Фрэнк Херберт - Высокое мнение

Все еще очумелый, он встал, глядя, как женщина отпирает дверь. Обвел взглядом коридор. В воздухе после ее ухода будто заряд статического электричества повис. Постепенно возбуждение спало, и он ощутил дезориентацию. Бредятина из бульварных журнальчиков! Кто тут может шпионить за ним? В холостяцкой конуре посреди Крольчатников? А эта чушь про Арктический Работный Пул? Такие ошибки попросту не допускаются!

Но ведь его уже низопросили.

И официальный вопрос, если внимательнее присмотреться, был-то сформулирован как раз с этим намерением.

В целях экономии средств налогоплательщиков!

Кто станет шпионить...

Потом он вспомнил. Привилегия высших пяти Рангов: жить в здании, свободном от постоянной лучевой прослушки. С глушилкой на крыше. Телефон вышепроса не прослушивается по тем же причинам. Он слишком долго прожил в таких условиях. Расслабился, забыл. А БюКон все время шпионит за Крольчатниками, ищет сепаратистов.

Мёвиус разгреб коробки в углу и прилег отдохнуть. Нэвви послал свою сестру. Иногда водители оказываются неоценимо верны. Нэвви пользовался большей свободой, чем многие шоферы. Мёвиус отпускал его на дни рождения и по другим делам. Теперь — как знать? — Нэвви возвращает добро сторицей?

Койка была жесткая, почти как мат в спортзале. Ох, спортзал! У него отняли доступ в привилегированный спортзал. Не будет больше занятий с Окаси, паровых бань, массажа. Не будет ничего, что делает жизнь хоть чуточку сносной. Даже доступ в куцую библиотеку, и тот отобрали. Назад в апатию Крольчатников... К чему мне стремиться? Подниматься по иерархии бюро и департаментов интересно только в первый раз. Игра на выбывание. В сущности, все это — игра. Состязание. Живи по правилам, уверуй в правила. Было похоже, что он пришел в себя — и увидел мир без темных очков, затенявших восприятие.

Сесилия и Гельмут!

Он бил кулаком по койке, пока не ощутил боль. Сесилия! Дорогая безделушка, знак принадлежности!

Красная метка. Опрос SD22240368523ZX.

Всемогущий Опрос!

Постепенно он начал осознавать весь масштаб утраты. Обнаружил, что вздыхает. Почувствовал себя сдувшимся воздушным шариком, откуда выпустили все, кроме чувства ребяческой обиды.

Нэвви послал сестру. Нэвви оказался прав этим утром. Прав ли он и теперь? Как мне поступить? Вопрос этот вызвал в памяти видение отца Мёвиуса. Никогда не спрашивай, что тебе делать, сынок. Спрашивай, как именно. О да. Неизменно позитивный папочка, знаток истории, приверженец дисциплины. Все добрые намерения его обернулись втуне. Бывший учитель истории, вынужденный доживать свой век обычным рабочим в Крольчатниках, не в силах позабыть о прошлом, черпает утешение в пересказах сыну запрещенных книг. Это отец вывел его на нужный путь. Старикан умер, когда Мёвиусу сравнялось двадцать, в тот год, когда юношу зачислили в Расчетный Корпус. Матери своей Мёвиус не помнил. Она пала жертвой чисток в системе образования. Людям нужен козел отпущения, Дэн! Пускай сражаются с собственным знанием! Смейся, пока они отнимают у себя последний шанс на спасение! Снова папочка. В скверном расположении духа, поучает сына, как сливаться с толпой, обретая защитную окраску: Веди себя глупо с глупцами, действуй разумно с умными. Но не смей вести себя умнее вышестоящего.

Старик его слишком хорошо натаскал.

Мёвиус заворочался на койке. Чертов матрас для низопросов!

Как всё началось? Этому учили книги по истории, запрещенные книги, распаляющие ненависть в обществе. Их все низопросили!

Всё началось в двадцатом веке, когда опросчики пытались предсказать исход проводимых по несовершенным технологиям той эпохи выборов. Почти столетие методики опросов общественного мнения совершенствовались, и процедура опроса исполнялась все большей значимости. Затем явился Джулиус Стэкман. Он родился в двадцать первом веке, после войн, завершившихся установлением мирового правительства. Стэкман с его пытливым умом сообразил, как замкнуть системы электронного пробоотбора для нужд опросов на регулятор броуновского движения. Источник абсолютной случайности .

Задайте работенку машине! Присвоить девятизначный индекс каждому дееспособному человеку возрастом от шестнадцати лет. Затем выбрать случайным образом три числа. Каждый гражданин мира, в чьем индексе могут быть выделены эти числа, обязан посетить реестровый киоск. Пусть введет там свой индекс, имя и оставит отпечаток большого пальца. Клик, клик, клик, клик. Пожалуйста, ответьте на вопрос... У тебя нет регистрационного индекса? Ты не даешь ответа? Ты не в состоянии оправдаться вэтом? Проваливай в Арктический Работный Пул или в Отряды Очистки Канализационных Систем. Кто туда захочет — в АРП или ООКС? Лучше уж явиться — даже сползти с койки, если ты болен, — в киоск, ответить на вопрос и зарегистрировать свое мнение.

Если только ты случайно не знаком с каким-нибудь очень высокопоставленным вышепросом.

Билл был со мной. Занят по официальным делам.

В рядах сепаратистов были те, кто мог подделать отпечаток пальца, чтобы приятель зарегистрировал мнение вместо тебя по слепку. Но этим методом мало кто пользовался.

Задайте работенку машине!

Что возымеет следствием абсолютная формализация абсолютной случайности? Поиском ответа на этот вопрос занималась импелляционная математика, сводившая так называемые законы случая к более простому набору практически применимых факторов и минимизируя коррелятивные ошибки опроса общественного мнения к пренебрежимо малым. Все это чухня. Все это √-1. И даже более того.

Было время, когда неслыханную популярность обрели карманные компьютеры, специально разработанные для игр. Скажем, в шахматы. Компьютеры могли рассчитать оптимум для любого набора стартовых условий. Если машинками этими пользовались оба игрока, то, как стало вскоре ясно, всегда выигрывал тот, кто ходил первым. Находились пуристы, которые презирали компьютеры, но эти немногие всегда проигрывали тем, кто прибегал к помощи стремительных машинок. Интерес к игре быстро умер. Понадобилось почти пятьдесят лет, чтобы возникла новая, основанная на картах вроде роршаховских. Повинуясь выражавшим личные реакции потекам чернил, правила игры менялись, и формализация утрачивалась. Некоторые до сих пор играли в такие игры. Общепризнанным мастером их считался директор БюПсиха Натан О'Брайен.

Они задали машине работенку, и машина заменила собой правительство.

Вокруг опросов общественного мнения возникла иерархическая пирамида Бюро. Бюро Переписей (БюПер), Бюро Опросов (БюОп), Бюро Опросников (БюОпр), Бюро Контроля (БюКон), Бюро Информации (даже собственные сотрудники именовали его БюБлаБла), Бюро Психологии (БюПсих), Бюро Транспорта (БюТранс), Бюро Коммуникаций (БюКомм) и, на вершине пирамиды, Бюро Координации, или просто Бюро. Все эти организации были обручены с Селектором Стэкмана.