Вадим Панов - kamataYan [litres]

– Примерно три месяца назад появились первые упоминания об Орке. Не сразу по всему миру, разумеется, а постепенно, будто человек путешествовал, ненадолго останавливаясь в разных городах и давая о себе знать. – Джа потер шею. – Рассказы более или менее совпадали с тем, что ты услышала от Сечеле. Рассказы людям не понравились, но Орка долго не принимали всерьез, и только вчера было принято решение создать специальный отряд по его разработке. Возглавить отряд должна была ты. Предполагалось, что мы будем действовать под прикрытием и доберемся до Орка нашими методами, но… но решение было принято с опозданием. Орк ударил. Поэтому ты будешь воином в сияющих доспехах, а я – твоим оруженосцем.

Примерно такую историю Карифа и ожидала услышать и потому сочла ее «предположительно честной». Однако одна деталь до сих пор вызывала у нее раздражение:

– Ты узнал, что мы окажемся в одном отряде, и сразу отправился в мой любимый бар?

– Решил познакомиться поближе, – спокойно ответил Винчи.

– И как?

– Я восхищен и очарован, – в его голосе не было ни капли иронии. – Повторим?

«Повторим?» Карифа едва не поперхнулась от гнева.

– У меня есть жгучее желание тебя кастрировать.

– Я произвел сильное впечатление, и ты жаждешь оставить что-нибудь на память?

– Хочу показать, насколько зла.

– Имеешь право, – не стал спорить Джехути. – А вот я не против повторить – ты действительно великолепна.

И почесал бороду жестом, который Амин уже запомнила.

– Даже не думай, – отрезала агент.

– Потому что теперь ты мой босс?

– Ты всегда ведешь себя как идиот?

– Как правило. – Он неожиданно сделал полшага, оказался совсем рядом с женщиной, наклонился к ее уху и прошептал: – Никогда больше, ни в каких разговорах и ни при каких обстоятельствах не вспоминай о Крокодиле. Забудь его. Поняла?

Карифа вздрогнула, помолчала несколько секунд, осознавая услышанное, после чего так же тихо спросила:

– Что с ним?

– Покончил с собой в камере.

– Каким образом?

– Сделал неправильные выводы.

– Откуда ты знаешь?

– Подслушал разговор тюремщиков.

Он врал, конечно, но при этом – рисковал, рассказывая ей все это.

– Ты его завалил?

– Нет. – Винчи помолчал. – Я не ангел, но есть вещи, делать которые брезгую. Не мой уровень.

Для таких вещей есть раскачанные «обезьяны», осужденные на пожизненное без права помилования.

– Ты меня поняла?

– Да.

Лифт остановился, Джа мягко отстранился от ошарашенной Амин, и когда дверцы раскрылись, напарники оказались в двух шагах друг от друга: Карифа смотрела прямо перед собой, а облокотившийся о стенку Винчи чистил ногти.

– Жизнь – это движение, и любое общество живо лишь до тех пор, пока движется вперед. Но что будет, когда «вперед» закончится? Не «если», а «когда», потому что Земля хоть и велика, но не бесконечна. Женщины исправно рожают детей, и каждый день в армию торговых центров вливаются легионы свеженьких, только что вылупившихся потребителей. Они едят и пьют, одеваются и развлекаются, покупают машины, лечатся, путешествуют и обставляют свои отсеки в MRB так, как велят типовые дизайнерские проекты. Легионы потребителей приносят корпорациям колоссальные деньги, экономика давно живет в эпохе грандиозных цифр, и никого не удивляют ни триллионные обороты, ни триллионная прибыль… И смысл прибыли умер. Невозможные доходы подарили невозможную, несокрушимую власть. Разрыв состоялся, орки мои. Впервые в истории человечества пропасть между властью и людьми стала непреодолимой. Лифт иерархической пирамиды сломался и перестал выполнять главную функцию: перемещать людей вверх-вниз. Вам, орки мои, никогда не взобраться выше цокольного этажа, а жители пентхауса потеряли возможность сорваться вниз – у них попросту не получится. Они достигли всего. Они мечтали об этом поколениями, они трудились ради этого поколениями, а получив – остановились, потому что следующий триллион прибыли ничего для них не изменит, а лишь добавит на счет следующий триллион прибыли. И он растворится в бесконечно длинных цифрах… Но система продолжает генерировать прибыль, потому что ничего другого не умеет – это ее единственная идея: триллион за триллионом! Достигнуты богатство и власть, а прибыль продолжает генерироваться. Краеугольный камень капитализма становится могильным. Идея пожирает сама себя. Вперед закончилось. Что дальше?

Орк поднял голову, посмотрел в камеру и негромко спросил:

– Кто-нибудь из вас понимает, о чем я говорю?

Ответом стала тишина.

Он сидел в той же студии, на фоне черной стены с небрежной белой надписью, но в другой одежде: в темно-зеленой, наглухо застегнутой куртке армейского образца, брюках-карго и высоких ботинках. И вертел в правой руке крупную золотую монету: пускал ее между пальцами, подбрасывал, ловил и снова пускал между пальцами.

– Меня зовут Бенджамин «Орк» Орсон, и я такой же, как вы, орки мои. Я обычный парень из сомкнутого легиона потребителей, из миллиардов орков, которые приносят корпорациям триллионы ненужной прибыли. Да, вы не ослышались: триллионы ненужной прибыли. Ее генерирует отлаженная машина впавшего в экстаз капитализма. Пророки потребления кричат: «Купи!», адепты потребления швыряют на алтарь кредитные карточки, смазывая жадные шестеренки бессмысленной экономики. Происходит божественный процесс формирования прибыли, которой становится все больше. А ресурсов – все меньше. Прибыль сыграла свою роль, орки мои: сформировала тех, для кого смысл прибыли утрачен. Их богатство настолько велико, что требует новой идеи. Их богатство достигло таких размеров, что сумело превзойти их жадность. Это казалось невозможным, но это случилось. А поскольку пресытившиеся люди и есть власть, идея капитализма себя изжила и вы, орки мои, умираете на пороге великих перемен. Почему умираете? Все просто: если не нужна прибыль – не нужны вы, несущие на алтарь свои кредитные карточки. Это не геноцид, орки мои, это математика. Холодный расчет, системный подход и взвешенный анализ. Если прибыль не нужна, то не следует тратить на ее получение драгоценные ресурсы.

Орк резко поднялся, несколько секунд смотрел в камеру и резко закончил:

– Вы стали лишними! – и повернулся лицом к черной стене. – Добро пожаловать в мой мир.

А повернувшись – растворился в фоне, оставив в кадре крупную надпись:

kamataYan

NY City, Sivic Center

– Он дал нам оружие против себя, – произнес Б.Б. Феллер, когда они с Эрной шли от приземлившегося на крышу небоскреба вертолета к кабине лифта. Всю дорогу отец хранил молчание, видимо, продолжая обдумывать предстоящую встречу, и лишь в шаге от лифта решил его нарушить. – Орк назвал людей лишними.