Алексей Рудаков - Дальние Тропы

— Значит могло. И, более того, смотри. — Перелистнув пару файлов, Косин вытащил следующую порцию снимков — теперь это была распечатка с камеры наблюдения, установленной на складе. Качество снимков было не очень — снимали с микрообъектива, но действующие лица были вполне узнаваемы.

Вот Маслов, положив на стойку цилиндр цисты, что-то достаёт из кармана. Следующий кадр — Тарасов, наклонив голову, смотрит на что-то вне поля зрения камеры, но явно лежащее перед ним. Маслов, подхватив цисту, уходит, а каптёрщик, держа что-то в руке, смотрит ему вслед.

— Это не доказательство, тут же ничего не видно, — отодвинул распечатки назад, Змеев: — Кроме того, прошу пояснить, — он с вызовом посмотрел на своего учителя: — На каком основании вами были размещены камеры в моём заведовании?! Вы мне не доверяете?

— Мы, Витя, — подобрав листы, принялся ровнять их Косин: — Даже сами себе не доверяем. Правила сам знаешь, и не строй здесь невинную девицу. Залетел — готовься ответить!

— Вы докажите сначала! Маслов мог просто долг зайти отдать.

— Мог. А мог и не долг. Он, как и Тарас Михайлович, — произнеся имя старого кладовщика, Сергей Васильевич покачал головой — старого каптёра он знал более тридцати лет: — Мог вполне быть завербованным.

— Факты?

— Пожалуйста. Объекты двести тридцать семь были обнаружены в седельных сумках байков. Так?

— Да.

— В сумке, где был Маслов, тьфу, извини, в сумках байка, где ехал Маслов — зажигалки не было.

— Это не доказательство.

— Нет, но подозрительно. В двух есть, где Маслов — нет, а за океаном — всплывает. Подозрительно?

— Да, — опустив голову, признал Змеев.

— Идём дальше. Наш дорогой Тарас Михайлович. Ты в курсе, где его дочь живёт?

— В Белоруссии. Вышла замуж и перебралась туда.

— Уже нет. Два года назад они переехали в одно из Прибалтийских государств — мужу дали там место, а полгода назад, совершенно неожиданно, получила работу в офисе крупной европейской компании, чей капитал более чем на половину — те самые пятьдесят один процент, принадлежит одной, не шибко-то и известной, заокеанской компании.

— Это тоже не доказательство. У нас половина высших чинов своих отпрысков там, — он мотнул головой в сторону: — Держит. И что? Ну, работает она в транснациональной корпорации — сейчас, при нынешней глобализации, это нормально. Тарас же с ней не общается.

— Нормально, но подозрительно. Сам же знаешь — там, в Балтиях, сейчас наших с тобой коллег как шпрот в банке. Тех самых — Рижских. И да — он не общается, а вот жена, та общается. И — регулярно.

Раздавшийся телефонный звонок заставил их обоих вздрогнуть.

Дождавшись второго звонка, Косин поднял трубку, звонили, к облегчению обоих не по вертушке, и, выслушав короткий доклад, опустил трубку на рычаги.

— Тараса взяли. — Буднично, будто речь шла о неодушевлённом предмете, посмотрел на Змеева хозяин кабинета: — Сотрудничает. Вину признал. — Вернувшись к своему месту, он вновь наполнил стаканы, на сей раз — до краёв.

— Жаль. Хороший был мужик, — поднял он свой стакан: — И жена — вареники у неё просто фантастика были. Помянем.

— Обоих? — Поставив на стол пустой стакан, посмотрел на него Змеев.

— Сердечный приступ, — заново наполняя стаканы, кивнул тот: — Что делать, возраст. Жена час назад, Тарас Михайлович… Как всё расскажет, так и… Жаль. Тридцать лет беспорочной службы — и так срезаться. Давай по второй, не чокаясь.

