Марина Эльденберт - Бабочка

— Это еда, — ответил он, поднимаясь.

— Да ты что? Тебе не кажется, что тебе стоило посоветоваться со мной, прежде чем кормить девчонок сладостями?

— Виноват. — Он вскинул руки. — Но я думал, что ты обрадуешься.

— Чему? Что потом они будут вспоминать, как вкусно поели, когда жрать будет нечего?

— То есть было бы лучше, если бы им и сейчас было нечего жрать?

Я сложила руки на груди. Выражение лица в этот момент у меня было, видимо, довольно красноречивым, потому что он тут же произнес:

— Прости. Я не это хотел сказать.

— Серьезно? — Я обошла его и направилась к плите, чтобы вскипятить воду и заварить травы.

— Серьезно.

— Тем не менее ты это только что сказал.

— Вирна, нельзя быть такой колючкой.

— Нельзя быть такой липучкой, — огрызнулась я. — Вчера я ясно сказала тебе, чтобы ты не приходил, но ты приперся. На кой?

— Может, потому что я тоже схожу с ума оттого, что ничего не могу сделать? — огрызнулся он в ответ. — Или потому, что единственное, что я сейчас могу сделать, — это вот… — Парень кивнул на стол. — У Лэйс было много недостатков, но она знала, когда стоит поступиться гордостью.

— Я не Лэйс, — ответила я.

— Это уж точно, — раздраженно бросил он и направился к дверям.

— Спасибо.

Это прозвучало неожиданно даже для меня, что уж говорить про него. Наверное, простая благодарность давалась мне настолько сложно потому, что я от нее отвыкла. Слишком долго мы с сестрами заботились друг о друге, только потому что должны…

— Я действительно схожу с ума из-за того, что ничего не могу сделать, — призналась я.

Вчера, когда он меня встретил, я вообще была в невменяемом состоянии. Я с трудом передвигала ноги и с не меньшим трудом могла сформулировать, что вообще произошло. Собственно, Вартас был тем, кто выслушивал мои сбивчивые объяснения, когда я давилась словами. Мы не пошли домой, разумеется, — стояли на берегу, и меня колотило так, что зуб на зуб не попадал. Он накинул мне на плечи куртку и обхватил руками мое лицо, а потом произнес, почти касаясь губами губ:

— Ты сделала все что могла.

Тогда меня затрясло еще сильнее. Я вцепилась в него, как мог бы вцепиться в поплавок утопающий, вцепилась, содрогаясь всем телом и давясь сухими слезами (никогда не умела плакать), а он просто молча меня обнимал, прижимая к себе так крепко, как будто мы стояли в эпицентре урагана.

— Я люблю ее. — Его голос заставил меня очнуться, и под свист закипевшей в кастрюле воды я выключила конфорку. — Я люблю Лэйси, Вирна, но сейчас я могу лишь одно — помогать вам. Пожалуйста, не отказывай мне в этом.

Проглотив внезапно вставший в горле ком, кивнула.

— Я тоже ее люблю. И… буду очень рада, если ты нам поможешь.

Он шагнул ко мне.

— То, что случилось вчера… к лучшему.

— К лучшему то, что я отказалась от возможности ей помочь?

— Лэйс такой возможности не обрадовалась бы. — Его взгляд посуровел. — Можешь мне поверить. А что касается «Бабочки»… не думаю, что там кто-то что-то знает. Ты сама много знаешь о ней? Она и мне-то ничего не рассказывала, думаешь, с коллегами была более откровенной? Лэйс не сторонница пускать в свою жизнь всех подряд.

Стоило признать, что правда в его словах была. Пусть даже уголек надежды во мне сейчас медленно остывал, я все равно продолжала думать, что в «Бабочке» могли остаться зацепки. Не бывает же так, чтобы человек просто исчез без следа. Возможно, кто-то видел ее, когда она выходила из клуба, или на станции гусеницы… да мало ли что! Сейчас любая деталь могла бы сыграть нам на руку.

— Я не брошу поиски, — сказал Вартас. — Твоя идея с частным детективом крута, надо просто подкопить немного денег. Думаю, в начале следующего месяца мы уже сможем кого-то найти, чтобы он взялся за работу. Но ты должна мне обещать, что больше не будешь заниматься этим сама.

— Теперь мне больше нечем заниматься. — Слова горчили на языке. — Я все свои шансы спустила в канализацию.

— Ты заботишься о сестрах. — Он повысил голос. — И это тоже помощь Лэйс. Думай об этом, когда тебе покажется, что ты ничего не делаешь.

Да. Только об этом мне и остается думать.

— У тебя сегодня во сколько смена?

— После пяти.

— Отлично. Значит, до этого времени ты полностью свободна, и мы вчетвером можем сходить в парк.

— Куда? — уточнила я.

— В Центральный парк Ландорхорна. — Он вскинул руку. — Возражения не принимаются. По крайней мере, сегодня. Тебе нужно развеяться и вытряхнуть из головы все лишнее, а твоим сестрам не помешает немного отдохнуть.

— А уроки за меня кто будет делать? — поинтересовалась я.

— На уроки у тебя будет завтра и послезавтра. Так что давай. — Меня подтолкнули к столу. — Завтрак. И в парк.

Исключительно из чувства противоречия мне захотелось возразить. Но я почему-то не сделала этого.

— Слушаюсь, нистр, — фыркнула я.

И опустилась на стул, с наслаждением вгрызаясь в мягкую сдобную булочку.

Сегодня снова было тепло, и особенно тепло мне становилось, когда я видела сверкающие глаза сестренок. В их жизни по большому счету мало что было, кроме школы, уроков и мыслей о том, что в желудке снова урчит от голода. Не лучшее детство, что и говорить, но сейчас Вартас подарил им частичку того, что я называю счастьем. Счастье — это когда не надо думать о том, что поесть, когда можно идти по одному из самых зеленых и красивых парков города и просто наслаждаться солнечным днем.

Центральный парк Ландорхорна — один из старейших. Он появился еще в те годы, когда вокруг не было столько высоток, поэтому в нем всего один уровень. Всего один, зато солнце проникает в каждый его уголок (тень от деревьев не считается), и территорию он занимает ничуть не меньшую, чем Кэйпдор.

При мыслях о Кэйпдоре настроение упало. Точнее, упало оно при воспоминании о К’ярде. Не потому, что я отказалась идти на вечеринку, а потому, как я это сделала. За пару минут до. Впрочем, он, наверное, не особо расстроился, потому что больше ничего не написал. В любом случае после выходных при встрече я попрошу прощения. За то, что сообщила в последний момент.

— О чем задумалась? — поинтересовался Вартас.

— Да так, — отмахнулась я.

Сестры убежали чуть вперед, а мы отстали. Тай рвалась к западному входу в парк, чтобы посмотреть на аттракционы, и Вартас ее поддержал, поэтому сейчас мы направлялись туда.

— Для «да так» у тебя слишком сосредоточенное выражение лица. Опять грузишься?

Покачала головой. Удивительно, но последние несколько часов стали для меня настоящим отдыхом, потому что впервые за долгое время я почти не думала про Лэйси. Точнее, думала, но как-то отрешенно, сквозь призму сказанного Вартасом. Если буду рвать себе сердце из-за невозможного, ни к чему хорошему это не приведет, а у меня Митри и Тай. Поэтому надо просто идти вперед и делать все, что в моих силах.