Дэвид Вонг - В финале Джон умрет [издание 2019 г.]

Взгляд Джона обжег меня, словно обогреватель. Я понятия не имел, что скажу дальше.

– Нам… нам пока следует остановиться.

– Угу. А почему?

– Потому что будет лучше, если… Слушай, у нас же есть свидетель, который видел эту штуку?

– Свидетель?

– Ну да, он ее видел – медузу, то есть. Я вот что хочу сказать: мы тут валяем дурака с компьютерами, а ведь эта тварь может свалить отсюда в любой момент. А ноутбук от нас никуда не денется.

– Думаешь, она умеет говорить? – спросил Джон, бросив взгляд в коридор.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты заставишь ее говорить, хочет она того или нет.

– Мне понадобится тостер, – заметил Джон, задумчиво почесав подбородок.

– Тостер есть на кухне. Отдай мне ноутбук и выбей информацию из этой скользкой твари.

Решительным шагом Джон вышел из комнаты: перед ним была новая цель. Я сел на его место.

В качестве обоев на рабочем столе ноутбука висела фотография Орландо Блума в костюме персонажа из фильма «Властелин колец». Я подождал, пока Джон затопает по лестнице, и начал быстро открывать папки. На лбу выступила испарина, сердце колотилось о грудину, колени тряслись.

В конце концов я нашел папку, полную маленьких значков, которые разворачивались в зернистые снимки, сделанные камерами. Я щелкнул по одному, увидел тусклое изображение комочка, крепко спящего под одеялом. Другой снимок – то же самое. Третий – пустая кровать. Четвертый – снова комочек. В папке лежали сотни снимков.

Я оказался в тупике: заметать следы, удаляя изображения, не хотелось. Если бы вдруг выяснилось, что преступник – я, то в тот момент я твердо намеревался сообщить об этом Джону. Однако надо, чтобы инициатива исходила от меня. Требовалось время, чтобы во всем разобраться, обработать информацию, обрести контроль над ситуацией. Нужна свобода выбора.

Я вырезал всю папку со снимками и переместил ее в самый дальний угол жесткого диска – в подпапку, которая находилась внутри подпапки, которая находилась внутри подпапки, которая находилась внутри подпапки с драйверами принтера. Я закрыл компьютер и вскочил со стула, внезапно превратившись в нервный комок энергии.

Нужно вернуться домой. Нужно выяснить, что находится в сарае.

Да. Правильно. Я засунул руку в карман, сжал ключи от машины так сильно, что они впечатались в ладонь, вышел из комнаты и двинулся по коридору, чувствуя, как меня, словно облако смрада, окружает чувство вины. У библиотеки я столкнулся с Джоном: он вылетел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

– Этот обвислый мерзавец что-то скрывает, нутром чую.

– Мне надо уехать, – сказал я.

– Почему?

– Домой. Я вернусь.

– Ах да, проверить печенье… Не захватишь для меня по дороге резиновые перчатки?

– Ладно.

Джон открыл дверь библиотеки.

– Куда ты подевался, засранец ? – крикнул он, вновь ныряя в комнату.

Я бросился наутек.

Обогреватель направлял на ветровое стекло поток горячего воздуха; снежинки таяли, касаясь стекла, и через секунду их сметал «дворник». Колеса плыли: сцепление со льдом было нулевым.

Если в твоем сарае лежит, например, тело худющей рыжеволосой слабоумной девушки, признайся во всем – сначала Джону. Расскажи ему, что именно произошло. Дальше загадывать бессмысленно. Только сперва нужно увидеть, что там, в сарае. Нужно увидеть…

Я включил радио, надеясь как-то очистить голову от мрачных мыслей, надеясь, что влажный ночной ветер пригонит какую-нибудь редкую волну, по которой не передают музыку «кантри». Я прочесывал эфир, но везде шипели только помехи, помехи и помехи.

