Дмитрий Федотов - Маяки [Сборник]

— И проваливайте.

— И провалю. А вы тут останетесь дальше врать своему сыну. И самому себе.

Игорь едва успел отскочить в сторону — дверь хлопнула, выпуская рассерженного доктора.

А потом дядя Дима, растрепанный, но против обыкновения одетый не в шорты и футболку, а в светлый помятый костюм — будто и правда, собрался уезжать — бродил вдоль моря, расшвыривая ногой в разные стороны ракушки, хмыкал и бормотал: «Павел, бедный Павел…»

Дядю Диму Игорь не боялся. Поэтому дождался, когда тот немного успокоится, усядется на камень у воды, и подошел ближе.

— Кто такой бедный Павел? Мой папа?

— Кто? — удивился доктор.

— Ну, вы сейчас говорили «бедный Павел».

— А, это. Ты историю учил?

— До четырнадцатого века. Включительно. Сейчас Возрождение прохожу, там много всего. Комната говорит, на ближайшие полгода еще точно.

— Комната?

— Ну да, моя учебная комната. Там кино на стенах показывают. И голос говорит. А программу папа настраивает.

— Бедный мальчик, — вздохнул доктор, вынул из кармана поцарапанную флягу и отхлебнул глоток, крякнул, смахнул выступившие слезы. — Разговаривает с комнатой… — Он покачал головой. — Так вот, Павел — это был такой император одной очень великой империи. Умный, талантливый, трудолюбивый… Он мог бы быть тоже великим, если бы…

— Если бы — что?

— Официальная версия — если бы его не убили.

— А на самом деле?

— Что?

— Ну, когда говорят «официальная версия», значит, это вранье, а есть еще то, как на самом деле.

— Какой умный мальчик, — восхитился доктор и отхлебнул еще. — Хорошо учишь историю. Ну, раз так, слушай, как на самом деле. На самом деле Павел очень боялся. Предательства, заговора, смерти. И он решил от своего страха сбежать. Спрятаться. Уплыть на остров среди океана, куда никто из убийц не смог бы добраться.

— Как папа?

— Эм… — невнятно отозвался дядя Дима, добавляя еще глоток. — Но поскольку у него там не было океана, он построил себе остров, где получилось. Посреди города.

— Как это?

— А вот так. Чудесный остров между обычных улиц, волшебный рыцарский замок с башенками среди плоских дворцов.

— Правда волшебный?

— Да, в общем, нет. Знаешь, когда получается волшебство?

— Как?

— Неправильный вопрос. Не «как», а «когда». Нет рецепта, есть необходимые условия. Поэтому — когда. Волшебство получается, когда в него верят.

— А тот Павел что, не верил?

— Он боялся. — Доктор многозначительно поднял указательный палец. — А между страхом и верой, юный друг, согласись, большая разница.

— А мой папа боится?

— Хм. — Дядя Дима еще раз глотнул, потом очень аккуратно завинтил крышечку и отправил флягу в карман. Посмотрел на мальчика странными, чуть диковатыми глазами. — А это ты у него сам спроси.

Игорь не стал говорить, что теперь уже он боится — спрашивать у папы. Вместо этого уточнил:

— Значит, тот Павел умер из-за своего страха?

Дядя Дима вздохнул. Стащил пиджак, под которым оказалась прежняя обычная футболка. Игорь подумал, что, наверное, доктор все-таки никуда не уедет. Это было здорово, потому что иначе с кем тогда можно поговорить? В смысле, из взрослых, Аш-о-Эх не в счет.

— Я не пророк, — почему-то устало сказал доктор. — И даже не историк. Извини, малыш. И я не могу ничего решить за твоего папу.

— Тогда вы знаете, что надо делать, чтобы не погибнуть из-за страха?

— Знаю. — Доктор забросил на плечо мятый пиджак. — Нужно не бежать, а идти ему навстречу.

