Сергей Лукьяненко - 2084.ru [сборник, litres]

– Да, Тимур. Угадал.

– Вот-вот, поэтому я о другом хотел попросить. Не появляйся больше в моей жизни. Мы разные люди…

– Ты митинги разгоняешь, я циферки считаю и бумажки перекладываю…

– … И это тоже, хотя не главное. Будь разница только в этом, я бы тебя не только терпел, я бы тебя любил. Дело в другом, Витька.

Тимур остановил машину прямо на шоссе, посередине. Я ему был за это благодарен.

– Дело в другом, – повторил он. – Страшно мне. Я людей вокруг перестал видеть. Я вижу первичную биомассу, а не детей, женщин, стариков.

– Я тоже, брат, – попытался я успокоить Тимура. – Да вот только что…

Но он меня не слушал:

– Я присягу давал, я буду делать, что делал, я не собираюсь стреляться, не собираюсь делать никаких глупостей. Просто я не хочу тебя видеть.

– Я тоже… – попытался повторить я, но Тимур сильно толкнул меня кулаком в плечо, так, что я ударился головой о стойку.

– Тихо! Ты не такой. Для тебя это нормально, Витька. Циферки, тонны, решение продовольственной проблемы и перенаселения, у вас вся страна под это будет закатана, я же знаю, с нового года. Всех в биореактор.

– Нет там никакого биореактора… – встрял было я снова, но Тимур меня ударил в нос. Больно. По верхней губе потекла в рот соленая кровь, Тимур встряхнул головой.

– Извини. У тебя я воду в бутылке видел, умойся… И поедем. А когда приедем, я тебя больше никогда не увижу. Ладно, Витька?!

Я сидел, кровь капала на грудь.

– Один вопрос в ответ на твою просьбу, Тимур. Ты говорил, что сжег датчик в своей машине.

Тимур непонимающе смотрел на меня.

– Что за чушь… Ну да… Нас никто и не отследил, да и с какой стати? Я же обещал, что все будет в порядке, я свое обещание выполнил. Умойся, и поехали, мне завтра на службу!

– Тебе не надо завтра на службу, брат, – сказал я, нашарив кнопку открытия двери и спиной выбираясь из машины. Тимур продолжал смотреть. Кажется, он все понял. – Датчик ты сжег, зато я…

Я расстегнул молнию на кармане и издали показал Тимуру маленький маячок, выданный мне Контрольной службой. Справа и слева, блокируя шоссе, уже садились летающие платформы, с которых спрыгивали оперативники КС.

– Я тоже свое обещание выполнил. Отца мы похоронили. Его никто не тронет, могила останется на месте, хотя кладбище зальют бетоном. Но программа отца будет работать.

А вот про пистолет в машине я забыл, каюсь. И честно сказал это командиру группы КС, когда они несли тело Тимура к платформе.

Но это не беда – стране ведь нужна первичная биомасса.

– Кто-кто? Клоун в шапито! Ваша любимая соцработница!

Ева протиснулась в дверь, шурша пакетами. Седов помог ей выпутаться из лямок тяжелого рюкзака. Девушка перепрыгнула через пакеты: пушистая юбочка-астра, розовые кеды с утятами, лодыжки унизаны браслетами с маленькими колокольчиками. Браслетики, конечно, не Джовани-Ринг, но если не приглядываться…

– Модненько и со вкусом. – Движением балерины встряхнула ножкой, любуясь новыми игрушками. – Вам как, Пал Саныч?

– Мило. А куда столько добра?

Расшнуровала кеды, прижавшись к бедру Седова круглой, твердой, как каучук, попкой.

– Да у меня сегодня после смены по здоровью за Лизу возрастная. Три бабули в вашем доме, еще двое – через дом. Я на базе для них пайки и лекарства получила, а транспорта у меня нет. Группе здоровья транспорт не положен. Лиза свой передала, но я-то мотоцикл водить не умею. Тем более с коляской. А вы умеете?

Седов мотнул головой.

– Жаль.

Ева проскользнула в комнату. Шурша волокнами юбочки, скатала в плотную восьмерку нейлоновые розовые трусики, бросила в кресло. Уперлась локотками в постель.

– Зашиваюсь, Пал Саныч. Давайте сегодня быстренько.

– А может, так? – предложил Седов от двери.

– Так нельзя. – Ева с сомнением оглядела юбку, прикидывая, помешает или нет. Облако меховых волокон мягко опустилось на пол. – Вы у меня и так в риск-группе по психологическому травмированию окружающих. Мне даже датчик другой теперь из-за вас вшили, по гормонам не пройду – штраф. Пал Саныч, миленький, ведь меня уволят. Давайте быстро сделаем все, и я побегу. Таблеточку примем, а?

– Я не могу.

Маленькая круглая попка Евы отразилась в черном дисплее выключенной фоторамки. Но Седов знал, что там, в цифровой темноте, застыло на паузе фото Кати. Психолог настойчиво рекомендовал держать фотографии выключенными, чтобы не снижать и без того неважный эмоциональный уровень. Если Седов продержится дольше месяца и выйдет на норму, ему разблокируют основные слезные протоки. Можно будет плакать. Включить фото. Тогда отпустит нейростимулированное равнодушие. Забудутся приступы наркотической эйфории.

Если он справится с горем без стимуляторов – разблокируют воспоминания о Кате.

– Откажетесь, и опять госпитализируют, – умоляюще сказала Ева. Вытянулась на кровати, разглаживая ладошками шелковое покрывало. Перекатилась на спину, погладила себя по животу. – Неужели я вам нисколечко не нравлюсь?

На вид ей было лет шестнадцать, не больше. Вдвое моложе Седова. Моложе Кати. Но он помнил жену такой же, как Ева, молоденькой, гладкой и розовой, как клубничный леденец. Психолог признал его состояние критическим, и зож, пробравшись тощими нанолапками в мозг Седова, заблокировал все потенциально травмирующие воспоминания – о том, как Катя болела, как умерла. Он даже не помнил, чем она болела, как выглядела в последние годы. В голове осталась лишь девчонка, в которую он был влюблен. И Ева была слишком похожа на ту девчонку, чтобы это не ранило.

– А тебе нравится… такая работа?

Давно хотел спросить – не решался. Они сумели договориться. Седов принимал свою таблетку и запирался в ванной, позволяя зожу в затылке регистрировать скачок пульса, давления, адреналина, серотонина и всех остальных показателей здоровья половозрелого человеческого самца. А Ева, надев наушники, прыгала на кухне возле закипающего чайника, во все горло распевая на сомнительном английском Хилари Мью, пока датчики энергозатраты и удовлетворения не загорятся зеленым.

– Принимайте таблеточку – скажу, – улыбнулась Ева.

– Шантажистка мелкая, – мрачно ответил Седов, опустился в кресло, забросил в рот капсулу.

– А что, работа как работа. – Ева вытянула ножки вверх, улыбнулась тому, как мелодично звякнули браслетики. – Не всю жизнь я буду бегать в соцработницах. На следующий год в медколледж документы подам. Просто подкоплю немного. Наверное, на медсестру. Подешевле.

Она пошевелила пальчиками, обхватила ладонями стопы и потянулась.

– А хочешь на кого? – спросил Седов.

Она легко спрыгнула с кровати, пробежала на носочках, оставляя на ворсе ковра вмятинки, похожие на кошачий след, влезла на колени Седову, дожидаясь, когда его накроет.