Бронислава Бродская - Команда доктора Уолтера [СИ]

Что ж… жестко. У Ребекки уже язык не поворачивался называть старика Робертом. Она сразу подумала, что хотя директор программы Стив Уолтер, доктор Клин тоже вполне мог бы им быть. Наверное его кандидатуру не стали рассматривать, потому что он все-таки слишком старый, даже по меркам геронтов.

— Я поняла вас, доктор Клин. Даже не знаю, как лучше сформулировать свои наблюдения. Сейчас в обществе вакцинации стали рутинны, реальные цифры общеизвестны, их нетрудно установить. Геронтов — 42 % населения, ювеналов — 38 %, и натуралов — 20 %. Итак, тенденция четко прослеживается: люди предпочитают становиться геронтами. Наверное это можно считать нормальным, потому что смерть всегда пугала человека и уже много веков люди старались изобрести эликсир вечной молодости. Другое дело, что такой эликсир так и не найден. Получилось, что ювеналы долго остаются молодыми, но их молодость ведет к смерти, человек умирает статистически раньше большинства натуралов, или, в случае геронтов, есть очень долгая жизнь, т. е. максимальное отдаление для них смерти, что воспринимаемое широкой публикой, как «вечность», но человек живет большую часть свой жизни старым. Это выбор, причем исключительно непростой. Его надо сделать, зная, что назад дороги не будет, а фатальность людей пугает.

Как вы сами видите, геронтов и ювеналов практически одинаковое количество, а вот натуралов значительно меньше. Психологи и философы, а вы должны понимать, что это новая область исследований, так как еще десять лет назад такой объемной статистики, как сейчас, не было, считают, что кроме серьезных, действительно объективных факторов, влияющих на выбор, нельзя не учитывать моду. Я привела вам статистику реального распределения разных групп населения, но есть работы, показывающие, что на заре рутинной вакцинации, когда она стала доступна широким слоям населения, большинство становилось геронтами, сейчас молодежь предпочитает жить в статусе ювеналов.

— Почему? — прервал Ребекку Роберт.

— Да потому, что в современном мире начала господствовать философия гедонизма. Два последних поколения превыше всего ставят удовольствия, видя в них смысл жизни. Другие смыслы утрачивают свое былое значение. Мы наблюдаем инфантилизм, боязнь ответственности, нежелание прикладывать усилия к чему-либо, эгоцентризм. Тут и ослабление влияния на общество религии, пересмотр семейных отношений… Я не социолог. Медия насаждают культ молодости, быть старым и немощным стыдно и противно, ведь традиционисткие ценности уважения к старости ушли в прошлое. Мир основан на технологии, а старики не владеют ею в нужном объеме, поэтому их опыт вовсе не ценен, то-есть, грубо говоря, уважать стариков не за что.

— А натуралы?

— Да, я как раз к этому хотела перейти. Раньше, пару поколений назад, натуралами оставались в основном из религиозных соображений. Была и серьезная социально-культурологическая причина: людьми с низким образовательным цензом, не способных подняться до философских обобщений, владел страх. Принять решение было для этого контингента невозможным, они предпочитали ничего не делать, так было проще.

— А сейчас? Не так?

Роберт слушал ее очень внимательно, и Ребекка осознала, что у нее еще никогда не было такого благодарного слушателя. Понятное дело, после того, что с ним сегодня случилось, Роберта волновали натуралы.

— А сейчас, доктор Клин, мода, видимо, меняется. Среди молодежи становятся модными идеи натуризма.

— Ну, почему?

— Потому, что их всего 20 %, они в меньшинстве, а меньшинство всегда более активно и политически и социально, чем большинство, которому не за что бороться. Борьба привлекает их сама по себе. Чувство ущемленности, не реализованные возможности… все это ведет к фрустрации, которая нуждается в выходе. Натуралы уверены, что их «обошли», обманули, украли то, что принадлежит им по праву.

— Ребекка, что им принадлежит? В чем их обманывают? Выбор за ними!

— Натуралы осуждают научное сообщество за саму идею выбора, которая теперь осуществима.

