Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга

— Дорогой, мы не знакомим гостя с нашими малышами прямо на пороге, чтобы он не утруждал себя лицемерными восторгами. Но с ними всегда кто-нибудь есть; у Лазаруса твердые убеждения относительно воспитания детей. Конечно, Афина приглядывает за ними, но у нее нет рук, а Лазарус считает, что, когда ребенок испугается, его сразу же надо взять на руки и утешить. Еще он полагает, что шлепать тоже нужно без опоздания. Но это все не важно, наши дети ни робки, ни испорчены. Особенно строго Лазарус требует, чтобы младшие не просыпались в одиночестве. Теперь понимаешь, почему я распрощался так рано? Поэтому Иштар не давала тебе спать, пока я спал с тремя малышами.

— Ты и в самом деле спишь с ними?

— Ну… если Эльф начинает скакать у меня на животе, это может меня потревожить. Но когда на меня просто писают, я не просыпаюсь. Как правило. Приглядывать за ними не так уж хлопотно. Мы делаем это по очереди. Получается каждая девятая ночь. Если ты подключишься, будет каждая десятая. Но в любой день все может перемениться. Например, появится клиент на омоложение. Один или несколько таких клиентов время от времени выводят Иштар, Тамару, Гамадриаду и меня из привычного круга обращения. К тому же Лазарус собирается покинуть нас, как только решит, что Лази и Лори выросли. Наконец, учти, что все наши дорогуши просто свихнулись на рождении детей. — Галахад ухмыльнулся. — Как ты думаешь, за сколько времени четыре склонные к этому занятию женщины могут произвести на свет четырех младенцев? Или шестеро, ведь близнецы вот-вот примут участие в родильном процессе, как они угрожают нам по крайней мере два раза в неделю. Джастин, дорогой, мы хотим, чтобы ты остался, но не жди, что каждый день будет таким, как вчера. Если трудности семейной жизни тебя смущают, лучше вернись в Новый Рим. Там ты можешь нанять людей, чтобы они делали за тебя то, что лень делать самому.

— Галахад, — серьезно сказал я, — перестань-ка на минуточку жевать, дорогой. Мокрыми пеленками меня не напугать. Я привык вставать по ночам к плачущему ребенку за сотню лет до того, как ты родился. Я бы хотел принять участие в колонизации, снова жениться, воспитывать детей. Правда, я думал вернуться на Секундус, чтобы уладить кое-какие дела, а затем вернуться со второй волной поселенцев. Но я могу послать все к черту и остаться, поскольку некоторые из вчерашних замечаний Старейшего явно были предназначены для меня. Во всяком случае, я принял их на свой счет… это о том, что следует бросить все и уйти. Секундус сейчас — дымящийся вулкан: старая лиса в любую минуту может развязать там кровопролитие, жертвой которого могу стать и я — просто потому, что принадлежу к числу главных бюрократов. — Я глубоко вздохнул и взял быка за рога. — Одного я не понимаю, почему меня приглашают остаться в доме Старейшего. Зачем?

— Ну уж не за твои красивые глазки, — ответил Галахад.

— Это я знаю. Хотя собаки от меня не шарахаются, глазки как глазки.

— Уже неплохо. Но хирург-косметолог может делать чудеса. А на этой планете я второй по мастерству… из двоих. Попрактиковаться всегда полезно, и ты ничего не потеряешь.

— К черту, дорогой, перестань меня подкалывать. Отвечай на вопрос.

— Ты понравился близнецам.

— Да? По-моему, они восхитительны. Но мнению неопытных подростков едва ли следует доверять.

— Джастин, не дай им одурачить тебя своей клоунадой, они взрослые во всем, кроме роста, — и они идеальные близнецы нашего предка. У них тоже есть его дар видеть человека насквозь и угадывать плохих. Лазарус позволяет девицам вольничать, потому что доверяет им; он знает — они будут стрелять лишь затем, чтобы убить, в противном же случае оружие останется в кобуре.

Я поперхнулся:

— Ты хочешь сказать, что их маленькие пистолеты — не игрушки?

Мой старый друг Обадия посмотрел на меня так, будто я сказал нечто непристойное.

— Что ты говоришь, Джастин! Лазарус не выпустит женщину из дома без оружия.

— Почему? Колония кажется вполне мирной. Или я чего-то не заметил?

— Да нет. Разведывательная партия Лазаруса установила, что на этом субконтиненте крупные хищники не водятся. Но мы привезли с собой более опасную разновидность — двуногого хищника, и, невзирая на тщательный отбор, Лазарус не считает, что все они ангелы. Да он и не искал таких; из них не получаются настоящие поселенцы. Ах да, вчера на Минерве была юбчонка. Ты не обратил на нее внимания? В такую-то жару!

— Да не очень.

— Под ней она носит пистолет на бедре. И все-таки Лазарус никуда не пускает Минерву одну. Обычно ее охраняют близнецы, поскольку ей все-таки лишь три года и она еще не умеет стрелять, как девчонки. К тому же она более доверчива, чем они. А как у тебя со стрельбой?

— Вроде бы ничего. Я начал брать уроки, когда решился мигрировать. Но у меня не было времени попрактиковаться.

— Постарайся найти — не будет же Лазарус ездить с тобой. Он считает себя ответственным лишь за женщин. Но если ты попросишь , как это сделали мы с Айрой, он научит тебя всему — начиная от того, как бороться голыми руками, и кончая импровизированным оружием… и разным грязным трюкам, которые он собирал две тысячи лет. Конечно, решать тебе, но хочешь знать, что он сделал для меня? Сам знаешь, я был человеком домашним: ученым, любителем старых книг — и никогда не носил оружия. Потом прошел омоложение, сам выучился на специалиста по этому делу, и у меня стало еще меньше оснований носить оружие. Но четырнадцать лет назад я позанимался с чемпионом всех времен по выживаемости. И каков результат? Я сделался сильным и гордым. Но убивать до сих пор никого не пришлось. — Галахад вдруг ухмыльнулся. — Впрочем, это только начало.

— Галахад, — сказал я, — вот одна из причин, по которой я согласился выполнить глупое поручение мадам Арабеллы: мне хотелось узнать, как здесь все на самом деле. Очень хорошо, я учту твой совет. Но ты все-таки не ответил на мой вопрос.

— Гм… я-то давно знаю тебя, Айра тоже, как и Минерва, хотя ты не сразу ей поверил. Гамадриада видела тебя, но не знала до прошлой ночи. Иштар знала тебя только по твоим картам, но она полностью за тебя. Однако решающий фактор таков: Тамара хочет, чтобы ты стал членом нашего Семейства.

— Тамара?

— Ты кажешься удивленным.

— Я действительно удивлен.

— Не понимаю почему. Чтобы прийти сюда вчера, она договорилась, чтобы ее подменили. Она любит тебя, Джастин. Разве ты этого не знаешь?

— Гм… — В голове у меня помутилось. — Да, я знаю. Но Тамара всех любит.

— Нет, лишь тех, кто нуждается в ее любви, и она всегда знает, кто они. У нее невероятная эмпатия, из нее получится великий реювенализатор. В нашей семье Тамара имеет право требовать все, что ей хочется… а она хочет тебя — чтобы ты остался с нами жить, чтобы присоединился к нам.