Он встал, опершись на камень и неуверенной походкой, глубоко увязая узконосыми туфлями в песке, направился обратно к дому…

— Дядя Дима! — окликнул его Игорь, спохватившись, что не спросил самого главного. — А кого боится мой папа? Мертвых?

Доктор не ответил.

Про саркофаги Игорь сначала пытался выяснить сам. Прислушивался к разговорам прислуги, когда та собиралась у Розы на кухне за завтраком и ужином. Но обрывки, которые ему удалось расслышать, запутывали его еще больше.

— А я, когда вернусь, куплю себе целый год в Древнем Риме.

Это горничная, София, высокая, плечистая, с длинным костлявым лицом и злыми черными глазами. Она как верблюжья колючка — угловатая, пересохшая, ощетинившаяся иглами. Игорь старался обходить ее подальше — нет, конечно, она не трогала его и пальцем, но ее взгляд как серная кислота — кажется, что проплавит насквозь. Странно, что папа этого не замечает. Наверное, потому, что он вообще Софию не замечает.

— Гладиатором, что ли? — фыркнула Лиза, смешливая и пухленькая. Она возится со всяким зверьем на заднем дворе, и Игорь иногда помогает ей кормить кроликов и цыплят. Лиза добрая, цыплята ее любят, но с Софией она разговаривает сердито. Наверное, эта София заражает всех, ранит, царапает колючками, брызгается жгучей кислотой.

— Дура, — равнодушно сказала София. Она привыкла, что ей так отвечают.

— Девочки, не ссорьтесь. — Роза поставила на стол миску салата, разложила вилки. — Я сама туда заглядывала, в Древний Рим. Меня подруга затащила, она вообще была любительница разных… ну, авантюр.

— И что?

— Ну, это было давно. Много лет назад. У меня на прежней работе был оплаченный вечер по субботам.

— И что?

— Интересно, — Роза усмехнулась, пожала плечами. — Я там познакомилась с одним гладиатором.

— О-о, расскажи, Роза, — почти одновременно воскликнули девушки.

— Ну, мы разговаривали. Гуляли.

— С гладиатором? — изумилась Лиза.

— А что такого? Он был очень начитанный. По памяти читал мне Гумилева. «Далеко на озере Чад…» Вы, поди, не знаете, кто такой Гумилев? Молодежь… А еще говорите, что ищете романтику…

— А потом, Роза?

— А потом его убили. — Роза замолчала, задумчиво и неподвижно уставившись в стену. — Я прорыдала всю ночь.

— Как? — изумилась София.

— Гладиаторов часто убивают, детка. Многих — в первый же день. Просто не все внимательно читают договор, прежде чем его подписать.

— Боже, Роза, ты… — Лиза всхлипнула, сочувственно глядя на рассказчицу круглыми глазами.

— Его убили, а я, дура такая, даже не догадалась спросить номер его карты. И он про меня ничего не знал. А мертвым нельзя разговаривать, знаете?

— И ты его так и не нашла?

Роза вздохнула, налила себе компот, поднесла к губам, пряча за чашкой расстроенное лицо.

— Ну, Роза… — нетерпеливо вздохнула Лиза.

Роза допила, поставила чашку на стол. Улыбнулась.

— Не нашла.

— О-о-о…

— Он меня нашел.

— Как?

— Ну, говорит, секрет. Друг помог, да и сам он землю рыл несколько недель.

Тут Игорь, притаившийся за окном, совсем затаил дыхание. Вот оно, подумал он. Наверное, где-то здесь отгадка насчет саркофага. Потому что, как Игорь помнил из пройденной истории, в традициях многих народов было зарывать своих мертвых в землю. А еще если вспомнить суеверия, то иногда мертвецы снова выходили из-под земли, ошибочно считая себя живыми. Но можно ли в таком вопросе опираться на суеверия, Игорь не знал. А Роза больше ничего интересного про это не сказала.