Марина Дяченко - Луч [litres]

– Ладно… Один раз, понял? Но только посмей мне испоганить статистику!

Денис поймал косой взгляд Элли – и не расшифровал его значение.

– Что такое Луч… или кто это? Мы знаем только то, что нам рассказали родители и что мы сами прочитали в технических документах. Не мы его конструировали, не мы его программировали. Мы видели его полуразрушенным, мы управляли им во время Аварии… или думали, что управляем. Мы думали, что знаем о нем все, но это не так. Мы не можем проверить, точна ли документация на Луч, полна ли. Луч существует, чтобы обеспечивать жизнь и безопасность, контролировать полет и Прибытие… Он контролирует нас. А мы – можем ли контролировать его?

Она откинулась, прислонившись спиной к огромной глиняной вазе, которую сам Тролль когда-то изваял и поставил у входа в свои апартаменты. Чем самостоятельнее становились новые дети «Луча», тем труднее Лизе было найти на корабле уединенное место. Апартаменты Тролля, в которых она сама жила больше года, сделались теперь убежищем.

Увлажнитель воздуха еле слышно шипел, выпуская белую струйку пара, она причудливо струилась в воздухе, прежде чем растаять. Звучала флейта из скрытых динамиков.

– Я продолжаю запись своих мыслей вслух, ваше дело, кванты, слушать их или нет. Я помещаю их в общий доступ – для совершеннолетних. Луч, проследи: доступ только для взрослых.

Звук-подтверждение.

– Я хочу вам сказать, кванты, что Луч манипулирует нами, регулярно передавая информацию из неизвестного источника. Теперь я уверена в этом, и это меня пугает. Представьте, что мир, который мы считали замкнутой непротиворечивой системой, на самом деле разомкнут и парадоксален. Луч – посредник между нами и кем-то еще, этот кто-то обладает собственной волей, целью, и его намерения мне непонятны.

Она сделала паузу. Прислушалась. Лизе хотелось, чтобы Луч – или тот, кто разговаривает с Лучом – подал бы ей знак, любой. Просто знак, отклик. Сигнал.

Ничего не изменилось. Ничего не произошло. Из норы выбрался робот-уборщик с красно-белым рисунком на плоском корпусе, пополз по комнате, подбирая невидимую пыль…

За роботом волочился на тонкой бумажной полоске прилипший конфетный фантик.

Или не фантик.

Лиза рывком поднялась. Догнала робота, непочтительно остановила, придавив ногой. Сняла с корпуса прицепившийся мусор: в смятой бумажке кусочек пластика с гребенкой на краю.

Она вернулась к гнезду робота, сунула руку в нору. Нащупала тайник. Вытащила горсть смятой бумаги; по чистому полу рассыпались, как конфетти, кусочки пластика: внешние хранители информации, автономные от системы «Луча».

– Луч! Что это?!

– У меня нет ответа на твой вопрос.

Он хранил некоторую информацию таким образом, чтобы Луч не мог ее прочитать. Этот человек был Троллем по призванию.

Лиза запросила у Луча интерфейс для прочтения микрочипов. Естественно, разъемы нашлись тут же, в апартаментах, у той самой кровати, на которой Тролль умер.

Разрозненные файлы. Судя по датам – предпоследний и последний год его жизни. Экзотические рецепты, музыка, страшноватые графические зарисовки, местами анимированные, местами даже талантливые, и среди них вдруг – крупным планом – лицо Максима.

Он слепил этот ролик без особой фантазии, даже губы Максима шевелились невпопад. Лиза, тогда ребенок, не придала этому значения, просто не заметила. Тролль давно умер, его тело сожгли; как бы хотелось Лизе убить его еще раз и еще. Убивать его каждую секунду.

– Лиза, у тебя очень высокий пульс, повысилось кровяное давление. Нужна помощь?

– Нет… Луч. Убери из общего доступа мои последние обращения и ликвидируй их.

– Сохранить резервные копии?

– Нет.

Облегчение пришло потом. Она осознала: в последние несколько лет ее мир был болен. В боку мира зияла дыра, черная, неровная, и тьма за этой дырой скрывала жуткие тайны. Лиза ощущала чужой взгляд и чужое присутствие, чужое влияние и непонятную чужую волю, а все потому, что поверила розыгрышу старого мерзавца.

Теперь ее мир поправился и вернул гармонию. Есть Старт, есть Прибытие, и есть полет. Есть движение, есть надежда. Там, куда они летят, начало и конец путешествия совместятся в одной точке, и больше не будет мертвых, а только живые.

– Доброе утро, участники эксперимента. Поздравляю: сегодня пятнадцатый день нашей программы. Население на корабле – пятьсот шесть человек. Счастье – 37 %. Цивилизованность – 57 %. Осмысленность – 87 %.

– Ты потерял процент осмысленности на своем воздействии, – желчно заметил Славик. – Поищи в карманах, может, где-то завалялся.

Денис не поднимал глаз от своего телефона: позиции в рейтинге не изменились.

– Моя очередь, – сказала Элли. – Я беру ход.

– Нет, я беру ход, – Славик покосился на Дениса. – Голосуйте.

– Я за Славика, – Марго безмятежно улыбалась. – А ты, Денис?

Он молчал секунд тридцать. Все имеет свою цену.

– Я за Славика.

Элли подпрыгнула на стуле:

– Что?! Ссыкун!

Славик ухмыльнулся:

– Ты в самом деле не дурак… Луч, диктую условие: с момента, когда население превысило пятьсот человек, баланс производства и потребления нарушен. Корабль не справляется. Пусть они экономят продукты, электричество, воздух…

– Воздействие принято, – после паузы отозвался Луч. – Осуществляю.

– Ты трус, – сказала Элли. – Думаешь, он тебя выберет после финала? Надейся дальше. У тебя был шанс.

– Элли, у меня есть шанс. И есть план. Если ты сейчас начнешь ломать ему стратегию – все испортишь. Надо дождаться, пока прилетит «черный лебедь».

– Чего?!

– Тот, кто играет против нас… или те, кто играют. Они ходили два раза, обязательно походят в третий. А когда Славик обгадится…

– Ты уже обгадился! – выкрикнула она. – Бла-бла-бла… Все с тобой ясно.

И, уже уходя, она решила его добить:

– Ты никогда не вернешься домой. Забудь, ты не справился. Твой опекун навеки – дядюшка Роберт.

– Я тебя найду и убью, слышишь, Луч?!

Лиза замедлила шаг. В учебной комнате кто-то был, кто-то остался после занятий и тестирования, он не был взрослым. И он плакал.

– Я найду, где ты прячешься. Я тебе отомщу, ты злой, гадкий… несправедливый…

Лиза бесшумно вернулась в коридор, отошла на несколько шагов и сбила на пол жестяную статуэтку, которую в прошлом году спаял Адам своими руками. Статуэтке было все равно – она много раз падала, и грохот получался отменный.

Лиза поставила статуэтку на место. Вошла в учебную комнату. Сезар успел встать с пола и вытереть слезы, но это и все, что он успел.

– У тебя что-то болит? Ты ушибся?