можно было разглядеть горы Сан-Габриэль и Голливудские холмы. Вид на Лос-Анджелес открывался почти как в кино: бледно-голубое небо на заднем плане, легкая дымка скрывает очертания высоток.

Следуя за машиной Фелипе, мы съехали с шоссе на Вермонт-авеню, мимо разрисованных бандитскими граффити районов, мимо разгромленных продуктовых магазинов и полуразрушенных борделей. Мы свернули на бульвар Сансет и, проехав через Голливуд, оказались в Беверли Хиллс. Бензопила и инструменты лежали в багажнике моей машины, они гремели и шуршали на каждой кочке, на каждом повороте. Сидевший рядом со мной Бастер держал в руках камеру «Никон». Фелипе сказал взять её с собой.

— Что он задумал, интересно? — поинтересовался Бастер.

— Кто ж знает? — отозвался я.

— Ну, разве не круто? — Старик хохотнул. — Если бы мне кто-нибудь сказал, что в этом возрасте я вступлю в… банду. Буду бить морды и беспредельничать… я бы решил, что этот «кто-то» поехал крышей.

Я рассмеялся.

— Я чувствую себя таким… молодым, понимаешь?

По правде сказать, я чувствовал то же самое. Я был молод — по крайней мере, по сравнению с Бастером — однако наше дело вдохновило меня, вдохнуло жизнь. Этим утром я чувствовал себя прекрасно, я был возбуждён и уверен, остальные чувствовали себя точно так же.

— Ага. Понимаю, — ответил я.

Мы проехали мимо большой коричневой вывески «Добро пожаловать в Беверли Хиллс», мимо нескольких дилерских центров по продаже импортных машин. На машине Фелипе загорелся правый поворотник, со стороны водителя из окна появилась рука и указала на другую вывеску, на которой было написано «Родео драйв».

Он свернул с улицы и остановился.

Я припарковался позади него и вышел из машины. Разумеется, я раньше слышал о Родео драйв, но никогда тут не был. Это место оказалось не таким, каким я ожидал его увидеть. Магазины выглядели совершенно обычно, они почти не отличались от тех, какие можно увидеть в деловом центре любого города. Здесь не было того шика и лоска, какой ожидаешь увидеть в самом дорогом районе мира. Выглядели они несколько обшарпанно, и хоть и пестрели известными брендами — «Гуччи», «Карье», «Армани» — я оказался слегка разочарован.

К моей машине подошли Фелипе, Дон, Стив и Билл.

— Открывай багажник, — приказал Фелипе. — Разбираем барахло.

— Ну и какой план? — спросил я, выполняя указание.

— Ограбим «Фредерикс».

Я нахмурился.

— «Фредерикс»? Зачем? В чём смысл? Что нам делать с кучей трусов?

— Зачем? Да, по приколу! Смысл? Показать им, что мы это можем. А, что касается трусов — то, что понравится, оставим себе, остальное разбросаем. Раздадим. Выбросим на улице, оставим возле ночлежки.

— Как Робины Гуды! — подхватил Стив.

— Ага, как Робины Гуды. Заберем у известных и раздадим Невидимкам. — Фелипе вытащил из багажника бензопилу. — «Фредерикс» — это известная марка. К тому же они торгуют очень привлекательным бельишком. Это точно заметят.

Остальные террористы собрались вокруг нас.

— Что такое? — влез Джон. — Будем громить «Фредерикс»?

— Ага, — ответил я и взял бейсбольную биту.

— Разграбим всю улицу! — воскликнул Джуниор. Его глаза горели молодецким огнём и увиденное в этих глазах мне не понравилось.

Фелипе помотал головой.

— К тому времени сюда уже сбегутся все копы. Обнесём один магазин и по-быстрому свалим.

Я посмотрел в сторону Родео драйв. Ещё только перевалило за 10 утра, но большинство магазинов всё ещё были закрыты. Я не был уверен, откроются ли они после полудня или вообще не будут работать по причине воскресенья. На тротуаре я заметил одного мужчину и прогуливающуюся пару. Мимо проехало несколько машин.

— Идём. Уже поздно, — сказал Фелипе. Он отступил в сторону и остальные принялись разбирать инструмент.

Никто из нас не знал, где именно находился «Фредерикс», поэтому мы просто гуляли по улице, пока не нашли. Я не мог избавиться от мысли о том, как же забавно мы выглядели — 11 мужчин вооруженных топорами, битами и бензопилами спокойно разгуливают воскресным утром по Родео драйв — но, как всегда, на нас не обратили никакого внимания.

Мимо проехала полицейская машина и свернула на боковую улицу.

Мы прошли около половины квартала и остановились возле витрины, за которой стояли женские манекены, одетые в стринги, кружевные лифчики и плотные трусики. Все посмотрели на Фелипе. Тот кивнул в сторону Дона, который держал топор.

— Начинай.

— Что мне…

— Разбей стекло.

Дон встал перед дверью, скинул топор с плеча и поднял его на уровень груди. Стекло рассыпалось тысячами безопасных осколков. В магазине тут же зажёгся свет и зазвенела тревога. Камеры наблюдения повернулись в нашу сторону. Фелипе потянулся через дверь и открыл главный вход. С боков осыпались остатки стекла.