Бронислава Бродская - Команда доктора Уолтера [СИ]

— При чем тут японская еда? Говорю тебе, они меня пригласили пообедать вместе.

— И что из этого? Ты что, школьник? На тебя сверстники давят?

Почему она с ним так разговаривает, как будто это он сам виноват в том, что с ними случилось. Как несправедливо. Дороти специально это делает, уводит разговор в сторону. Зачем? Внезапно Роберт перестал слушать ее сварливый голос. Он прикрыл глаза и картинки недавних событий вновь возникли в его сознании: высокий черный парень хватает его за одежду, трясет… он старается вырваться, но не может… богатый бездельник… богатый бездельник… учит жить… живет за наш счет… купил себе жизнь… купил себе жизнь… Да, ничего он не покупал. Тогда его вакцинацию можно было считать геройским поступком. Он на него решился… А, Дороти, почему она так с ним? Неужели она ничего не понимает? Эх, Дотти, Дотти… со школьником его сравнила. Нет, не так уж он любит эти дурацкие суши, но Стив с Риоджи — члены его команды. А Дороти — она никакая не команда и… не стоило ей ничего говорить.

Чуть позже они сели ужинать, Роберт вяло ковырял в тарелке, а Дороти сделала вид, что все хорошо, и инцидент не так уж и важен. Роберт сидел перед камином один, а Дороти оживленно болтала с кем-то по телефону. На секунду ему показалось, что она рассказывает о том, что он пережил, но нет, Дороти обсуждала предстоящую субботу. Понятно, почему она не захотела принять все серьезность случившегося: праздник в саду был центром ее интересов, и она не хотела выходить за ограниченные, раз навсегда определенные, рамки своего мира. На внешний мир ей наплевать, она слишком давно от него оторвалась. Роберт осознал, что и он сам интересовал Дороти только как носитель ее социального статуса, «мой муж — великий ученый», и как столп семьи, уважаемый патриарх, стоящий с ней рука об руку перед центральной клумбой, принимая гостей.

В какой момент это начало происходить? Роберт не мог бы сказать. Он раньше об этом не думал вовсе: семья — работа, семья-работа… долгие годы это было тождественно равными частями уравнения, как в алгебре, потом уравнение превратилось в неравенство, где работа больше семьи.

Роберту было просто необходимо с кем-нибудь поговорить. Он испытал шок, даже гораздо больший, чем ему сначала показалось. Еще час назад он был уверен, что дома успокоится, но вышло наоборот: чем больше проходило времени, чем сильнее он возбуждался, узнавая привычный транс, в который он всегда впадал, когда сталкивался с серьезной научной проблемой. Движение натуралов видимо входит в целую группу событий, которые каким-то образом прошли мимо него. Теперь он начал их воспринимать и его долг выдвинуть гипотезу, создать теорию, сформулировать закон и наконец смоделировать дальнейшее развитие явления. Да, ему никогда не удастся абсолютно доказать истинность своей гипотезы, но ее можно будет опровергнуть, отвергнуть как ложную. Хотя ложность тоже надо серьезно доказать… Это критерий Поппера, известный любому ученому.

Движение натуралов, такое непонятное и страшное, вдруг начало вызывать у Роберта живейший интерес. Он прямо не мог сидеть на месте, хотел немедленно обсудить свои наблюдения. Да, да, теперь он склонен был считать свои злоключения научными данными, полученными в результате наблюдений. Ему нужна помощь… а поможет ему Ребекка Хоффман. Вот кто ему нужен. Сейчас же! Роберт схватился за телефонную трубку. Черт… Дороти все еще болтает. У Клинов, у единственных, все еще оставался стационарный телефон, ставший за последние десять лет большой редкостью. Роберт нашел в кармане, висящей в передней куртки, свой мобильный, надел очки и принялся искать в меню телефон Ребекки. Наверное она удивится его довольно позднему звонку, тем более, что он ей никогда не звонил, их общение на работе всегда было минимальным. Ну зачем бы ему понадобилась Ребекка с ее психологией, о значении которой в современной действительности Роберт никогда особо не задумывался. Он — биолог, психология не входила в круг его научных интересов. Раньше не входила, а теперь войдет. Робертом овладевал азарт ученого, он набрал номер и уже слышал в трубке длинные гудки. Ребекка ответила довольно нескоро, и Роберту показалось, что возможно она вообще не собиралась брать трубку. У современных молодых людей это бывает: видят, чей номер высвечивается, и решают, что этот звонок им совсем не нужен. Когда он совсем уж было решил отключиться, она ответила:

— Алло, доктор Клин?

Ребекка сразу узнала чуть надтреснутый, глухой голос Клина. Что это он ей звонит? Что старику может быть от нее надо? О происшествии с геронтами на улице она ничего не знала. Стив, а тем более Риоджи, решили помалкивать. Она по новостям видела мельком сюжет о демонстрации, и он задел ее за живое, неприятно встревожил, сразу вызвав в сознании вчерашний ужин с Майклом. Впрочем никакой связи со стариками команды она в сюжете не усмотрела.

— Ребекка. Как вы поживаете?

Господи, они же виделись на работе. Там у них были с утра какие-то серьезные неприятности с органом номер 2. Потом Ребекка уехала в Вашингтон и приняла несколько клиентов из смешанных семей: муж-натурал, а жена — геронт и вот у них… Вариантов было несколько и они повторялись. Ребекка имела дело с людьми, у которых в связи с вакцинацией наметились серьезные проблемы в семье. Такие как она специалисты по проблемам, связанным с возрастными делениями вакцинированных и натуралов, были убеждены, что семейные трения можно преодолеть, но это не так уж легко.

Теперь она сидела дома в ожидании ужина, твердо пообещав себе, что, если Майкл позвонит, она ни за что на свете никуда с ним не пойдет. Хватит с нее. Ребекка особенно утвердилась в своей к нему неприязни после просмотра сюжета по телевизору. Майкл конечно останется натуралом и будет этим гордится, а она никакой гордости не испытывала и все больше и больше утверждалась в желании вакцинироваться, хотя окончательный выбор пока не сделала. Легко было другим вправлять мозги, а со своей судьбой все казалось сложным. Как она поживает?… Конечно у нее все в порядке. Другого ответа Клин не ждет. Это он так по-старомодному начинает разговор. Нет, чтобы прямо сказать, что ему нужно. Разумеется, старику совершенно ее дела безразличны. Ребекка подозревала, что на бытовых подробностях чужих жизней Роберт вообще не способен сосредотачиваться.

— Спасибо, доктор Клин. У меня все замечательно.

Теперь Ребекка ждала, что Роберт объяснит ей цель своего звонка. Пусть сам скажет, мяч на его поле.

— Ребекка, мне необходимо с вами увидеться.

Ничего себе, прямо-таки «необходимо»… Что там у него стряслось? Явно что-то такое, что, как он считает, не могло ждать до завтра. Да, мало ли, что он считает, это еще ни о чем не говорит.