Эмил Манов - Избранное

И исчез за первым поворотом. «Он неисправим, — подумал я, — мало ему, как видно, двух с половиной веков приключений…» Мы с женой направились к нашему пароходу, на котором должны были переплыть Ла-Манш, и потом в Париже сесть на самолет….

На софийском аэродроме, куда мы ступили дрожащими ногами и с мокрыми от слез глазами, нас встретили представители нашей родной милиции. Это были два молодых человека, интеллигентных, любезных и предупредительных, с великолепным чувством юмора, так прекрасно описанным многими авторами. Они представились: Александр Захов, сын известного нашего криминалиста, и Борис Райнов, племянник не менее известного нашего разведчика. Второй был на вид несколько грубоват и хмур, но на самом деле у него было золотое сердце. Они осведомились о нашем здоровье и извинились перед нами за то, что нам придется провести некоторое время в карантине, ибо мир полон микробов и заразных болезней.

Спустя два месяца эти же молодые люди вошли в нашу камеру. Я подумал, что последует один из тех деликатных допросов, к которым мы уже привыкли. Вместо этого Захов еще в дверях попросил нас высморкаться в наши носовые платки. Это показалось нам странным, но мы выполнили его просьбу. Гости взяли наши платки и долго рассматривали национальную вышивку.

— Идите домой, вы свободны, — сказал Борис Райнов и первым поздравил нас с новой счастливой жизнью.

Я догадался, в чем дело. Наши носовые платки с национальной вышивкой, которые мы носили у сердца более трех лет, к тому же при самых невероятных обстоятельствах, явились последним и, может быть, самым надежным доказательством нашей верности отечеству. Более того, те же молодые люди посоветовали мне описать пережитые мною с женой приключения в книге, что я и сделал.

Добавлю еще, что коллеги из нашего института встретили меня исключительно сердечно. Трое-четверо из них даже предложили уступить мне свои места старших научных сотрудников, но директор не дал им договорить и сказал, что на протяжении всего времени моего отсутствия он хранил как зеницу ока штатную единицу. В тот же день он подписал приказ о моем повышении, и таким образом я достиг вершины своей карьеры.

Теперь мы с женой счастливы. Под воздействием родного воздуха мы быстро пришли в себя после нашего кругосветного путешествия. Единственным темным пятном, оставшимся от нашего пребывания в Уибробии, оказалась травоядность. К сожалению, мы и до сих пор предпочитаем сырой ячмень жареному барашку и желтый огурец — копченому свиному окороку. Зато мы живем в мире и согласии, и наши начальники нами довольны.

Нет худа без добра.

Перевод Т. Карповой.

Эмил Манов родился в 1918 г. в Софии, окончил юридический факультет Софийского университета. Еще в гимназии вступил в РМС (Союз рабочей молодежи), с 1935 г. начал печататься в прогрессивных изданиях. Принимал активное участие в борьбе против фашизма, в 1941 г. как один из организаторов боевых групп в Софии был приговорен к пожизненному тюремному заключению.

После победы социалистической революции 9.IX.1944 г. был политработником в Народной армии, занимал пост заместителя председателя Комитета по культуре, избирался секретарем и заместителем председателя Союза болгарских писателей.

Э. Манов — автор многих романов, повестей, рассказов, пьес и публицистических произведений, в том числе книги «Плененная стая» (1947 г.; автор определил ее жанр как «тюремная хроника»), повести «Неправдоподобная история» (1957), трилогия о судьбах болгарских коммунистов («Конец рода Делии», 1954; «День рождается», 1959; «Кручи», 1965), фантастических романов «Галактическая баллада» (1971) и «Путешествие в Уибробию» (1975), публицистической книги «Письма из Софии» (1970), пьес «Совесть» (1959), «Витрина» (1976) и др.

Издательство «Болгарский писатель» выпустило в 1977 г. однотомник, а в 1978 — двухтомник его избранных произведений, по которым и осуществлен перевод избранного для настоящего издания.

На русском языке отдельными изданиями вышли его романы «Конец рода Делии», «День рождается», «Кручи» и «Сын директора».

Эмил Манов умер 30 августа 1982 г., когда эта книга подписывалась в печать.

Ремсист — член РМС-а — Союза рабочей молодежи.

Легионеры — члены фашистской молодежной организации.

Владайское восстание — солдатское восстание 1919 г., направленное против монархии, за выход Болгарии из войны.

Мастер — художник Владимир Димитров-Мастер, прославившийся, в частности, портретами болгарских крестьянок из окрестностей города Кюстендила.

Кючук Париж — рабочий район Пловдива.

Города и порты на Дунае, в Румынии.

Наше море — наше (ит.) .

Гимн итальянских фашистов.

Невозможно… (англ.)

О боже! (ит.)

Некоторые имена и географические названия в романе заимствованы из «Путешествий Гулливера» Свифта. В переводе в основном соблюдается их транскрипция, принятая в издании: Джонатан Свифт. Путешествия Гулливера. М., ИХЛ, 1980, но в отдельных случаях сохранена транскрипция, предложенная Э. Мановым.

Миля — английская сухопутная, 1524 м. (Прим. авт.)

Великий полицейский (англ.) . (Прим. авт.)

Уибробская миля равна английской, то ость 1524 м. (Прим. авт.)

Спруга — уибробская денежная единица. (Прим. авт.)

Летающий остров — название уибробской резиденции Вицегубернаторства. (Прим. авт.)

Замок предков (англ.) . Так называется единственная тюрьма в Уибробии. (Прим. авт.)

Покрытые травой площади (англ.) . (Прим. авт.)

Проклятье (англ.) . (Прим. авт.)

Видите ли, знаете ли (англ.) . (Прим. авт.)

Государственный театр по воспитанию взрослых уибробцев (англ.) . (Прим. авт.)

Дюйм — староанглийская мера длины, равная 2,54 см. (Прим. авт.)

Фут — староанглийская мера длины, равная 30,48 см. (Прим. авт.)

Ярд — английская мера длины, равная 91,5 см. (Прим. авт.)

Гигантские книги (англ.) . (Прим. авт.)

Виноват (англ.) .

В Османской империи так называли бесправное немусульманское население.