Дэвид Вонг - В финале Джон умрет [издание 2019 г.]

При слове «интуиция» в животе у меня похолодело. Я обернулся и посмотрел на Джона, сидевшего сзади.

– Я решил прислушаться к внутреннему голосу – и нашел грузовик, припаркованный у старого дома.

Морган почесал щеку; двухдневная щетина заскрипела под пальцами, словно наждачная бумага. За окном, под рев двигателя, один пейзаж сменял другой.

– А что будет, если эта тварь доберется до «Луксора»? – спросил я.

– Скажем так: постараюсь, чтобы этого не произошло.

– Если вы гонитесь за нами с тех пор, как нас похитили, значит, вы не спали более двух суток, – заговорил Джон.

– Пятьдесят часов, если быть точным.

На минуту воцарилось молчание.

– А точнее – пятьдесят часов, тридцать семь и двадцать три сотых секунды. Наверное, прилив адреналина. Я совсем не устал. Такое возбуждение, как на охоте.

Мы снова замолчали. Впереди замаячили красные огни, и я ухватился за переднюю панель.

– И еще эти громкие, резкие голоса в голове, – сказал Морган.

Тут его глаза взорвались.

Он завопил; на ветровое стекло брызнули два фонтанчика крови. Дженнифер закричала, а Джон с Фредом одновременно выпалили: «ЧЕРТ!».

Из глазниц полицейского поползли белые палочки; затем они взлетели и закружились по салону. Я схватил руль, который выпустил Морган. Мы съехали с трассы.

Машина затряслась, загрохотала, запрыгала на ухабах. За стеклом небо и земля поменялись местами, и крыша больно ударила меня в плечо. В глаза, уши и нос посыпались осколки стекла, я врезался лбом в переднюю панель, крыша еще раз мне наподдала, а потом по моему лицу задом проехалась Молли.

Наконец машина с грохотом остановилась.

Тишина. Тихое чириканье и шорох ветра.

Потом зазвучали голоса.

Полный отстой. Я открыл глаза и почувствовал резь, – в них попал то ли песок, то ли стеклянная крошка. С трудом подняв веки, я обнаружил, что передо мной земля. Мир перевернулся вверх тормашками: я висел, зацепившись за ремень безопасности. Суставы болели так, словно кто-то вырвал их наиболее мучительным способом. Болело все – от макушки до пальцев на ногах. В темноте я не сразу сообразил, что огромная, растекающаяся лужа на потолке – не машинное масло, а кровь.

Я увидел куски плоти, разлетающиеся во все стороны от объекта, который когда-то был офицером Фрименом/Эплтоном, влажные розово-желтые слои мяса, костей, ребер и губчатую массу – скорее всего, легкие. Тучи крошечных белых палочек-демонов срывались с кровавых ошметков и кружили по салону, словно зерна риса в блендере.

Панику во мне вызвало не это зрелище – и не хлюпанье рвущейся где-то рядом плоти. Нет, задергаться и схватиться за ремень меня заставили звуки роя.

О, этот звук! Его я даже не слышал, а ощущал мозгом, словно электрический разряд, словно миллионы острых, ядовитых мыслей, летающих в голове.

Представьте себе, что пятьдесят тысяч мужчин попали на необитаемый остров и каким-то образом провели там пятьдесят тысяч лет без еды, воды и секса. И вот, когда эти люди уже перенесли такие муки, по сравнению с которыми безумие, членовредительство и каннибализм покажутся детскими шалостями, на остров подбросили статую обнаженной женщины, сделанную из бифштексов. Если записать звук, который издают тысячи людей, одновременно едящих, трахающих и разрывающих эту статую на части, а затем усилить его до десяти тысяч ватт и подать прямо в мозг, это будет совсем не похоже на то, что услышал я. Безумие, отчаяние, голод и боль взрывались, словно сверхновые. В визг и вой то тут, то там вклинивалось мое имя.

Словно больной с синдромом Паркинсона, я отчаянно захлопал руками, пытаясь нащупать застежку ремня безопасности. С заднего сиденья доносились другие вопли – смутно, словно за тысячу миль от меня. Крошечные белые полосочки жужжали вокруг моей головы, пролетали мимо ушей, втыкались в щеки.

Пальцы наткнулись на пластиковую коробочку, удерживавшую ремень в пристегнутом положении, но я не мог найти кнопку, не видел ее. Я давил, тянул и наконец стал просто царапать коробочку, как ребенок, закативший истерику. В обнаженных руках появился зуд; потом он сменился легким покалыванием, и я понял, понял, черт побери, что происходит, – и задергался, пытаясь выползти из-под ремня, будто зверь из ловушки.

Во тьме возникло какое-то движение.

Звук разбиваемого заднего стекла.

Кого-то вытаскивают из машины.

Вопли.

Я провел ладонью по предплечью, и в воздух поднялась тысяча белых палочек. Голоса заревели, завизжали, словно банши-подростки на концерте поп-группы. Звук, тяжелый и насыщенный, физически давил на виски. Послышался скрип костей черепа, засвистел ветер, врывающийся в трещины между ними.

Затем кто-то схватил меня и потянул за ремень. Я увидел руку, что-то щелкнуло, и внезапно перед глазами появилось узкое лезвие: ремень резали складным ножом. Я высвободился и рухнул вниз. Фред Чу и Джон схватили меня за руки и рубашку и потащили из машины – спиной по битому стеклу.

Все вопили от страха, а Молли прыгала и лаяла – полная паника при виде облачка белых насекомых, летавших в воздухе, словно перья из подушки.

Часть червячков снова приземлилась на моей руке, а остальные подлетели к лицу и шее. Я отмахнулся от них, попытался прихлопнуть. Джон вцепился мне в запястье, вытащил из штанов бутылку спиртного и вылил ее содержимое мне на руку.

Это, похоже, рассердило летающих червяков – моя кожа горела оттого, что они пытались забуриться в нее.

– Не помогает! – крикнул я. – Спирт не причиняет вреда…

Джон щелкнул зажигалкой.

Я сказал, что моя кожа «горела», но мне удалось испытать два этих ощущения последовательно, и я должен признать, что первое из них совершенно не похоже на то, что чувствуешь, когда твоя кожа действительно в огне.

Впрочем, жар в руке нельзя сравнить со вспышкой боли, которая взорвалась в мозгу. Сотни червей горели заживо, и их телепатический вопль бил изнутри в мой череп словно «боинг-747». Звук обладал мощностью ядерного взрыва или землетрясения; тысячи бритвенных лезвий впивались в мозг.

А затем наступила тишина. Джон катал мою руку по песку, гася пламя. Кожа побагровела, став похожей на свеклу, и местами начала облезать.

Я сел, постарался сфокусировать зрение и подняться, но снова упал на землю. Джон пытался вытереть кровь со лба, чтобы она не заливала глаза. У ног лежала пустая бутылка. Мой друг согнулся пополам, его стошнило. Рядом на коленях стояла Дженнифер: мокрые от крови волосы прилипли к голове, из ноги вырван кусок мяса.

Большой Джим орал, куда-то указывая. Молли продолжала лаять.

Фред вопил.

И бился, словно в огне.

Рой нашел его.

Черви вылетели из разбитого внедорожника, словно из осиного гнезда, и приземлились на Фреда.