Эмил Манов - Избранное

— Помню. И девушку помню.

— Прекрасно… Она меня любила почти безумно, а потом влюбилась в командира полка. Его ты тоже знаешь — Петрунов. Вдовец с ребенком, безобразен донельзя. Умом тоже не блистал. Я ничего против него не имею, командир он был знающий, только все же разница в возрасте между ним и Славкой была пятнадцать лет… И что бы ты думал? Я познакомил их на банкете незадолго до своего увольнения из армии. Через месяц моя любимая перевела меня в запас к прочим поклонникам. А еще через месяц — вышла замуж за Петрунова.

— И почему она тебя бросила?

— Думаю… потому что я бросил армию. Девчонка мечтала выйти замуж за офицера с солидной зарплатой, ну а я в то время готовился стать студентом.

Колев рассмеялся, только смех не мог разгладить горькую складку у рта.

— Все же нельзя обобщать, исходя из одного-единственного случая, — сказал Светозар. — Тебе еще нет тридцати шести. Ты еще встретишь хорошую девушку и откажешься от своего женоненавистничества.

— Может быть, ты и прав. Только знаешь, кто обжегся на молоке, дует на воду. Слишком крепко я ей верил… Зато теперь не верю ни одной, и больше трех месяцев знакомства не поддерживаю. Как только заходит речь о женитьбе, поднимаю паруса. Брак не для меня, дорогой… Я не утверждаю, что все женщины такие же, как моя прелестная Славка. Но я сам тоже непостоянный человек. Представь себе, что я женюсь, а потом начну искать разнообразия, как наш Петков. Стоит ли?

Светозар был поражен. Несколько лет тому назад Евгения дошла до той же мысли, хотя и не пережила подобного разочарования. Но Евгения была другим человеком… Он потягивал пиво, слушал афоризмы своего приятеля, и ему очень хотелось рассказать про нее. Наверное, Колев лучше бы ее понял. Светозар, однако, ничего не рассказал, и все остальное время просидел молча, в задумчивости. Теперь давнишний поступок Евгении уже не казался ему таким предосудительным.

Как-то раз в начале мая он встретил ее на улице, неподалеку от своего дома. Она несла небольшую сетку с покупками. Они поговорили всего две-три минуты — вернее, говорила Евгения. Она сказала, что ее муж получил доцентуру и что в конце месяца они хотят отправиться на отдых в Несебр. Пошутила насчет своих хозяйственных способностей — оказалось, что она их лишена. Она говорила, рассеянно оглядываясь по сторонам и время от времени касаясь рукой волос. Светозар поспешил попрощаться.

Когда они расстались, глухая тоска засосала его сердце. Евгения на этот раз показалась ему совсем чужой. Она держалась, как человек, который встретил случайного знакомого и досадует на эту встречу… Светозар сердился на себя: чего он, в сущности, ждал, и что за нелепые настроения на него нападают? Она устроила спою жизнь, как и он. Разница между ними в том, что она не страдает сентиментальностью, не вздыхает над прошлым и держится как нормальный человек…

Он видел ее еще два-три раза, но издалека, и каждый раз, заметив ее, спешил свернуть в какой-нибудь переулок. Он не должен встречать ее больше. Он не имеет права поддаваться игре чувств — какой бы невинной ни была эта игра. Он стал ходить другой дорогой с работы домой и часто думал, что лучше бы ему жить на другом конце города.

Однажды утром он стоял у окна в своей рабочей комнате с карандашом и линейкой в руке и задумчиво смотрел на улицу, когда к нему вошла чертежница Попова.

— Доброе утро, товарищ Стойков, — весело поздоровалась она. — Вы опять мечтаете?

— Почему опять?

— Потому что вы мечтали и когда проектировали вот это. Ошибка в лестнице…

Она развернула принесенный ею чертеж и показала ошибку, не переставая шутить. Светозар смотрел на нее удивленно — она вся сияла, и было совершенно очевидно, что не ошибка в проекте причина ее радужного настроения.

— Гм, я рад, что вы такая веселая, — сказал он. — Что с вами случилось?

Она смутилась и опустила голову.

— Думаю, что вам я могу сказать. Неделю тому назад суд дал мне развод и…

— И?

— Вчера я вышла замуж. Ох, товарищ Стойков, вы сочтете меня легкомысленной…

Она смутилась еще больше, и краска залила ее щеки. Светозар смотрел на нее с любопытством, словно делал открытие.

— Вы счастливы теперь?

— Да, — ответила она едва слышно.

— Это хорошо, я вас поздравляю, — сказал он ласково.

И нагнулся над чертежом. Когда он внимательно его просмотрел, то нашел еще две ошибки. Это рассердило его не на шутку, потому что он всегда стремился быть точным, даже педантичным в своей работе, а ошибки были довольно грубыми.

Когда Попова ушла, Светозар долго расхаживал по комнате. От этой женщины на него повеяло чем-то далеким и забытым, и он старался сам ответить на заданный ей вопрос: был ли он когда-нибудь так счастлив, как она? Может ли он с чистой совестью сказать, что доволен своей жизнью?

В тот день Светозару не работалось. Он чувствовал усталость. Воображение его было сковано мучительным сознанием своего бессилия, он словно заранее был уверен, что все, что он делает, обречено на неудачу. И едва дождался конца рабочего дня.

Когда Светозар вышел на улицу, яркое майское солнце его немного оживило. Домой идти не хотелось. Он пошел куда глаза глядят. Вышел к центру, оттуда — на Русский бульвар. Здесь, как всегда, было шумно и пестро. Ему стало жарко, и он сбросил плащ. Он шел расслабившись, не думая ни о чем, не вспоминая о прошлом и не мечтая о будущем, а целиком отдаваясь какой-то болезненной душевной неге. Ему казалось, что ни прошлого, ни будущего нет… Давно он не оставался наедине с собой. Все эти годы его мысль всегда была занята чем-то, находившимся вне его, он считал это естественным и не вглядывался в собственную жизнь.

Он шел, опьяненный солнцем, воздухом, шумом толпы. Усталость рассеялась, ощущение необычайной легкости распирало грудь. Может быть, это и есть счастье — не думать ни о чем и радоваться солнцу? Как мушки, что летают в воздухе, ничуть не тревожась, что в следующий миг попадут в клюв быстрой ласточки… Являешься на свет, создаешь потомство, работаешь, чтобы его прокормить, и умираешь. Что может быть проще? Попова воображает, что она счастлива, другой — что он несчастен, а третий скептически улыбается, уверенный, что он мудрее того и другого. Человек должен довольствоваться малым, тем, что ему доступно, — своей профессией, скромными удовольствиями, смешными изречениями Рангела Костова, покоем в семье — тогда он не будет знать страданий.

Светозар улыбнулся про себя. Какие нелепые рассуждения его занимают, его, человека, душевному равновесию которого все завидуют… Ты хочешь укрыться под ненадежной броней, милый друг? Ускользнуть от вопросов, которые сам же перед собой ставишь? Что ж, зверек приспосабливает цвет своей шерсти к местности, чтобы спастись от врагов, — ты создаешь себе житейскую философию… Невелика хитрость. Беда в том, что ты не зверек, и если ты понял, что в твоей жизни что-то не в порядке, то, очевидно, ты должен изменить свою жизнь. Но как? И что, в сущности, зависит от тебя самого?