— Зачем так? — Отставив пустой стакан в сторону, поднял на него глаза Виктор Анатольевич: — Ну, загнали бы их в Тмутаракань. И сидели б они там как мыши под веником.

— Не дошло бы до Первого — так и было бы. А сейчас, — Косин развёл руками: — Самим бы уцелеть. Янки с нас теперь не слезут. Хотя, — он покатал пустой стакан меж ладоней: — Тебе, да и мне, это только к лучшему.

— Почему?

— Нас к стенке не поставят. По крайней мере, немедленно. Их первый явно выказал желание об участии заокеанской группы, или групп в выходах туда.

— Пустить амеров на Объект?

— И пустишь и в программу их включишь, — кивнул Сергей Васильевич: — И информацией поделишься. В усечённом виде, разумеется.

— Это же… Недопустимо!

— Недопустимо было, товарищ генерал-лейтенант, утечку допускать! Теперь — крутись!

— Но…

— Никаких но! В общем — готовься, — постепенно остывая, Косин мотнул головой: — Наши дипломаты, конечно, чего-то выторгуют взамен, оттянут, как могут, но финал ясен — примешь гостей и будешь с ними работать.

— Есть работать. — Опустив голову, буркнул Змеев.

— И веселее, веселее! Конструктивнее и, как они говорят, транспарентнее.

— Как? — Не поняв второе слово, поднял тот голову: — Вот это, второе — это вы меня сейчас куда послали?

— Прозрачнее в смысле — более открыто работать. Понял?

— Так точно!

— Но это — на будущее. А сейчас, Витя, — он наполнил стаканы на треть: — У тебя другой приоритет.

— Слушаю, Сергей Васильевич.

— И тебя, и Карася с группой, да что тут говорить — и меня, от стенки спас Страж. Если бы они вернулись с пустыми руками, или с хренью какой — мы бы сейчас здесь не общались. Он нас спас. Всех. Не залетел бы ты — все Героя получили бы. А так — наверху, — он ткнул пальцем в потолок: — Принято решение вас не наказывать. Все всё понимают — кто же откажется от сувенира с той стороны. Тебе — строгач с предупреждением, группе майора — сам тоже самое объявишь. Снять взыскание можно. Но — и ты понимаешь это, нужен подвиг. Эпический. Легендарный. Чтобы у всех челюсти поотпадали. Тогда — простят всё. Даже американцев на Объекте. Эликсир бессмертия, например, или таблетка омоложения. Вот что-то такое. Идеи есть?

— Бессмертия или омоложения в Галактике нет, — покачал головой Змеев: — Но одна идея у меня есть. Рискованная, но…

— Вот и хорошо, — пододвинул ему стакан Косин: — Ей и займись. Мне не говори. Никому не говори — это твоя идея и только твоя. Даю карт-бланш. Понял? — Выпив коньяк, он поднялся и одёрнул китель: — Вопросы есть?

— Никак нет! — Допил свою порцию Змеев: — Разрешите вернуться к исполнению обязанностей?

— Машина ждёт, — подойдя к нему, пожал руку хозяин кабинета: — И, Витя, — он внимательно посмотрел в глаза своего ученика: — Не подведи нас. Я на сердце, как и ты — не жалуюсь, но сам понимаешь, с нашей работой… — Не договорив, он подтолкнул его к выходу.

— Оправдаю, Сергей Васильевич, — уже стоя в дверях — стоявшие с той стороны волкодавы привычно приготовились взять его в коробочку, кивнул он учителю: — Не подведу.

Первое, что увидела вернувшаяся с заданья группа Карася, была… теплица.

Самого классического вида — домиком, из планок, обтянутых двойным слоем полупрозрачной плёнки. Её вид, столь неуместный здесь, в окружении стоявших с автоматами наизготовку солдат, был столь странен, что вся группа, включая ничего не понимавшего в происходившем Красса, заставила людей замереть на месте, невольно сбившись в кучу.