Антология - 2084 [сборник, litres]

– Что, черт возьми, происходит? – спросила она, раздраженная тем, что ее потревожили и незнакомым ей лицом.

– Уииииии! Смерть пришла. Я Кэлхун, можно просто Кэл. Вот, ищу кровать, которую смогу назвать своей на одну ночь. – Он рассмеялся, как человек, который будто только что слез с американских горок, а не избежал опасности быть убитым молнией.

Гудини, стоящий возле жужжащего морозильника, добавил:

– Он принес броненосцев.

– Я вижу! – ответила Эльмира, все еще немного раздраженная.

– Ты собираешься использовать их против меня? – спросил Кэл, окинув взглядом слегка дрожащие руки Эльмиры, ее густые африканские кудри, вздымающуюся и опадающую грудь и замечая дикий блеск в глазах.

Эльмира положила ножницы на деревянную столешницу.

– Дай ему корневого пива, – сказала она, рассматривая лежавших на столе и слегка запыленных броненосцев с потухшим взглядом.

Гудини открыл морозильник, из которого вырвалось облачко холодного пара, и протянул Кэлу бутылку. Тот открыл крышку зубами и сделал большой жадный глоток. Кэл был довольно красивым мужчиной с темными взъерошенными волосами и столь же темными глазами. Не тощим, но и не коренастым: мужчина среднего телосложения. Эльмира заметила на его запястьях красные шрамы в форме полумесяца, похожие на недодуманные мысли.

Заметив выражение ее лица, Кэл поставил бутылку на стол и сделал шаг назад.

– Я получил их на химическом заводе. На том, что за старым участком отгрузки.

– Я думала, его закрыли, – сказала Эльмира, грубо подталкивая его к столу, будто одну из своих коров.

Он улыбнулся ее неуклюжему хозяйственному рвению.

– Ну, его то открывают, то закрывают. Меня и других парней пригласили там работать. Сейчас он закрыт на несколько циклов, поэтому я подумал – пусть меня немного понесет по ветру.

– Ветер переменчив, – сказала Эльмира, откладывая длинный кусок ткани и вынимая пару красных перчаток из одного из ящиков.

– У меня не было другого выхода. – Кэл положил свой серый вещевой мешок на стол. На его рубашке цвета хаки темнели пятна в районе подмышек. Взяв корневое пиво, он опустился на стул и вытянул ноги, наблюдая, как Эльмира суетится около плиты, как будто всегда так делал.

– Я помогу вам починить ворота крепко-накрепко, – добавил он с видом прожженного торгаша.

Гудини, все так же державший в руке пращу, тоже присел во главе стола и оттянул ремень пращи, механически улыбаясь Кэлу, сидевшему напротив.

– Может, ты не откажешься от куска ежевичного пирога к корневому пиву? – предложила Эльмира, рыскавшая туда-сюда в больших перчатках.

– Не откажусь. – Покрутив шеей, чтобы размять мышцы, Кэл выщелкнул пальцем крышку от корневого пива, которую держал в кармане, и та, пролетев через пращу, попала прямо в Гудини.

Положив пращу на бедро, Гудини заметил, что мертворожденные не вышли поприветствовать Кэла, как его самого, и улыбнулся от этой мысли.

Атмосфера накалилась, хоть он и не понимал почему. Это напоминало день, когда Эльмира встретила его у моста. Но что-то было не так. Ночь была полна возможностей; броненосцы могли подняться со стола и затанцевать в свете молний, а между ними и ножницами, пращой и пьющим пиво незнакомцем трепетала полоса клетчатой ткани.

Конечно, Кэл остался не на одну ночь. Главные ворота от удара молнии сорвало и отбросило на несколько метров. В крыше сарая оставалось отверстие в форме метеорита. Двери обоих хлевов покрылись трещинами, как будто шальные молнии пытались проникнуть внутрь и спалить все дотла. На следующее утро Кэл, с зажатой в углу рта сигаретой, спокойно осмотрел повреждения.

– Все могло быть хуже, юнец, – прокомментировал он.

Гудини был вынужден ходить за ним по пятам, так как ни он, ни Эльмира совсем не знали этого человека. Он стоял рядом с ним на зыбкой тропинке и смотрел вдаль. Они прислушивались к далеким звукам: трепету крыльев напуганной вороны и стуку копыт лошадей, скачущих на другом ранчо. Появились спавшие на земле горгульи, сквозь темноту в их грудных клетках проглядывали бьющиеся сердца. Гудини почувствовал, что появление человека, способного опережать молнии, каким-то образом нарушило жизнь его и Эльмиры на ранчо. Он исподволь разглядывал шрамы на запястьях Кэла, как будто они могли выдать его тайны.

– Детям вы, похоже, не нравитесь, – сказал Гудини, когда они спускались по тропинке, с крохотной ноткой триумфа в голосе. Под ногами у хозяина положения и аутсайдера поскрипывали камни.

Перед тем, как ответить, Кэл глубоко затянулся сигаретой.

– Ты когда-нибудь видел свинью в свадебном платье, юнец? Это возможно, если человек изрядно выпьет. Просто не спрашивай людей, что они пьют или как свинья оказалась в этом платье.

Кэл починил ворота и крышу сарая и замазал трещины в дверях. Из оставшихся досок он построил для Эльмиры склад для ее швейных принадлежностей. Яркие ткани струились с полок подобно цветным причудливым водопадам. Кэл приготовил им броненосца в темном сливовом соусе и за обедом рассказал, что он – сын странника из Чиппевы. Выслеживание, охота были присущи ему изначально. Он также заявил, что противоречивость человеческой натуры не должна подвергаться ограничениям и что иногда различные сочетания вкусов очень хороши в еде. Гудини смотрел на полуулыбку Эльмиры и ее глаза, не отрывавшиеся от покрытых шрамами рук Кэла, которые, казалось, умели делать многое.

Кэл взял его на охоту на белохвостых оленей, скрывавшихся меж сотен шелестящих деревьев. Их хриплый рев был едва слышен в холодном воздухе. Крик дикого ястреба словно приглашал в бескрайние просторы леса. Вдалеке мерцало озеро. Холодные волны заливали прожженные участки земли и кучи потрескивающих листьев. Кэл и Гудини уселись за деревом, наблюдая, как олень мечется туда-сюда, то и дело останавливаясь, чтобы на краткий миг опустить голову к земле.

Кэл подул на пальцы, сжал и разжал кулак, разминаясь.

– Сиди тихо, юнец, – прошептал он, доставая из-за спины ружье «Ремингтон». – Не спугни нашего парня.

Гудини сунул руку в карман, потирая надорванный ремень пращи. Сегодня утром Эльмира не проверила его, как сделала это на мосту в первый день. На самом деле, она не проверяла его уже несколько дней. Она, казалось, отрешилась от реального мира, запершись в своей комнате и лихорадочно зарисовывая свои видения. Гудини оценил длину ружья, его эффективность, смертельное дуло: это было оружие, созданное для того, чтобы отнимать дыхание у существ, сгрудившихся на заднем плане. Как только олени снова появились в их поле зрения, Кэл поднял ружье, прицелился и спустил крючок.

Грянул выстрел. Олень споткнулся и упал.

– Ха-ха! Пошли. – Кэл вскочил и они подбежали к лежавшему на боку оленю, из шеи которого текла кровь, а в глазах медленно гас свет.