Эмил Манов - Избранное

Художественная часть кончилась. На эстраде в глубине зала играл маленький джаз-оркестр. Молодежь танцевала, пожилые сидели на стульях, поставленных вдоль стен. Было тесно и душно, несмотря на распахнутые окна. Стойковы пробрались в угол зала, где нашли своих соседей. Пожали несколько потных рук, приняли участие в разговоре о погоде и о вновь открытом магазине. Когда оркестр заиграл вальс, Светозар пригласил жену.

— Только ты не слишком сильно меня кружи, — попросила она.

— До упаду, иначе я не танцую.

В этот вечер он был весел, как никогда. Она со счастливым смехом откинулась на его руку.

Они вернулись в свой угол запыхавшиеся, раскрасневшиеся. Светозар был тут же приглашен активисткой, которая не забыла про свое обещание.

Активистка оказалась порядочной болтушкой и, пока они танцевали, часто заглядывала в глаза своему кавалеру. У нее был вздернутый носик и удивительно длинные красивые ресницы. Но кавалер был рассеян и отвечал ей не совсем впопад.

— Да вы вовсе не обращаете на меня внимания, — сказала она, сморщив носик. — Это невежливо.

— Если я обращу на вас внимание, ваш муж будет ревновать.

— О, мой муж не из ревнивых.

Она сказала это с сожалением, и Светозар не мог не рассмеяться.

— Вам неприятно, что он вас не ревнует?

— Конечно. Все мужья ревнуют своих жен, а мой и бровью не ведет. А вы ревнивы?

На этот раз Светозар Стойков, красавец архитектор, как его называли между собой женщины квартала, вообще не ответил. Улыбка застыла у него на лице: ему почудилось, что среди танцующих мелькнула знакомая фигура. Наверное, он обознался, но сходство было достаточным, чтобы заставить его вздрогнуть.

— Что с вами? — спросила активистка, бросив на него удивленный взгляд.

— Что вы сказали? — переспросил он, глядя куда-то над ее головой.

На другом конце зала танцевала Евгения Радева.

Светозар побледнел. Огляделся, словно искал помощи. Его первой мыслью было немедленно уйти с вечера, скрыться, бежать. Да, но под каким предлогом? Милена непременно спросит, а он не умеет хладнокровно лгать…

Он повел свою партнершу так, чтобы между ним и Евгенией было достаточно танцующих пар. Но при каждом повороте он невольно искал ее глазами. Он следил за ней с каким-то неутолимым болезненным любопытством… Около восьми лет прошло со дня их последней встречи, а эта женщина, казалось, ничуть не изменилась. Те же волосы цвета воронова крыла, рассыпанные по плечам, те же огромные глаза, то же тонкое гибкое тело — цыганский тип, несмотря на молочно-белую кожу лица. Сейчас она танцевала — в пестром платье и коротком бледно-зеленом жакетике — с каким-то крупным дородным мужчиной. Кавалер что-то говорил ей. Время от времени она откидывала голову и смеялась. Это движение Светозар хорошо запомнил. Оно заставило его перенестись мысленно в еще более ранние годы, в тот солнечный день на берегу Вага…

Он отвел партнершу к ее супругу и вернулся к Милене. Раскрасневшаяся и слегка возбужденная, она была в превосходном настроении. Она пожелала сразу же опять танцевать, но он сказал:

— Давай немножко отдохнем, я вспотел.

Он говорил все, что приходило в голову, и старался слушать ответы жены, в то время как взгляд его шарил по залу, отыскивая Евгению с ее кавалером. Их не было — ни среди танцующих, ни среди зрителей. Может быть, они ушли? Он почувствовал облегчение и вместе с тем разочарование, как будто его обманули. И в этот же миг услышал за своей спиной мягкий грудной голос:

— Светозар, добрый вечер.

Он обернулся, немного помедлив. Перед ним стояла Евгения и смотрела на него изучающим внимательным взглядом, в котором было и удивление и теплота. Она подтолкнула вперед своего кавалера.

— Петр, знакомьтесь. Товарищ — мой старый приятель еще по Праге.

— Сотиров, — сказал полный мужчина, и на его круглом лице появилась добродушная улыбка.

Светозар пожал руку сначала ему, потом Евгении. В свою очередь представил жену. Милена сказала со спокойной шутливостью:

— А, девушка с фотографии?

Женщины скрестили взгляды в безмолвном поединке. Замечание Милены могло означать, что ей известно все о прошлом мужа, и Евгения свела свои тонкие брови. Наступило неловкое молчание, которое было прервано Сотировым:

— Ого, значит, была и фотография, а, Женни? О вас, товарищ Стойков, она мне рассказывала, но о фотографии — ни слова.

Его лицо здоровяка расцвело от смеха. Светозар сообразил, что надо держаться такого же тона.

— Что поделаешь, — сказал он со вздохом. — Старая любовь…

Ему удалось сказать это так непринужденно, что слегка омрачившееся лицо жены опять просветлело. Завязался легкий шутливый разговор — видимо, все четверо решили, что так будет лучше всего. Светозар и Евгения вспоминали о студенческих годах и общих знакомых — ровно столько, сколько требовалось. Потом Евгения сообщила, что ее муж, научный работник, переведен в бактериологический институт в Софию и ей пришлось распроститься с Пловдивским археологическим музеем, где она работала. Теперь они живут здесь неподалеку, она назвала адрес… Светозар улыбнулся:

— Дом, в котором вы живете, новый, не правда ли?

— Да.

— Тогда вы должны благодарить меня.

— Почему?

— Он построен по моему проекту.

— Ужас! — всплеснула руками Евгения. — Такой безобразный и без балконов… Я была лучшего мнения о твоих способностях.

— Постой, не суди слишком поспешно. Кроме архитектора, у нас всегда есть десяток комиссий и еще столько же подкомиссий, и все что-нибудь да поправят у тебя в проекте. Следят, чтоб он не получился слишком оригинальным. Так что, когда дитя появится на свет, автору стыдно бывает признать его за свое.

Пока он говорил, Евгения разглядывала его с откровенным любопытством. А он испытывал странное чувство нереальности происходящего: как будто он находится на сцене и знает, что скоро действие кончится… Неужели это та женщина, без которой когда-то он не мог представить себе мир?

Тоска сжала его сердце. «Вот как бывает в жизни… Все в конце концов забывается, и от человека остается тень того, чем он был когда-то. Может быть, так лучше?» Он кинул быстрый взгляд на ее мужа, вспомнил ее теорию о браке и горько усмехнулся. Вот оно, райское дерево, на которое в конце концов опустилась золотая птичка, вот оно, то сокровище, которое искала и нашла эта беспокойная и капризная кладоискательница…

Она словно угадала ход его мыслей. Слегка нахмурилась и повернулась к мужу:

— Послушай, какое танго. Ну, пригласи меня.

— Нет, Женни, я потанцую с товарищем Стойковой, если ты ничего не имеешь против.

Светозар и Евгения остались одни. Теперь она не смотрела на него, а наблюдала за танцующими, словно боялась упустить из вида своего мужа. Светозар попытался продолжить разговор об архитектуре, но из этого ничего не вышло. Она накручивала на палец ремешок своей сумочки.