— Почему? Я не понимаю. Идея осуществима для всех.

— Тут в игру вступают социальные факторы, ведь большинство протестующих не чувствуют в себе способности бороться за место под солнцем, им проще обвинять геронтов, что они это место у них украли. Необразованные, инертные, вялые, они завидуют свершениям геронтов, их терпению и трудолюбию, подсознательно чувствуют, что так не смогли бы. Среди этой молодежи не так много красивых, уверенных в себе людей, желающих такими же и оставаться. Никто из представителей этого натуралистического тренда не готов умереть раньше, чем им могло бы быть суждено, заплатив своей смертью за прекрасную физическую форму. У этих людей нет ярких способностей, которые хотелось бы реализовать, нет ни призвания, ни особого дара, да и их физическая форма оставляет желать лучшего.

— А Майкл Спарк? Он член нашей команды, а это о многом говорит. Мы с ним никогда не обсуждали эти вопросы, но мне говорили, что он тоже… из этих… протестующих… Я прав? Вы что-нибудь о нем знаете?

Ну надо же, Роберт заговорил о Майкле. Знала ли она? Конечно, она знала, даже больше, чем хотелось бы. Черт, как неохота обсуждать членов команды.

— Роберт, вы же сами мне сказали, что мы не перейдем на личности. Наш разговор совершенно теоретический.

— Ребекка, я не прошу вас ничего мне о Майкле рассказывать. Просто я не понимаю: его случай противоречит тому, что вы сказали. Майкл многообещающий молодой ученый, перед ним блестящая карьера. По-моему у него-то призвание как раз есть.

Ребекка задумалась. Роберт прав, Майкл вовсе не человек из толпы, таких как он крайне мало… что ведет его? Она и сама об этом задумывалась. Как объяснить его ангажированность, не касаясь его личных качеств?

— Роберт, Майкл действительно не подпадает под мои характеристики убежденных молодых натуралов, он другой, но я не хочу его обсуждать. Не настаивайте.

Ребекка взглянула на Роберта и поняла, что «настаивать» он не будет, потому что крепко спит, откинувшись в мягком кресле. Ничего себе, уснул прямо посреди разговора, который его явно интересовал. Хотя что ж удивляться. Обычная старческая нарколепсия, недостаток гипокретина. Скорее всего, это его реакция на стресс. Эх, Роберт, может ему уже пора на покой? Вообще-то это конечно не ее дело. Вот только что с ним делать? Оставить спать в кресле и по-тихому уйти? Пойти поискать его жену? Дом такой большой, где ее искать. Ребекка вышла на улицу, стараясь не хлопнуть входной дверью и пошла к своей машине.

А действительно, почему Майкл так непримирим к вакцинированным? Как он ее страстно вчера в ресторане агитировал! Какие, как ему казалось, неопровержимые аргументы приводил! И все ждал ее реакции. Она молчала, а он злился, выходил из себя, бесился, что она с ним не соглашается. Ребекка не то, чтобы не соглашалась, она просто отказывалась ненавидеть людей. Почему он так ожесточился, в чем причина его неистовства? Наверное в том, что он некрасив и не может избавиться от комплексов. Девушки не стоят к нему в очередь, среди знакомых слывет «ботаником» и сам знает, что это так и есть. Таких специалистов, как он, единицы, а значит большинство сверстников безнадежно отстали и догнать его профессионально никогда не смогут. Его приняли в команду, где он самый молодой ученый, и поэтому, как он думает, его недостаточно уважают, отдают должное, но не в должной мере. В его конкретной области они все «ноль» и не могут понять ни глубины его знаний, ни уровня его таланта. Как он может соревноваться с геронтами? Никак. Кто он для них? Выскочка, которому оказана честь с ними работать? А ювеналы? Красотка Наталья, блестящий Люк, властный Алекс… они тоже старики, но выглядят в сто раз лучше его, и соответственно могут позволить себе в сто раз больше, а ведь это обман, вранье, наглая ложь. Как ему быть на виду, известным и уважаемым? Ждать до конца жизни? Нет уж… он не может ждать.