Фрэнк Херберт - Высокое мнение

В столовке Крольчатника воняло дешевой жратвой и стоял неумолчный жужжащий гул людской болтовни. Мёвиус получил стандартный вторничный ужин и ушел с подносом в угол за свой столик. Пюре с тушеными грибами под синтетической витаминно-минеральной подливкой. В треснувшую чашку плеснули варева, при некотором усилии воображения способного сойти за кофе. На десерт — какое-то зеленое желе.

Мёвиуса ели глазами, не осмеливаясь пока задавать вопросы. Там и сям прерывались разговоры. Он взял вилку. Подцепив и прожевав первую порцию, с необычайной ясностью вспомнил отца, несчастного отца.

Тупицы! Если мир сделать плоским и понятным, человек не расстроится и тому, что его рано в гроб сведут!

Подавляя гнев, Мёвиус заставлял себя жевать. Он твердил себе, что аппетит у него плохой из-за отсутствия пряностей, к которым он привык в ресторанах для привилегированных служащих, а еда в общем та же. Он понимал, что это самообман: вопреки пропагандистской чухне БюБлаБла, еда была не та же. Может, некоторые чиновники Высших Рангов нынче тоже ужинали пюре с подливкой, но в картошке у них было сливочное масло, а в подливке — курятина и свежие овощи. Кофе у них настоящий, а в десерте — свежие фрукты.

Привилегии.

Сколько поколений уже сменилось с тех пор, как настоящая еда стала привилегией?

Он как раз управился с пюре, когда у его столика возник незнакомец. От того разило потом.

— Ты тут новенький, а, чувак? — Он подцепил пальцем нашивку Мёвиуса. — Ты чего тут делаешь, Третий, в столовке Крольчатника? Задержался допоздна?

На улицах они так не быковали. Наглая уверенность охватывала их лишь в среде себе подобных. Там они чуяли одобрение и совместную ненависть.

— Я тут живу, — сказал Мёвиус.

— Да?

Глаза незнакомца, чернильно-темные и маленькие, как у птицы, не мигали.

— С какой стати Третьему в Крольчатнике обретаться?

— Я вернулся к своим корням, — сказал Мёвиус.

Мужик подался вперед, сгреб Мёвиуса за грудь и дернул.

— Тогда сдирай нафиг это свое Т! И добавь краски! Ты не лучше нас, слышь, ты?

— Майк? Оставь его.

Мёвиус покосился влево. Говорила огромная женщина в фартуке поварихи, с исполинским мясницким ножом в руке.

— Он только сёдни, — сказала повариха. — Низопросили с утра.

— Не суй нос, куда не просят, Мэри Коттон, — ответил мужик. — Знаем мы, что его низопросили!

Мэри наклонилась поближе.

— Тебе чегой-то в пюре доложить, э? Толченого стекла? — Она поднесла нож к его подбородку. — Или собственной кровишки?

Мужик сдал назад.

Повариха оттеснила его взглядом еще дальше, до самого стула, куда он и плюхнулся, весь побагровев. Потом повернулась к Мёвиусу.

— Наша белошвейка тут живет, вниз по коридору от тебя. Она тебе переделает одежку за пару кредов в долг, ну или пайком поделишься. — Женщина снова повернулась, промаршировала на кухню, на пороге вдруг остановилась и возвестила в зал: — У нас тут мирный Крольчатник. У нас никаких проблем сроду не было. И не будет, ясно?

У Мёвиуса всплыли воспоминания детства. Повар правит Крольчатником. Конечно, окружное начальство назначает управляющего, но с него все смеются. Управляющий всего в ступеньке от РП. Ты глянь, как раздухарился! А вот повар — это уже серьезно. Он тебе, если захочет, яду в харч подложит. Маленькими дозами. С поваром лучше не ссориться.

Но Мёвиуса беспокоила одна деталь. Почему это повариха взялась его защищать? С новеньким опущенным можно было б неплохо позабавиться. Он задумчиво отнес поднос к мойке и вернулся к себе в комнатушку. Вопрос подвис. Пора сниматься с места и следовать указаниям сестры Нэвви. Если он вообще собирается им следовать. Как там было ее имя? Глэдис? Нет, Грейс. Вот, Грейс. Он вспоминал, как Нэвви рассказывает о ней и об их отце. У старикана было такое необычное имя: Квиллиам, Квиллиам Лондон. Профессор каких-то там наук, пока его не низопросили.

Ему велели дойти до автостоянки и спросить там Клэнси. Ну а почему бы и нет? По крайней мере, удастся себя занять. И потом, Нэвви ведь оказался прав с утра? Черт бы его побрал с этой привычкой секретничать...

В сумерках галдели дети, орали коты, хихикали парочки. На другой стороне улицы стоял и курил мужчина. Посмотрев вслед Мёвиусу, он затоптал окурок, повернулся и пошел за ним. Вскоре к нему присоединился напарник. Они шагали быстро и, в отличие от остальных праздношатающихся, молча. Мёвиус повернул за угол и увидел, как прямо на него летит машина со включенными фарами. Свет фар ослепил его, и тут же что-то острое — шприц! — вонзилось в руку. Сознание стало ускользать. Он даже не почувствовал, как его берут под локти и затаскивают в машину. Успел только подумать: надо было поосторо...

Он очнулся в камере. Предметов обстановки не было, за вычетом жесткого матраса. Мёвиус разлепил веки, ощупал матрас, кое-как сориентировался в окружении. Медленно вернулась память. Улица, фары, игла в руке. Он дернулся, окинул камеру взглядом. Восемь футов в длину, шесть в ширину, восемь в высоту, без окон и дверей. Странно. Стены выкрашены в беспокойный темно-красный цвет. Он слез с матраса, ощупал руку в том месте, куда вонзился шприц. Кто?

Ответ явился незамедлительно: дальняя стена камеры отъехала в сторону. За ней возник остролицый мужчина со складным стулом в руке. Мёвиус тут же узнал его. Это был директор БюПсиха Натан О'Брайен.

Чего хочет от меня БюПсих? И О'Брайен? Мёвиус знал того как человека себе на уме.

О'Брайен поставил стул на пол и раскрыл его, сел напротив Мёвиуса. Движения директора были неторопливы и расчетливы. Темные глаза вонзились в Мёвиуса.

— Привет, Дэн.

Какого ответа он ждет? Привет, Нат?

Мёвиус молча смотрел на своего визитера и ждал.

— Прости, если мы тебе доставили беспокойство.

— А то, — сказал Мёвиус. Он решил, что сберег достаточно ненависти для О'Брайена, частички уничтожившей его системы.

— Нам пришлось так поступить, — продолжил О'Брайен, — потому что за тобой увязались двое людей Коора. Не было времени объяснять. Они ждали момента тебя сцапать.

Мёвиус дернул головой, но не сумел сбросить взгляд О'Брайена.

— Сцапать? Чего Коору от меня надо? Я думал, он просто отправит меня в АРП.

О'Брайен поскреб седеющий висок.

— Вижу, тебе уже известно. Зачем ему это надо? Скажем так, он захотел продемонстрировать, что способен совершить с человеком, и не намерен был оставлять тебе лазейку. Ты стал бы... м-м, жертвой несчастного случая. Когда столь жестокие методы применяются к жертве трагической ошибки, демонстрация власти более убедительна.

— Не верю.

— Твое право, Дэн.

Мёвиус почувствовал нарастающий гнев.

— Как это возможно? — повысил он голос. — Он что, способен предсказать результат опроса? И если да, то как?