Внезапно раздался звук, который, похоже, издавал человек с раздавленным горлом. Лишь через секунду я понял, что это просто Фред Дерст и группа «Limp Bizkit» – любимая команда Хреновой Тучи. Те самые ребята, которые скармливают стандартные рэп-фразы козлу и читают его какашки в микрофон под «металлические» риффы.

Шла песня «Катись» – по крайней мере, судя по припеву, который Фред повторял десятки раз. Отлично. Катись, катись, катись…

Главное, сказать правду. Я отключился, а потом нашел мертвую девочку. Не нужно никаких уловок, не нужно прятать тело, ничего такого. Нужно просто отвечать за свои действия.

Ага, точно. Прилетит «папа» и скажет, чтобы ты не говорил ни слова, поднимет шум, сообщит всем о том, что у тебя психическое заболевание, будет произносить высокие слова. И ты уйдешь от наказания, потому что у «папы» чертовски хорошо получается отмазывать людей. Ты попадешь не в тюрьму, а в психиатрическую больницу, где пахнет аммиаком и протухшей едой, туда, где люди постоянно что-то бормочут и размазывают по стенам фекалии. Все будет нормально. Получилось ведь после того случая с Хичкоком. Нет, не думай об этом. Катись, катись, катись…

Из темноты за моей спиной появилась очень холодная, очень костлявая рука и заткнула мне рот.

Рука напряглась, потянула голову назад.

Я ждал, что к горлу мне приставят лезвие ножа.

Вместо этого что-то длинное, холодное и влажное скользнуло по шее и забралось под одежду.

Я крутанул руль и схватился за рубашку. Машина завиляла по снегу, подпрыгнула на бордюре, снесла газетный автомат; передние шины пробились сквозь сугроб, упали на мостовую, забуксовали, схватили дорогу.

Судя по ощущениям, по мне полз длинный слизень. Его хвост скользнул по моей груди и поднялся к ключице. Я ощутил прохладный, дергающийся, зудящий вес на коже.

Честное слово, я взвизгнул – и, проскочив перекресток на мигающий желтый сигнал, затопал ногами по полу, пока не нашел педаль тормоза. Машина перешла в занос и развернулась на сто восемьдесят градусов.

– Нет-нет, езжай, – сказал тихий голос. – Если поедешь дальше, она тебя не укусит.

А, насрать. Насрать, как это делает сраный капитан тайской команды по сранью, которая срет в ходе «Тур де срань». Я ударил по тормозам и повернул руль. Машина заскользила по снегу, остановилась и…

Я снова завопил: грудь пронзила страшная, запредельная боль. Из моих костей будто выросли бритвенные лезвия. Я снова взвыл и схватил монстра, сидящего на груди, но тут появилась рука и быстрым, точным движением схватила меня за запястье.

– Успокойся, – сказал голос. – Просто веди машину. Она тебя не тронет. Если будешь вести машину.

Если честно, этих слов я не услышал. Свободной рукой мне удалось вытащить из кармана пистолет. По груди прокатилась новая волна невообразимой боли: она калечила, разрывала пополам. В знак протеста руки и ноги отказались повиноваться.

Человек на заднем сиденье очень медленно отобрал у меня пистолет и повторил:

– Веди машину. Просто веди машину.

Боль отступила. Легкие бешено перекачивали воздух. Я крепко зажмурился, открыл глаза и осторожно поставил ногу на педаль газа. Затем попытался посмотреть на существо, которое меня вырубило; его хвост высовывался из-под рубашки. Спину существа усеивали стебельки примерно в дюйм длиной, и на конце каждого находился маленький черный глаз. Существо ползало под рубашкой, стебельки щекотали мне грудь. Хвост монстра тихо скользил по кожаной куртке. За спиной что-то зашуршало, словно человек откинулся на спинку сиденья. Я поехал дальше, отчаянно пытаясь вспомнить, куда я направляюсь. По животу скользнула капля какой-то жидкости.